самых потаенных уголках ее сердца – была женщина, которая хотела ее, и которая освободила ее силой этой любви. «Кэм. Кэм.»

Ее оргазм медленно поднимался, возвращая ее силы, откуда-то свыше, обратно, в ее хрупкое тело.


Только тогда, когда комок вожделения разжался внутри нее, меж ее бедер и распустил волну наслаждения, затопившую её целиком, она осознала, что Кэм ртом доводит ее до кульминации.


Задыхаясь, она приподнялась, заставив глаза открыться, и сжав руки в волосах Кэм, – Я хочу…чтобы ты…смотрела, как заставляешь меня кончить. В это мгновение острый край болезненного удовольствия, проник в каждую ее мышцу, каждую косточку, а ее душа освободилась от сладкой пытки наслаждением. Согнувшись почти вдвое, она вцепилась в плечо Кэм и в судорогах застонала.


Когда напряженные спазмы отпустили ее, она рухнула обратно на кровать, ее пальцы все еще были запутаны в волосах ее возлюбленной. Кэм поднялась к ней и обняла, прижав ее лицо к своей груди, -


Я люблю тебя. Очень сильно люблю.


Блэр не могла говорить. Она едва могла дышать. Это был уже не восхитительный оргазм, который украл ее контроль над собственным телом, но громадные эмоции, что она была не в состоянии сдержать, когда Кэм коснулась ее. «Не только, когда она касается меня. Но и когда она смотрит на меня. Когда она где угодно рядом со мной».

– Детка, – нежно шепнула Кэм, ее щека аккуратно легла на макушку Блэр, – Нам надо залезть под одеяло. Ты замерзнешь.

– Через минуту, – шепнула Блэр, обнимая за талию Кэм и притягивая ее ближе, – Мне так хорошо. Ты так хороша.

– Кэм рассмеялась, затаскивая простынь вверх по телу Блэр, – Да уж. Я чувствую себя потрясающей.


Голова Блэр откинулась обратно на плечо Кэм, и она посмотрела на любимую, сквозь тяжелые веки,


– Очень довольна собой, да?


– В значительной степени, – Кэм легонько поцеловала носик Блэр, – Я думала об этом весь вечер.


– Неужели, – слабо усмехнулась Блэр, – У вас просто невероятная сила воли, Командир.


– Не совсем, – Кэм мягко поцеловала Блэр в губы, проводя языком по ее полной нижней губе, – Все


это время сейчас, мне казалось, что ты просто не хотела меня отпускать.


Блэр застонала, – Кэмерон Робертс, ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо знала.


Если бы я сейчас не была бы полностью изнемождена, я бы опрокинула тебя на лопатки и изнасиловала бы.

Смеясь, Кэм упала обратно на подушки, по-прежнему обнимая Блэр, и натянула одеяло выше, пока они не оказались укутанными в него, в объятиях друг друга, – Это, как всегда утром.


– Да, – сонно шепнула Блэр, понимая, что неизвестно, сколько может пройти лет, прежде чем она могла бы просто засыпать в объятиях любимой, зная, что проснется рядом с ней. О на отказалась думать о чем-то, что способно разрушить ее счастье. Готовность принять мимолетную, подаренную ей радость было тоже новым для нее, – Любовь к тебе – самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

– Блэр, – Кэм вздохнула, мягко поглаживая белокурую голову, лежащую на ее плече, – Ты не знаешь,


сколько это значит для меня.


– Я знаю, – Блэр потянулась и, нащупав руку Кэм, переплела их пальцы. Она подняла их соединенные руки и прислонила к груди, прямо возле сердца, – Я чувствую это – здесь. Ч увствую твою любовь, внутри меня. Ты наполняешь меня ею.

– И я не намерена останавливаться. Никогда.


«Обещаешь?» – не посмела спросить Блэр.


Кэм притянула их соединенные руки к месту над ее сердцем, не замечая шрама, – О бещаю.


Две платформы башни – внутренняя и внешняя, открывали панораму Парижа, на все 360 градусов,


и его окрестностей, на 80 километров вокруг. Ночь была ясная, но, несмотря на теплую, летнюю погоду, находится на 280 метрах над землей, было холодно. Время близилось к полуночи, и на открытой смотровой площадке осталось всего несколько посетителей. Под ними горели огни города,


словно пылающие бриллианты. Ветер растрепал волосы Паулы, когда она наклонилась вперед,


чтобы увидеть картину целиком. Она держала руку Рене, благодарная ей за возможность чувствовать опору, ее голова кружилась от огромной высоты.

– Невероятно, правда? – Она усилила голос против ветра, а в ее глазах блестели слезинки.


Старк могла свалить это на ветер, но ее грудь сжало, отнюдь не из-за погоды или высоты. Все, о


чем она могла думать, находясь, словно у входа в страну чудес, это тихие слова женщины, стоящей рядом с ней. Она хотела запомнить две вещи об этой ночи: как смотрела на Париж с высоты Эйфелевой башни и как занималась любовью с ней.

Но Рене не смотрела на панорамы. Она не могла оторвать взгляда от лица Паулы, светившегося юношеским энтузиазмом, когда ветер рассыпал по нему ее темные волосы. Её пальцы крепко сжимали руку Рене, а голос был хриплым от волнения. «Надеюсь, ты никогда не научишься скрывать свои чувства».

– Красиво, – Рене подошла ближе, обняв руками Старк за талию, под курткой, и прислонилась головой к ее крепкому плечу. «Ты безумно красива».

Руки Старк, скользнув, обняли Рене, – Я очень рада, что ты позволила мне подняться на лифте. Не знаю как тебе, но мне пришлось бы лечь, когда мы пришли бы сюда и тогда я бы ничего не увидела. – Я уверена, ты смогла бы это сделать, – заверила ее Рене, – Но на самом деле я не хочу, чтобы ты устала так быстро. У меня еще есть кое-какие планы на эту ночь.


Старк слегка пошатнулась, а затем развернулась от обзорной панорамы, и встретилась глазами с Рене, – Ты знаешь, я постоянно волнуюсь, когда я рядом с тобой. На самом деле я возбуждена все время, когда просто думаю о тебе. Поэтому было бы здорово, если бы ты не напоминала мне об этом слишком часто, потому что я боюсь у меня начнется помутнение рассудка.


Рене запустила руку ей в волосы и притянула к себе. Не обращая внимания на проходящих мимо,


случайных людей, она поцеловала ее. Одна из причин, по которой она смогла ждать так долго и до сих пор не затащила Паулу в постель, заключалась в том, что ее сводили с ума одни только поцелуи с ней. Губы Старк были полными и теплыми, и невероятно пылкими, когда исследовали Рене, в


непрерывной волне мягких и нежных ласк. Каждый раз, когда она чувствовала крошечный отголосок боли, которая тут же успокаивалась от прикосновений мягкого, теплого языка, она понимала, что Старк слегка прикусила ее губу. Удивление и удовольствие сливались в едином ощущении, сначала нежного, а затем требовательного, почти болезненного желания, разгорающегося внутри нее. Но голод был настолько приятным, что она наслаждалась ощущением того, когда он оставался не утоленным. По крайней мере, до сих пор. Но теперь, с каждой секундой, ей становилось всё труднее и труднее сдерживать себя. Она отстранила лицо, задыхаясь, – Я хочу тебя. Боже…


Старк легонько сжала обеими руками талию Рене, их бедра слегка касались друг друга. Они снова остались одни в небольшой части смотровой площадки, весь Париж был у их ног. Она не могла поверить, что эта невероятная женщина хотела ее. Если бы она только знала, как хотелось ей дать Рене то, что ей было нужно, но она не знала даже с чего начать и как показать, насколько сильно она хочет быть с ней. За исключением нескольких, совершенно не оставивших в ней впечатлений,


попыток создать отношения с мужчинами, которые она с облегчением оставила, поступив в академию, у нее случилась всего одна ночь настоящей страсти. И эту ночь она провела с женщиной,


которую не любила она, и которая не любила ее. Для нее это было как внезапное прозрение,


физическое и эмоциональное, и она не могла честно сказать, что жалела об этом.


Эта ночь пробудила в ней лихорадочную жажду, сжигающую всё на своем пути. – Я должна кое-что тебе сказать.

Услышав виноватые нотки в голосе Старк, Рене наклонила голову и покачала ей, в отрицательном жесте, – Нет, не должна. Если у тебя нет кого-то еще прямо сейчас, то ты ничего не должна говорить мне.

– Есть не кто-то, а кое-что. Кое-что, что я хотела бы сказать тебе. У меня никогда никого не было.


Было несколько часов однажды, но…


– Ты пытаешься сказать мне, что ты неопытна?


Старк молча кивнула, радуясь темноте вокруг, которая скрывала ее стыд, – Я хочу…я хочу, чтобы сегодня ночью, у нас было всё, на что ты надеялась. И я…

– О Боже, – прошептала Рене. Она взяла лицо Старк в свои руки, – Милая, это уже то, на что я надеялась. И даже более того, – В лунном свете, она увидела страх, мелькнувший во взгляде Паулы, – Не понимаешь, да?

Чувствуя себя всё более неуверенно с каждой секундой, Старк снова покачала головой.


– Когда я с тобой, – мягко объяснила Рене, поглаживая отчетливый и сильный угол челюсти Старк, -


Всё по-новому. Из-за тебя…из-за твоей доброты, нежности и честности. Ничто, до этой ночи, не имеет значения, потому что эта ночь с тобой – будет первой и это как раз то, чего я хочу.


Сердце Старк ёкнуло, и она была рада, что ее обнимала эта женщина, потому что на мгновение ей почудилось, что она может летать, – Ты не возражаешь, если мы уже пойдём? Я просто не уверена,


что смогу и дальше держать себя в руках, когда нас ничего не разделяет. – Это похоже именно на то, что мне нужно.

Овняв друг друга за талию, они напоследок взглянули на освещенный город и направились к лифту в предвкушении грядущей ночи.

Глава 12