— Могу я вас попросить — передайте, пожалуйста, Кириллу Прилуцкому из 95 квартиры.

Охранник поотнекивался для порядка, но почему-то отнесся к Таше с пониманием и взял конверт.


По телефону Кирилл общаться отказывался, на CMC не отвечал. У Таши остался только один способ объясниться. Если и это не сработает, что ж, придется принять это как неизбежное и угомониться. Но Таша будет хотя бы знать, что она не уступила обстоятельствам, сделала все, что смогла. А дальше — уже выбор Кирилла.


Как только Таша вышла из тихого двора на улицу, по переулку к дому подъехала девушка на спортивной голубой машине и нетерпеливо просигналила.

— Здравствуйте, Юлия Борисовна!

Юля нетерпеливо барабанила пальцем по рулю в замшевом чехле и другой рукой нащупывала в сумочке ключи от квартиры.

Пока поднимался шлагбаум, охранник смотрел на конверт и сомневался. Отдать или нет? Если бы Юля была женой Кирилла Прилуцкого, он ни за что не отдал бы, мало ли что.

Но он знал, что они брат и сестра. А господин Прилуцкий может куда-нибудь уехать, и письмо затеряется. А для девчонки, которая его принесла, это, похоже, важно.

Или не отдавать…

— Юлия Борисовна! Тут вашему брату письмо какая-то девушка передала, возьмете?

— Давайте, — и, не глядя, протянула руку.

Вот стерва, ни спасибо, ни пожалуйста. Рванула с места, как будто на гонках. Зря все-таки отдал, — продолжал сомневаться парень.

Юлина машина резко остановилась и рванула назад.

— А как выглядела девица?

— Ну, как? Хорошо.

— Опишите поподробнее.

— Молодая, симпатичная.

— Волосы какие? — начала злиться Юля.

— Не светлые и не темные, не знаю, как такой цвет назвать. И глаза красивые. Невысокая. Очень приятная. А! Родинка у нее на щеке.

Юля сделала озабоченное лицо.

— Вот психопатка! Эта девица преследует моего брата уже пять лет. Это наша бывшая соседка. Она в психушке лежала. Значит, выпустили уже. Я думала, никогда больше не станет беспокоить. Как только адрес нашла? Это же надо — такое упорство. Но с сумасшедшими это бывает. Им если в голову что-то взбредет, они не отступаются. Хочет, чтобы брат женился на ней. Кстати, она опасна. Так что вы бы поостереглись с ней близко стоять.

На лице охранника явно читалось сомнение. Он вспомнил приятную речь и доброжелательный вид девушки, которая только что принесла письмо.

Юля вышла из машины и, понизив голос, продолжила:

— Любезно с вами говорила?

— Да, — протянул парень, — вполне.

— Ну вот. Это пока вы ей ни в чем не перечили. Она знаете, как в психушку попала? Пошла в булочную рядом с домом, и там продавщица, которая знала ее с детства, посоветовала взять не тот хлеб, который та просила, а другой, посвежее. Так та разъярилась, схватила нож и успела полоснуть продавщицу и еще мужчину, который пытался ее утихомирить.

Юля посмотрела на парня с надеждой:

— Давайте оградим брата от этой безумной. У него и так неприятности на работе.

— Вы вот что, — от напряженных размышлений Юля закусила краешек губы, — да, так будет лучше всего. Если еще придет, вы не вступайте с ней в разговоры. Не положено, мол, и все тут.

— А если кинется?

«О, парень, а жить-то хочется! Страшно тебе стало», — с удовлетворением подумала Юля.

— А вы аккуратненько ее спровадьте. Ну, придумайте, что переехали мы. Да! А если еще что-нибудь попросит передать?

— Что?

— Ну, я не знаю, записку, например. То вы отдайте это мне. Не нужны брату лишние волнения.

— Да. Я понял. А если кинется? — не унимался парень. — Полицию вызывать?

— А я ж вам и говорю, вы аккуратненько действуйте. Полиция-то ее отпустит. У нее справка есть, что она псих. А, кстати… Вы-то с какой радости почтальоном заделались? Это разве входит в ваши должностные обязанности?

— Нет, но она ведь…

— Ладно, делайте выводы. Я очень надеюсь, что вы все поняли.

Парень совсем сник и уже не рад был, что ввязался в историю. Кто бы мог подумать? Хотел помочь человеку, а вышло одно огорчение. Из-за какого-то письма.

Глава XXXIV

Таша подошла к будке охраны, держа в руках очередное письмо. Это было уже дело принципа. На два письма Кирилл не ответил. В общем, конечно, ужасно глупо продолжать. Ну, совершеннейший абсурд. Ведь нормальному человеку все стало бы понятно сразу. Значит, Кирилл ненормальный.

А вдруг он в командировке? А вдруг охранник забыл про свое обещание? Ну все же бывает. Таша, пожалуй, впервые проявляла такую настырность. И странно, но ей это даже нравилось. Автор зеленой книжки тоже вчера подзадорил — не стоит слишком серьезно относиться к своей персоне. Давайте себе иногда возможность поступать глупо или необдуманно. Не бойтесь быть непонятой или смешной. Попробуйте. Иногда такой опыт снимает множество зажимов и страхов, и вы получаете шанс впустить в свою жизнь то, от чего раньше отказывались.

Ну ладно. Еще две попытки. И все. И точка.


Сегодня дежурил другой охранник, очень серьезный мужчина с выражением лица «не подходи — прибью». Оказаться прибитой в такой чудесный майский день Таше не хотелось. Она сделала вид, что ее жутко интересует огромный цветущий каштан. Она покрутилась возле дерева, задирая голову на разлапистую крону и косясь краем глаза, не появится ли знакомый парнишка. В этот момент шумная компания вывалилась из такси, резко затормозившего у шлагбаума. И Таша, прикусив язык, чтобы не крикнуть от удивления, поторопилась спрятаться за деревом.


— Нет. Скажи еще раз. Я просто не верю своим ушам, — Ляля, круглыми от удивления глазами уставилась на подругу.

— Ну сколько можно повторять? — Таша сидела на полу и отказывалась вставать.

Ляля присела рядом на корточки, потом, махнув рукой на идеальную белизну своей юбки, уселась удобнее рядом с Ташей.

— Ты же сама говорила, что у меня не может быть галлюцинаций. Ну вот. А теперь тебе кажется, что у меня бред, — горестно вздохнула Таша. — Тогда я тебе еще раз повторю: Я своими собственными глазами видела, как Юля, Кирилл и Антонио вместе вышли из машины и что-то громко обсуждали и смеялись. Понимаешь, — и Таша вцепилась в Лялину руку, — я просто сумасшедшей себя ощущаю. Я по дороге домой все прокрутила еще пять раз, ну не были они тогда знакомы.

То есть про Юлю и Антонио я знать ничего не могу, но вот Кирилл и Антонио видели друг друга в тот раз, ну когда я поймала собачку, впервые. Ну невозможно так сыграть. Или…

Таша задумалась. А ведь могло быть всякое. На нее тогда свалилось столько впечатлений, что немудрено было не заметить и слона в бассейне, не то что…

— Ляля, а вот теперь мне стало страшно. Честно, не на шутку. Это же какой-то абсурд. И с самого начала это была дикая история, с этим Юлиным предложением. Куда меня втянули? А?

Она с надеждой смотрела на Лялю. Той хотелось сказать, что черт поймет всю эту историю, но загнанный Ташин взгляд просто не дал ей этого сделать.

— Знаешь, дорогая, первым делом успокойся и подумай: чего ты боишься?

— Я… не знаю. Просто меня использовали, и я не понимаю, для чего, и потом отбросили, как промокашку. И я должна разобраться. Я же не могу это так оставить. Для чего-то же я им там была нужна?

— Вот молодец! Первая здравая мысль за прошедшие сорок минут. Боимся мы того, чего не знаем. Значит, надо приложить все усилия к тому, чтобы узнать. Чувствую я, без Сереги нам не обойтись.

— Подать сюда Серегу, — завопила, подскакивая с пола, Ляля, и Таша обрадовалась и по-хорошему позавидовала Ляльке. Как здорово, когда рядом с женщиной есть мужчина, который, которому, когда… И Таша вдруг расплакалась навзрыд:

— Хочу к маме! К маме хочу!

Глава XXXV

Юля потянулась в своем суперэргономичном, дорогущем кожаном кресле и встала, чтоб размять ноги. Хорошо, что сегодня Кирилл больше не вернется в офис. Так приятно чувствовать себя главной в его отсутствие. Она понаклонялась в разные стороны, покрутила головой и с удовольствием посмотрела на свое отражение в стеклянной дверце книжного шкафа. Отражение было просто прелесть.

— Тамара, сколько можно перемалывать одно и то же? Посмотри на себя. Ты же, — Юля хотела было сказать «красавица», но потом решила, что перебьется ее подружка, сама не очень щедрая на комплименты, — вполне симпатичная. Ну не вышло у тебя с Кириллом, так он тебе и не очень нужен, тебе его денежки нужны, а денежек ты через него уже ой-ой сколько поимела. Думаешь, я ничего не вижу? Это он, дурачок наивный, уверен, что у него в окружении все такие же чистоплюи, как он сам. В общем, так. Тебя в белом платье Кирюша под венец не поведет. Он в бедную парикмахершу влюбился. Пока он ходит, обалдевший от нахлынувшего чувства, бдительность потерял полностью. Как там наши дела? Ты помнишь, что у тебя срок — неделя, и чтобы все было в ажуре.

У Тамары от возмущения округлились глаза и сперло дыхание.

— Томочка, ну что ты так таращишься? Смотри, ресницы отклеятся. У меня на тебя компромата столько, что лет на пять потянет. А если Кира тебя пожалеет, то репутацию испорчу тебе так, что только счетоводом на птицефабрике работать сможешь, да и то если возьмут.

— Ну ты и дрянь, — Тамара побледнела и прикрыла глаза рукой, на которой красовалось кольцо с довольно крупным бриллиантом. Кольцо было стоящее. Из последней коллекции известного японского ювелира.

Она спохватилась и убрала руку, но Юля не смогла не пройтись по такой вещице.

— Вот и колечко, смотрю, у тебя такое красивое. У меня такого нет. И где только деньги берешь?

— Знаешь, подруга, а мне глубоко плевать, что тебе там кажется про нас с Кириллом. И на парикмахершу твою тоже. Кстати, а это не ты ее вместо себя в Канны прислала? Ну да. Именно. Вот сволочь. Ничего, хотела нагадить, да не вышло. Не все просчитала. Кирочка теперь мне обязан. — Тамара поправила на пальце колечко, чего уж теперь, пусть лопнет от зависти. Она скрестила руки на груди и продолжила елейным голосом: — Даже представить не можешь, что значит для твоего братца чувство справедливости и благодарности. Я оказалась рядом в трудную минуту, когда у него пропали деньги, документы и даже мобильный со всеми номерами. И теперь он не может не жениться на мне. Понимаешь? Так что спасибо тебе большое. Ну а когда мы поженимся, поедешь ты в Жмеринку со скоростью самого дешевого поезда, в самом вонючем плацкартном вагоне, на верхней полке возле туалета. Да! И компру свою засунь себе… — Тамара осмотрела Юлю с ног до головы, — да хоть в лифчик. Там от нее тебе больше пользы будет. Я Кириллу, если что, скажу, что ты меня шантажировала. Что-то мне подсказывает, что он мне поверит.