– Ты ничего не слышала, Шелли? – Ли драматично огляделся по сторонам, а я попыталась не засмеяться.

– Это ветер. Кажется, твоя мама оставила окно открытым…

Ной вздохнул, прошел мимо меня и заглянул в холодильник.

– А где яблочный сок?

– Такого не держим.

– Но у нас всегда был яблочный сок.

– Ной, его в этой семье пьешь только ты. Мама решила, что нет смысла покупать то, что никто не пьет.

– Да уж, вот тебе и выпустили птенца из гнезда…

– Думаю, они начнут скучать по нам, только когда я тоже уеду.

Ной достал из холодильника апельсиновый сок без мякоти и жестом спросил, налить ли и мне стаканчик. Я кивнула.

– Бекона тоже нет.

– Мама пробует новую диету. Теперь мы едим меньше мяса. Из-за уровня холестерина у отца, кажется.

– Господи, я словно в чужой дом вернулся.

– Кажется, на полке есть немного индейки.

– Но это не бекон.

– Мама говорит, что почти одно и то же.

– Какая ложь!

Не улыбнуться было невозможно. Я и забыла, какими они бывают – эти Флинны. Примерно как мы с Ли, когда перекидываемся острыми фразами.

После завтрака Ной объявил, что мы возвращаемся наверх и будем смотреть телевизор. Ли фыркнул.

– Смотреть телевизор. Теперь это так называется. Не забывайте предохраняться! И не делайте того, чего не сделал бы я. И все такое прочее.

Я покраснела и заслонилась волосами, чтобы Ли этого не увидел. Ной стукнул его по голове и велел не лезть не в свое дело.

Когда Ной закрывал дверь в кухню, я услышала, как Ли изображает приступ рвоты.

Я развернулась у лестницы, приложила палец к губам и громко засмеялась.

– Ах, Ной! Прекрати! Только не на лестнице!

– Ребят, это отвратительно! – прорычал Ли из-за двери.

– О-о-ох, Ной! – Я картинно застонала.

– Ну все, подарка на Рождество не жди, Шелли!

– И я тебя люблю, бро!

– Вы такие странные. – Ной покачал головой.

Я ухмыльнулась, а потом понеслась по лестнице вперед Ноя, но он успел легонько стукнуть меня по заднице. Я оглянулась и приподняла брови, а он сделал вид, что ни при чем. Даже засвистел! Святая невинность! Я развернулась и продолжила путь, а Ной снова шлепнул меня.

Я перепрыгнула через несколько ступенек сразу, и в третий раз Ной промахнулся и едва задел край моей футболки. Он засмеялся и побежал следом. Ли закричал:

– Эй, дети, потише там! Это ж кошмар! Ненавижу вас!

На что я только рассмеялась и побежала дальше, пока Ной не поймал меня, не опрокинул на кровать и не упал сверху. Он целовал меня до тех пор, пока я не уверилась в том, что на свете нет ничего прекраснее этого.


Чуть позже я спустилась в кухню за кофе. Ли ушел к Рейчел – похоже, ее родители отчалили на свадьбу родственницы, и они запланировали романтический вечер со свечами, едой и фильмом. Рейчел сказала мне по секрету, что это будет «Та Самая Ночь». А значит, возможно, они займутся наконец сексом.

Родители Ноя и Ли тоже все еще не вернулись.

Они остались на ночь в отеле и должны были приехать чуть позже.

По пути наверх я молчала: шла медленно, стараясь не расплескать кофе. Я была босиком, и Ной не мог меня услышать.

Голос Ноя, низкий и взволнованный, эхом разлетался по коридору.

Дверь в его комнату была приоткрыта, и я остановилась и прислушалась. Ной сидел на краю кровати спиной ко мне и разговаривал по телефону. Он запустил пальцы в волосы, его плечи были напряжены.

Что-то явно случилось. И я… решила послушать. Конечно, мне не стоило этого делать, но его тихий голос звучал так резко – и я поддалась любопытству.

– Да, я сейчас с ней, она внизу… Что? Нет, конечно, я ей не сказал!.. Нет, еще нет. Время неподходящее… Нет… Послушай, я ей расскажу, правда, но не сегодня… Ей не стоит этого знать. То есть… да, ладно, конечно, стоит, но… – Ной вздохнул и снова запустил руку в волосы. – А что ты сделаешь, позвонишь и расскажешь все сама?

Он горестно фыркнул.

– Ну да. Послушай, Аманда, это ничего не значит. Эль не стоит об этом знать.

Аманда.

Он разговаривал с ней. Обо мне.

Кровь отхлынула от моего лица. И как только я умудрилась не выронить кофе? Сердце колотилось, а по телу разливался холод. Я ведь чувствовала… знала, что что-то не так, что-то изменилось между нами. Дело не в расстоянии. Дело…

Это ничего не значит. Время неподходящее. Ей не стоит об этом знать. Это ничего не значит.

Я толкнула дверь, зная, что Ной услышит скрип. Он обернулся – на губах его застыла улыбка, которая тут же исчезла, когда он увидел выражение моего лица.

– Вот черт, – пробормотал Ной в трубку. – Мне пора. Позже поговорим.

Он отбросил телефон на подушки и поднялся. Я подошла к ночнику, двигаясь, словно на автопилоте, и поставила на столик чашку. А то вдруг уроню. Или выплесну ее содержимое прямо ему в лицо.

– С ней разговаривал? – Я старалась говорить ровно, но голос немного дрожал.

Ной прикусил губу. Я никогда еще не видела, чтобы он так нервничал.

– Эль, что ты услышала?

Неправильный ответ, дружочек.

– Так это была она? Девушка с фото? – Я не могла заставить себя произнести ее имя. Меня переполняла ненависть.

– Да, я говорил с Амандой, но это не то, о чем ты подум…

– Да ну? Ты так в этом уверен?

– Да! – почти рявкнул Ной.

Так честно, как только мог, протягивая ко мне руки ладонями вверх – умоляя меня выслушать его. Сердце бешено стучало, меня трясло.

– Я знаю, о чем ты подумала. Но я говорил тебе: ничего у нас с Амандой не было, клянусь. Ничего.

– И я должна тебе поверить? – Я сделала шаг назад, словно именно его слова оттолкнули меня.

В горле застыл ком. Я не могла заплакать, только не сейчас. Я моргнула – так сильно, что перед глазам закружились звезды.

– После того, что услышала? Я так и знала, что ты от меня что-то скрываешь. Ты ведь на другом конце страны, Ной! Может, ты и думать обо мне давно забыл, а сейчас приехал, чтобы просто…

– Ты надумываешь.

– Да ну? С твоим-то прошлым?

Это был удар ниже пояса. Я не имела на это права: да, за ним тянулась репутация героя-любовника, но я знала, что он никогда не изменял. Но слова сыпались из моего рта бесконтрольно.

Его слова ранили меня.

Это ничего не значит. Ей не стоит об этом знать…

Все было ясно как белый день.

Я приложила ладонь к животу, не понимая, где именно родилась боль: голова кружилась, я могла вот-вот упасть. Мне на грудь словно уронили целую гору. Хотелось кричать, или плакать, или… не знаю. Ничего не знаю!

Умоляющее выражение его лица сменилось другим, когда Ной наконец понял смысл сказанного. Его голубые глаза потемнели.

– Ты мне не доверяешь.

Я чувствовала себя ужаснее некуда, но не могла заткнуться. Я продолжила уничтожать все, что мне было дорого, и какая-то часть меня умоляла прекратить, но недели нервотрепки дали о себе знать.

– На себя посмотри. Ты меня ревнуешь к любому столбу. Стоит мне заговорить про Леви – и вуаля! И не отнекивайся! Тебе, значит, можно, а мне нельзя? Раз я услышала какой-то стремный разговор с этой стервой…

– Аманда не стерва.

– Прекрати ее защищать! Вообще о ней не говори. Я не хочу слышать о том, какая она милая. – Я почти перешла на крик. Хорошо, что дома больше никого не было. – Ты хоть представляешь, каково мне было? Все видели ту фотку. И все подумали, что мы расстались.

– Я знаю, Эль, и мне жаль, но ты должна поверить мне. Ничего не было. И ничего не будет. Не знаю, как мне это еще до тебя донести. Мы с Амандой просто друзья.

– Но ты не рассказал мне о ней!

– Уж ты-то не должна ревновать к девчонке, которая со мной дружит! – рявкнул он. – Посмотри на себя с Ли!

– Это совсем другое, и ты это знаешь.

Ной покачал головой.

– А что тогда Леви? Ты о каждой вашей встрече мне рассказываешь?

Я стиснула зубы. Да какое ко всему этому Леви вообще имеет отношение?

– Мы партнеры по лабораторным. Занимаемся вместе. Это непросто. Это… ты не поймешь.

Может, замечание было логичным, но в тот момент меня словно ударили ножом в живот. Неужели он считал меня такой глупой? Или он поднялся на высшую ступень бытия, едва уехав в колледж? Словно я не могла понять то, что понимала Аманда?

– Зачем ты ей звонил? – прошептала я.

Это была последняя капля.

– О чем вы говорили? Раз это не то, о чем я подумала, то, о чем вы говорили? Объясни мне, прошу.

Ной собирался открыть рот, но промолчал. Он отвернулся, чувствуя себя поверженным.

Я покачала головой. Мне хотелось ему поверить, но стоило закрыть глаза, как я видела то дурацкое фото: она обнимает его, он – ее, ее губы на его щеке, ярко-красная помада, пьяная ухмылка. «Это непросто», – сказал он. Что Ной имел в виду?

Ничего хорошего, судя по всему.

– Прошу, Ной. Просто скажи мне правду.

Но ответом мне была тишина.

Ной втянул воздух сквозь зубы… но продолжал молчать.

Он опустил плечи. Я смотрела на то, как менялось выражение его лица. Что же случилось? О чем он, черт побери, не мог мне рассказать?

Чем дольше я ждала, тем хуже все становилось. Я представила кучу ужасных ситуаций, представила, как они с Амандой смеются, как заходят в хорошенькую кофейню, как гуляют по территории университета, как заваливаются к нему в комнату, как…

По телу растеклась слабость. Голова потяжелела.

Ной закрыл глаза, не в силах на меня смотреть.

И тогда я почувствовала, как пропасть между нами превращается в каньон, который не залатаешь внезапным приездом или видеозвонками. Я смотрела на Ноя и видела незнакомца. Этот новый, повзрослевший Ной отказывался говорить со мной, хранил секреты. Он изменился. И именно этого я боялась больше всего.

Следующую фразу я услышала словно со стороны, хотя и чувствовала, как двигались мои губы. Голос мой походил на запись.