– Мисс Уотсон?

Она повернулась обратно.

– Я подумала, что мне послышался чей-то голос.

«Я так надеялась, что мне послышался чей-то голос». Честное слово, эта способность читать чужие мысли начинает утомлять.

– Хорошо, – сказал он. – Так на чем я остановился?

Мисс Уотсон стала есть с огромной скоростью.

Грегори подался вперед. Нет, ей так легко от него не отделаться.

– Ах да, на ливне, – якобы вспомнил он. – Лило как из ведра. Это был самый настоящий потоп. И у меня под ногами начала таять земля. И засасывать меня.

Он намеренно помолчал, продолжая смотреть ей в лицо и тем самым вынуждая ее сказать хоть что-нибудь.

После нескольких секунд чрезвычайно неловкого молчания мисс Уотсон наконец-то оторвала взгляд от своей еды и устремила его на Грегори. На зубцах ее вилки трепетал крохотный кусочек омлета.

– Земля таяла, – повторил Грегори. И едва не расхохотался.

– Как... неприятно.

– Это было очень неприятно, – оживленно согласился он. – Я думал, она поглотит меня. Мисс Уотсон, вы когда-нибудь испытывали нечто подобное?

Молчание. А потом...

– Нет. Нет, не могу сказать, что испытывала.

Грегори неторопливо подергал себя за мочку и довольно небрежно заявил:

– Мне это совсем не понравилось.

Он испугался, что она поперхнется чаем.

– А ведь серьезно, – продолжал он, – кому может понравиться?

И тут впервые с момента их знакомства у него возникло впечатление, будто выражение безразличия исчезло из ее глаз, когда она почти равнодушно сказала:

– Даже представить трудно.

Она даже замотала головой. Надо же, тройной успех! Целое предложение, проблеск эмоций и даже мотание головой. Господи, может, он и достучится до нее!

– Мистер Бриджертон, а что было дальше?

Великий Боже, она задала ему вопрос! Как только он со стула не свалился!

– Вообще-то, – ответил он, – я проснулся.

– Вам повезло.

– Я тоже так подумал. Говорят, что если человеку снится, что он умирает, то он умрет во сне.

У нее расширились глаза.

– В самом деле?

– Так говорят мои братья, – признался он. – У вас тоже есть свободный доступ к подобному источнику сведений.

– У меня есть брат, – подтвердила она. – Он обожает мучить меня.

Грегори мрачно кивнул.

– Именно для этого и созданы братья.

– А вы тоже мучаете своих сестер?

– Главным образом младшую.

– Потому что она младшая?

– Нет, потому что она этого заслуживает.

Она рассмеялась.

– Мистер Бриджертон, вы ужасны.

Грегори медленно растянул губы в улыбке.

– Вы просто не знакомы с Гиацинтом.

– Если она раздражает вас настолько, что у вас появляется желание мучить ее, я уверена, что полюбила бы ее.

Грегори откинулся на спинку стула, наслаждаясь ощущением легкости. Было приятно думать, что больше не нужно трудиться изо всех сил.

– Значит, ваш брат старше?

Она кивнула.

– Он терроризирует меня именно потому, что я младше.

– Вы хотите сказать, что не заслуживаете этого?

– Естественно, не заслуживаю.

Грегори не смог определить, пошутила она или нет.

– А где ваш брат сейчас?

– В Тринити-холле. – Она положила в рот последний кусочек омлета. – В Кембридже. Брат Люси тоже там учился. Он окончил его год назад.

Грегори не понимал, почему она это ему рассказывает. Ведь его совсем не интересует брат Люсинды Абернети.

Мисс Уотсон отрезала кусочек бекона и поднесла вилку ко рту. Грегори тоже ел, то и дело украдкой поглядывая на девушку. До чего же она красива! Наверное, он в жизни не встречал женщину с таким цветом лица. У нее потрясающая кожа. Большинство мужчин, подумал он, считают, что ее красота заключается в волосах и глазах. Это правда, потому что именно при виде ее волос и глаз мужчины застывают как вкопанные. Но ее кожа похожа на алебастр, из-под которого просвечивает розовый лепесток.

Грегори замер, не дожевав. Он и не предполагал, что может быть таким поэтичным.

Мисс Уотсон отложила вилку.

– А теперь, – проговорила она с едва слышным вздохом, – мне нужно собрать тарелку для Люси.

Грегори подскочил и поспешил к ней на помощь. Ну и дела! По ее тону можно было решить, что ей не хочется уходить. Грегори поздравил себя с тем, что завтрак прошел чрезвычайно продуктивно.

– Я распоряжусь, чтобы тарелку отнесли наверх, – сказал он, подавая знак лакею.

– О, это было бы замечательно. – Мисс Уотсон благодарно улыбнулась, и его сердце в буквальном смысле пропустило удар. Раньше он думал, что это лишь слова, но теперь понял, что так бывает на самом деле. Любовь действует на внутренние органы человека.

– Пожалуйста, передайте леди Люсинде мои наилучшие пожелания, – сказал он, с любопытством наблюдая, как мисс Уотсон накладывает на тарелку пять ломтей мяса.

– Люси очень любит бекон, – проговорила она.

– Я вижу.

За беконом последовали омлет, треска, картошка, помидоры. На отдельную тарелку были уложены булочки и тост.

– Завтрак – это ее любимая еда, – пояснила мисс Уотсон.

– И моя тоже.

– Я ей об этом расскажу.

– Вряд ли это будет ей интересно.

В столовую вошла горничная с подносом, и мисс Уотсон передала ей тарелки.

– О, ей будет очень интересно, – возразила она. – Люси интересно все. Она даже складывает числа в уме. Ради развлечения.

– Вы шутите! – Грегори не мог представить менее приятного времяпрепровождения.

Мисс Уотсон прижала руку к сердцу.

– Клянусь вам. Думаю, она хочет развить свой интеллект, потому что у нее всегда было плохо с математикой. – Она пошла к двери и вдруг обернулась. – Мистер Бриджертон, завтрак был замечательным. Благодарю вас за приятную компанию и беседу.

Грегори поклонился.

– Я получил огромное удовольствие.

Хотя не только он. Она тоже получила удовольствие от их общения. Он понял это по ее улыбке. И по глазам. И он почувствовал себя королем.


– А ты знаешь, если тебе снится, что ты умираешь, то ты умрешь во сне?

Люси даже не прекратила резать бекон.

– Чепуха, – заявила она. – Кто тебе это сказал?

Гермиона присела на край кровати.

– Мистер Бриджертон.

А вот это по значимости превосходило бекон. Люси тут же подняла голову.

– Так ты виделась с ним за завтраком?

Гермиона кивнула.

– Мы сидели напротив друг друга. Он помог мне собрать для тебя еду.

Люси озадаченно оглядела свой обильный завтрак. Обычно ей удавалось скрывать свой дикий аппетит – она надолго задерживалась в столовой и, дождавшись, когда первая волна завтракающих спадет, накладывала себе новую порцию.

А, ладно, нечего из-за этого переживать. Грегори Бриджертон и так считает ее глупой уткой – так пусть думает, что эта утка к концу года будет весить двенадцать cтоунов[2].

– Между прочим, он довольно занятный, – сказала Гермиона, рассеянно теребя локон.

– Я слышала, что он приятный человек.

– Гм…

Люси внимательнее присмотрелась к подруге. Гермиона смотрела в окно, и если ее вид и не соответствовал «заучиванию любовного сонета», то для запоминания парочки куплетов он подходил в полной мере.

– Он очень красив, – сказала Люси.

Упоминание об этом, по ее мнению, никакого вреда причинить не может. По ее словам нельзя заключить, будто она охотится за ним, а его внешность настолько привлекательна, что ее замечание можно воспринять как констатацию факта, а не выражение мнения.

– Ты так думаешь? – спросила Гермиона.

Она снова повернулась к Люси и в задумчивости склонила голову набок.

– О да, – ответила Люси. – В частности, глаза. Я обожаю карие глаза. Мне всегда нравились именно такие.

На самом же деле она не уделяла особого внимания цвету глаз, но сейчас, когда об этом зашел разговор, цвет глаз Грегори Бриджертона вдруг показался ей наиболее изысканным. Ореховый. С вкраплениями темно-коричневого и зеленого. Гермиона посмотрела на нее с любопытством.

– Не знала об этом.

Люси пожала плечами.

– Я же не все тебе рассказываю.

Еще одна ложь. Гермиона посвящалась во все подробности жизни Люси, и так продолжалось три года. Не знала она, естественно, только о планах Люси выдать ее за мистера Бриджертона.

Кстати, о мистере Бриджертоне. Нужно вернуть разговор к его персоне.

– Но ты должна признать, – с наигранной задумчивостью сказала Люси, – что он не сверхкрасив. И это хорошо.

– Мистер Бриджертон?

– Да. Его нос свидетельствует о твердости характера, согласна? А брови красиво изогнуты.

Люси нахмурилась. Она даже не подозревала, что так хорошо знает лицо Грегори Бриджертона.

Гермиона только кивнула, однако Люси продолжила:

– Вряд ли мне захотелось бы выходить замуж на сверхкрасивого мужчину. Это, должно быть, ужасно страшно. Я чувствовала бы себя неуклюжей уткой каждый раз, когда открывала бы рот.

Гермиона хихикнула:

– Уткой?

Люси кивнула и решила не крякать. Ей стало интересно, а не мучаются ли такими же мыслями мужчины, ухаживающие за Гермионой?

– Уж больно у него темные волосы, – заметила Гермиона.

– Ну, уж не настолько. – Люси вспомнила, что волосы у него умеренно каштановые.

– Настолько – ведь у мистера Эдмондса значительно светлее.

У мистера Эдмондса действительно были очень красивые светлые волосы, но Люси решила не говорить об этом. Она знала, что в этом вопросе следует соблюдать особую осторожность. Если она станет слишком настойчиво подталкивать Гермиону в сторону мистера Бриджертона, Гермиона упрется и погрязнет в своей любви к мистеру Эдмондсу, а это будет катастрофой.

Нет, тут нужно действовать тонко. Нужно, чтобы Гермиона сама пришла к мысли, что следует перенести свою привязанность на мистера Бриджертона.

– И у него очень крепкая семья, – проговорила Гермиона.

– У мистера Эдмондса? – осведомилась Люси, делая вид, будто не поняла, о ком речь.