Затем пальцы его заскользили по ее шее и добрались до великолепно очерченного подбородка. Когда рука его переместилась и легла на ее шею сзади, Шанталь как-то обмякла и голова ее откинулась назад – она подставила свои губы для первого ласкового прикосновения его губ.

От нее еще пахло фруктовым пуншем. Этот запах ударил ему в голову, возбуждая в нем страсть, и тело его содрогнулось от желания. Он провел языком по ее губам… простонал ее имя, столь же обворожительное, как и она сама.

В ответ она просунула руку ему под пиджак и положила ладонь на его мускулистую грудь. Скаут прижался губами к ее рту и начал целовать ее всерьез. Одной рукой он обхватил ее за талию.

Женщина была податливой, как влажный песок, ее стан плотно прижался к его телу. Скаут ощущал упругость ее грудей, восхитительную женственную мягкость ее торса, изгибы ее бедер. Его распирало от желания. Он переместил одну руку ей на грудь и принялся ласкать ее через платье, чувствуя, как твердеет сосок под тонкой тканью в ответ на кругообразные движения его большого пальца.

Его язык с жадностью наслаждался вкусом ее рта, он обводил контуры красивых губ, затем снова проникал внутрь.

Сердце болезненно билось в груди, и каждый удар сопровождался пульсацией его вставшего пениса. Он плотнее прижался к ней, а рука скользнула под ягодицы Шанталь и приподняла ее немного, понуждая податься вперед. Сейчас она ощутит его член… Как она прореагирует на его эрекцию, подумал Скаут, не теряя, однако, надежды, что реакция будет благосклонной.

Он благодарно застонал, ощутив, что рука ее движется вниз между их телами, словно подбираясь к молнии на его брюках.

Оттого-то он прямо обалдел, когда внезапно почувствовал, что в живот ему упирается что-то жесткое и холодное. Он едва успел сообразить, что это такое, как Шанталь отступила назад.

– Какого черта?!

Вопрос замер у него на губах, когда он, опустив взгляд, увидел пистолет, дуло которого было направлено прямо ему в пупок.

Скаут едва оправился от изумления:

– Что это ты делаешь, черт побери?

– Целюсь в вас, мистер Ритленд, – спокойно пояснила она на английском с легким акцентом. – И до тех пор, пока вы не станете делать то, что я вам прикажу, я намерена держать вас под прицелом, а то и пристрелить.

Выражение ее лица было совершенно серьезным, но Скаут отказывался принимать ее угрозу всерьез: можно было подобрать кучу эпитетов для описания облика Шанталь, но назвать эту женщину грозной было невозможно.

– Пристрелить меня? За что? – проговорил он, хохоча. – За то, что я поцеловал тебя?

– За то, что вы опрометчиво предположили, будто я хочу, чтобы вы меня поцеловали и облапали как последнюю шлюху.

Он упер руки в бока.

– А что я должен был подумать, когда ты меня сюда заманила?

– Я вас не заманивала.

– Черта с два не заманивала, – сказал он, все больше злясь.

– Вы сами пошли за мной. Я вас не поощрила.

Ситуация перестала казаться ему забавной.

– Не мели эту ханжескую чепуху, принцесса. Ты хотела, чтобы я пошел за тобой. Твой отказ и есть твое поощрение… только, чтобы соблазнить. Тебе понравился поцелуй и все остальное, – заявил он с ехидцей, бросив взгляд на ее все еще призывно торчащие соски. – Зачем притворяться, что это не так, когда я вижу прямо противоположное.

Ее глаза опасно блеснули, она выпрямилась, как бравый вояка.

– Это все не ради поцелуев.

– Тогда зачем?..

– Вы скоро узнаете. Поворачивайтесь и шагайте вперед.

Он снова хохотнул, всматриваясь в непроницаемую тьму, накрывшую их.

– Прошу прощения за напоминание, но это все же джунгли…

– Шагайте, мистер Ритленд.

– Черта с два.

– Я напоминаю вам, что вы под прицелом, и надеюсь, вы поступите мудро, делая то, что я приказываю.

Губы Скаута скривились в язвительной усмешке.

– О, я и впрямь напуган! Женщина, которая выглядит как богиня, и целуется как дорогая шлюха, действительно опасна, все верно. Но ее главное оружие вовсе не пистолет.

Она в ярости воскликнула:

– Да как вы смеете?!

Он рванулся вперед, пытаясь выхватить пистолет. Между ними начался поединок за обладание оружием. Когда пистолет в ее руке неожиданно выстрелил, Шанталь коротко и удивленно вскрикнула. Они застыли, потрясенные, уставившись друг на друга. Затем Скаут неуверенно отступил назад и взглянул на свое бедро. Оттуда, пульсируя, лилась кровь.

– Ты меня ранила, – тупо прокомментировал он, хотя все и так было очевидно. Затем в бешенстве заорал: – Ты меня ранила! Ты в самом деле ранила меня!

Секунду спустя его пронзила острая боль. Это подействовало на него так, словно ему прямо в перчатку вратаря резко ударил мяч. Что-то взорвалось в его мозгу и рассыпалось искрами. Он опять взглянул на рану, затем на женщину, издал звериный рык и снова бросился на нее.

На этот раз острая боль пронзила его где-то у основания черепа, и он рухнул на мягкую почву джунглей. Сквозь кроны деревьев он разглядел над головой снопы цветных искр, сверкавших и разлетавшихся в вышине, словно в электрическом калейдоскопе.

Затем надвинулась ночь и поглотила все вокруг.

2

Шанталь пришла в ужас от такого неожиданного поворота событий.

– Mon Dieu! Зачем ты его ударил, Андре?

Человек, подкравшийся сзади к Скауту, теперь стоял подле него на коленях.

– Я испугался, а вдруг он ударит тебя!

– Я вполне и сама справилась бы. Он сильно пострадал?

– Я ударил его, чтобы он всего лишь потерял сознание.

Шанталь заметила сомнение в глазах напарника и несколько смягчилась, заговорив уже без упрека.

– Я знаю, ты так поступил, потому что боялся за меня. Спасибо. Но теперь нам надо быстро что-то делать.

Она тоже опустилась на колени, склонившись над неподвижным телом Скаута. Затем порылась у него в карманах и нашла носовой платок. С его помощью она наложила жгут на бедро выше пулевого ранения, испачкав при этом его кровью и свое платье.

– Рана сильно кровоточит.

– Джип здесь неподалеку. Я отнесу его.

Худощавый островитянин, хотя и не отличался высоким ростом – с Ритлендом не сравнить, – оказался Жилистым и проворным. Он с неожиданной ловкостью рывком поднял Скаута и взвалил себе на плечо, а затем выпрямился с помощью Шанталь.

– С виду не скажешь, что он такой тяжелый.

– Он очень плотно сбитый и крепкий.

Это замечание поразило Андре, и он взглянул на Шанталь с любопытством. Та поспешила отвернуться. Она знала, что Скаут мускулист, так как касалась его груди под смокингом и успела ощутить силу и упругость его бедер и почувствовать, что стройное тело таит в себе силу.

Прежде чем они двинулись в путь через джунгли, она осмотрела затылок Скаута, на котором уже вздулась огромная шишка. Когда ее пальцы ощупывали ушибленное место, забравшись под его темные волосы, он застонал.

– Нам надо спешить, Андре, – сказала она, сбросив с ног босоножки на высоких каблуках.

– Oui.

Они со своей необычной ношей, стараясь не производить шума, двинулись сквозь джунгли. Разумеется, никто из участников вечеринки все равно не смог бы ничего услышать – в воздухе разливались бравурные звуки оркестра, исполнявшего «Янки Дудл Дэнди». Над лагуной продолжали взрываться петарды, разлетались огненные брызги фейерверка. Разрывы хлопушек и заглушили звук нечаянного выстрела Шанталь.

– Я сяду с ним на заднем сиденье.

Добравшись до джипа, Шанталь забралась в салон, а Андре пристроил рядом с ней бесчувственное тело Скаута. Шанталь положила голову раненого к себе на колени. Андре сел за руль и включил мотор. Спустя несколько секунд они тронулись в путь.

К счастью, Скаут был без сознания, однако, когда джип прыгал по ухабам, что случалось довольно часто, американец стонал от боли. Шанталь следила за его лицом, и бледность Скаута ей не нравилась. Отросшая за день щетина выглядела особенно заметной на его скулах.

Похищение тщательно планировалось. Но, разумеется, стрельбы не предполагалось. Порывистость Скаута, а затем и нетерпение Андре привели к ненужному насилию, которое напугало Шанталь и казалось ей отвратительным.

Она ранила человека! Что, если он потеряет слишком много крови и умрет? Что, если она не сможет извлечь пулю, не задев нерва, и он навсегда останется хромым? А что, если ей вообще не удастся извлечь эту пулю?

Все эти «если» приводили ее в ужас, и страх девушки возрастал с каждой милей пути. Андре вел машину с определенной осторожностью, чтобы не навредить пассажиру, но все же держал необходимую скорость.

Путь в дальний конец острова был даже в дневное время нелегким, а в темноте грунтовые дороги, бежавшие вдоль высокого обрыва над океаном, петляя в поросших лесом горах, превратились в сущий кошмар. Один раз Андре пришлось слишком резко затормозить, чтобы не сбить пересекавшую тропу горную козу. Скаут застонал и выбранился. Шанталь, чувствуя себя виноватой, ласково прижала его голову к своей груди.

Брюки Скаута уже пропитались кровью. Ни минуты не раздумывая, Шанталь стащила с себя платье и, скомкав, прижала к кровоточащей ране.

Она и думать забыла, что сидит обнаженная. Внезапно Скаут повернул к ней голову, и лицо его прижалось к ее груди. Она кожей чувствовала колючую щетину, ощущала его губы у своих сосков. Взволнованная пронзившим ее ощущением, она вытащила из прически цветы гибискуса и распустила волосы. Тяжелые темные пряди упали ей на плечи и грудь. Словно тонкая рубашка, они одели девушку до самого пояса.

Когда наконец путешественники достигли моста, Андре остановил джип. Они вдвоем вытащили Скаута из машины: Андре поддерживал его за голову и плечи, Шанталь – за ноги. Тяжело ступая, они двинулись по опасно раскачивавшемуся подвесному мосту.

Жители деревни, словно почуяв беду, высыпали из своих хижин, несмотря на глубокую ночь. На противоположном конце моста полыхали огни факелов. Шанталь крикнула односельчанам, чтобы им с Андре пришли на помощь. Не успели они достичь другого склона глубокого ущелья, как их окружили любопытные, возбужденно затараторившие между собой.