«Она продала тебя, Адам. Продала, как ненужную вещь. Променяла на миллионы, что смогли бы подарить ей ту жизнь, о которой она всегда мечтала. Мирэла хотела свободы… От своего прошлого и отца-тирана, что вечно решал всё за неё, принуждал к выгодному для их семьи браку и не прекращал выискивать её после побега из дома и нелегальной эмиграции в Штаны. Здесь ей вскоре и посчастливилось встретить меня — молодого, успешного бизнесмена, успевшего к своим тридцати годам добиться поистине выдающихся высот. Идеальный лакомый кусочек для её планов, да только она быстро поняла, что как бы она ни обворожила меня своей необычной красотой и горячим темпераментом, я никогда не поставлю её на первое место в своей жизни и не сделаю всё, чего от меня ждала. Потому-то твоя мать и начала спаивать меня своими шаманскими зельями. Да, ты меня правильно расслышал, Адам. Мирэла с пелёнок практиковала цыганское колдовство. Магия занимала огромную часть жизни её табора. Жаль, мне удалось узнать об этом слишком поздно. Я никогда не верил ни во что сверхъестественное, поэтому мне и в голову прийти не могло, что она что-то делает со мной для превращения в беспросветного, влюблённого в неё дурака. Я не мог найти этому разумного объяснения, но со мной начало происходить нечто ненормальное: рядом с твоей матерью моё тело отделялось от сознания и существовало своей жизнью. Находясь рядом с этой женщиной, я буквально горел изнутри и сходил с ума от зверской похоти, которую только она одна была способна утолить. Она казалась мне идеальной. Совершенной. Уникальной… Голос, взгляд, запах, прикосновения — всё стало для меня каким-то наваждением, зависимостью, жизненной необходимостью, отчего я сам не заметил, как стал одержимым ею. Я был готов весь мир положить к её ногам. Сделать что угодно, лишь бы осчастливить её. Но, как оказалось, Мирэла жаждала свободы не только от прошлого, но и от меня тоже. Она не желала быть зависимой от мужчины, она хотела быть сама хозяйкой своей жизни, и потому она решила добиться своего с твоей помощью. Я никогда не хотел детей, но она затуманила мой разум, и я сам даже не понял, как мы перестали предохраняться. Будь я в здравом уме, когда она сообщила мне неожиданную новость, предложил бы ей лишь один вариант в такой ситуации, но тогда я был одурманен настолько, что стоило мне узнать о её беременности, казалось, более счастливого мужчины, чем я, на свете было не найти. И когда Мирэла вдруг запросила огромную сумму денег взамен на то, что она не сделает аборт, я, конечно же, безоговорочно согласился. Я отдал Мирэле практически всё, что у меня было на тот момент, лишь бы она не убивала нашего ребёнка. Я едва не потерял компанию и всё, над чем работал долгие годы. Она оставила меня на мели, но в тот момент мне всё было безразлично. Ничто меня не волновало. Главное — нужно было спасти тебя. И я спас. А твоя мать… Получила запрошенную ей сумму, выносила тебя, родила и без промедлений исчезла, даже ни разу не взглянув на тебя и так и не узнав, какой силой она тебя непроизвольно наградила. Такая вот правда, Адам. Больше информации о ней и подтверждений моим словам ты найдёшь в этой папке. Здесь собрано всё о том, кто такая Мирэла Кано. Коварная, жестокая, эгоистичная женщина, для которой ты был не желанным ребёнком, а специально зачатым ценным продуктом, что сделал её баснословно богатой и свободной ото всех. Наверное, мне стоило тебе рассказать об этом, когда ты станешь чуть старше… Но, чем раньше ты поймёшь, на что могут быть способны женщины, тем будет лучше для тебя же самого. Никогда не подпускай их близко… Не позволяй пробираться к тебе внутрь и туманить голову… Ни одна не стоит твоего времени, внимания и чувств. Только используй их. Всегда только используй…»

— …Понял? Ты бездушное ТЕЛО, Адам, которое не умеет любить и не заслуживает, чтобы его любили! Не за что тебя любить! НЕ ЗА ЧТО! И я не люблю! Не люблю! И не хочу! Я люблю другого! И я хочу быть с ним! С ним! А не здесь с тобой! — непрекращающиеся крики Лины наконец прорываются сквозь низкий голос Роберта в моей голове, и непосильная ярость вмиг вскипает во мне, выстреливая жгучим потоком, что неудержимо переваливает через край моих невозмутимых ширм. Словно сквозь туман вижу, как я со всей дури запускаю стакан в окно с огнём и под эффект мощного взрыва в иллюстрации, озаряющего всю спальню багрово-алыми вспышками, хватаю Лину за сетчатую вставку платья на её груди и прибиваю спиной к двери.

Испуганный девичий вскрик переплетается с характерным треском ткани и громким звуком удара моего кулака, впечатавшегося в деревянную поверхность буквально в нескольких сантиметрах от её лица.

— Боже… — Линин тихий скулёж утопает в шуме наших прерывистых дыханий, пока глаза её, бездонные, прежде налитые бешеной злостью, мгновенно наполняются всепоглощающим страхом и похотью. Под моим убийственным взглядом она в одночасье превращается в беспомощного, до чёртиков напуганного зверька, сжимаясь всем телом, точно в размерах уменьшаясь, и будто бы ожидая, что я в любой момент её ударю. А я, бля*ь, не стану скрывать, что едва балансирую на грани, чтобы не сломать ей шею или же не отбросить в противоположную стену комнаты. Но ничего из этого я, конечно же, делать не стану. Не важно, какие глубокие шрамы она разбередила только что своими криками. Всё это давно в прошлом. Меня это больше не берёт, не заботит, не огорчает, а только напоминает один важный момент, о котором я никогда не должен забывать.

Женщин нужно только использовать.

И я буду пользоваться Линой по своему усмотрению так же, как и пользоваться всеми остальными. Как захочу и как долго захочу, не думая о её желаниях. Однако она может не переживать: физической боли я никогда ей не причиню, только если ту, что она уже испытывает из-за сумасшедшего возбуждения. Не более. А даже наоборот: сегодня мою взбалмошную подстилку ждёт исключительно удовольствие, что выбьет из её головы всю дурь в разы эффективней любых кулаков. И похоже, пришло время прямо сейчас нанести ей второй удар.


— Ты можешь сколько угодно кричать о том, что думаешь обо мне, — злобно шепчу я. Резко прижимаю Лину к себе, умещая ладони на упругую задницу. Её грудная клетка высоко вздымается, упираясь в мою грудь. Поплывший взор встречается с моими глазами.

— Можешь до бесконечности кричать о том, что не хочешь меня.

Задираю подол платья, соприкасаясь с горячей кожей ягодиц, начиная с упоением сминать их ладонями. Лина протяжно стонет, предсказуемо просит остановиться, пока её мысли громко визжат об обратном, руки сами обхватывают меня за шею, а губы тянутся за поцелуем.

— Можешь ещё тысячу раз повторить, как сильно любишь своего Остина.

Увернувшись от губ дикарки, провожу своими по её щеке, добираясь до мочки, прикусываю её, оттягиваю, скольжу языком по раковине уха, рукой плавно перемещаясь с охрененной попки к внутренней поверхности бедра, по которой вовсю стекает её «нежелание».

— Твоя любовь к нему совершенно ничего не значит, если ты всё равно течёшь в моих руках, как голодная сука.

Мне хватает нескольких секунд, чтобы одной ладонью, пробежав по изящной спине, накрыть сзади её шею, а второй нащупать клитор через насквозь мокрые трусы и всего парой круговых движений пальцев довести Лину до финиша.

И всё как всегда: она кончает — и воздух мгновенно превращается в огненные, вибрирующие иглы, атакующие всю поверхность кожи, сбивающие моё дыхание и стягивающие весь низ живота напряжёнными нитями. Но только похоже, я точно мазохизмом от неё заразился, потому что весь дискомфорт от перевозбуждения сейчас приносит мне так же значительную долю наслаждения.

— Любовь вообще ничего не значит. И то, что ты единственная из всех моих женщин, кто не ведётся на деньги — абсолютно не меняет факта, что любовь в самом деле легко покупается и продаётся. Знаешь, сколько моих счастливиц, будучи по уши влюблёнными в своих парней, женихов и мужей, без раздумий бросали их ради работы на меня? Не из-за желания почувствовать мистический кайф, а именно из-за денег? Знаешь? — чувственно спрашиваю я, когда она возвращается из рая обратно на землю. Но Лина решает промолчать, пока сквозь выражение сладкой неги в красивых чертах её лица проявляется отчаяние.

— Все. Все, чьи сердца якобы были заняты своими вторыми половинками, тут же забывали о своих чувствах и с удовольствием бежали за богатой жизнью. А бывало, даже сами мужики своим любимым и неповторимым давали добро на несколькомесячные заработки, чтобы потом всю жизнь бедности не знать, представляешь? Вот тебе и любовь, которую весь мир восхваляет и возносит, как нечто волшебное. Ведь на каждом углу все только и делают, что кричат о том, как любовь окрыляет, исцеляет, меняет, заставляет быть лучше, воскрешает из мёртвых и творит ещё до хера всяких чудес, да только я во всю эту чушь не верю и считаю её чрезмерно переоценённой. Что я знаю точно — любовь превращает людей в идиотов и значительно усложняет жизнь. И ты, Джеймс, — один из прекраснейших тому примеров. Столько лет любила и страдала по мужчине, который не воспринимал тебя как женщину, вместо того чтобы давным-давно найти своё счастья с другим. Та же проблема односторонних чувств у тебя была и с матерью, из-за любви к которой ты и морально и физически уничтожала себя. И вот скажи, не идиотизм ли это? Не любовь ли превратила тебя в глупую, мучащуюся и жертвующую своими желаниями девочку, что ради других так долго тратила свою жизнь впустую? А? Разве я не прав? — безрадостно усмехнувшись, задаю вопрос я, сверля её выжидающим взглядом, но Николина вновь ничего не отвечает, а лишь пытается отстраниться от меня, да только усиленное давление моих пальцев чуть ниже её затылка и по-прежнему ласкающая клитор рука не позволяют ей это сделать.

— Конечно, прав, — не без удовлетворения заключаю я. — И таких людей много, кому всеми возвышенная любовь скручивает напрочь мозги. Слишком много. Я уже молчу про тех, кого она реально сводит с ума и побуждает вытворять недопустимые вещи. Даже некоторые мои счастливицы умудрялись создавать мне неприятности из-за своих пробудившихся чувств, и скажу тебе, мне уже этого было вполне достаточно, чтобы в сотый раз убедиться — мне на хрен не нужны ни романтические сопли, ни отношения, ни проблемы, исходящие из них. Всё это мне неинтересно. Пустая трата времени, которое я лучше проведу с пользой на работе или с удовольствием для себя, трахаясь со своими покорными и жаждущими порадовать меня женщинами. И да, Лин, ты абсолютно права: я бессердечный, чёрствый, эгоистичный и нисколько об этом не жалею. Я всё о себе знаю и полностью доволен своей жизнью и тем, кем являюсь. Я не люблю никого, кроме себя, и абсолютно не нуждаюсь в любви другого человека. Ни твоей, ни чьей-либо ещё.