— Господи!

— Если он выяснит, что у Лиз было нервное расстройство, то сразу сообщит владельцу, она и кашлянуть не успеет. Очень маловероятно, чтобы Фергус доверил руководство своей драгоценной газетой человеку, лечившемуся в подобной клинике.

Джоанна положила в чашки пакетики с чаем, залила их кипятком и протянула одну из них Кате.

— Катя, даже если твой любовник — самый обыкновенный человек, о котором никто никогда не слышал, ты — звезда. И они обязательно сделают какую-нибудь статью. Кто бы он ни был, они не упустят такой шанс.

Катя сделала глоток чая.

— В последнее время я никак не могу разобраться в своих мыслях и чувствах, — произнесла она, устало проводя рукой по волосам. — Все так внезапно навалилось, и это начинает отражаться на моей работе. Мартин уже вызывал меня к себе и сделал мне предупреждение. Все замечают, что я не могу сосредоточиться.

Джоанна сочувственно смотрела на Катю. — Катя, не может быть, чтобы положение было безнадежным. Мы втроем столько раз выпутывались из самых невероятных ситуаций. Я не верю, что мы не сможем найти выход на этот раз.

— Что бы ты ни говорила, Джо, а я все таки чувствую, что Лиз готова принести меня в жертву своей проклятой работе.

— Тогда скажи ей об этом. Мы всегда были откровенны друг с другом. Пусть она знает, что ты думаешь.

— Мне кажется, я еще не готова для разговора с ней.

— Чем дольше ты будешь его откладывать, тем хуже будут последствия. Мы всегда решали наши проблемы сразу и вместе. Так должно быть и сейчас.

Катя строго посмотрела на Джоанну. — Джо, а теперь помолчи, подумай и ответь мне откровенно. Ты искренне считаешь, что дружба имеет такое уж большое значение? Похоже, Лиз так не думает, раз она готова из-за какой-то вшивой статейки пожертвовать мной.

— Да нет же. Не все так просто. В это дело втянуто много других людей. Если бы она могла выбросить эту фотографию в мусорное ведро — она бы так и поступила, потому что она твоя подруга, пойми это.

Катя снова начала нервно шагать по комнате.

— Я начинаю в этом сомневаться, сейчас на карту поставлена ее карьера. Ладно, я могу понять, почему в прошлом мы были нужны друг другу. Когда мы начинали, нам не на кого было больше рассчитывать. — Она закончила круг и встретилась лицом к лицу с Джоанной. — А сейчас, Джо, все слишком запуганно, слишком сложно. У нас у всех своя работа и свои проблемы… Давай смотреть правде в глаза, все меняется, все не так как прежде. Мы изменились. Нам трудно выкроить время, чтобы встретиться, а когда у тебя будет ребенок, мы будем видеться еще реже.

— Катя, что ты хочешь сказать?

— Возможно, женщины, достигшие, как мы, определенных высот в своей карьере, не могут быть по-настоящему близкими подругами, и нужно честно это признать. Может быть, такие конфликты неизбежны или просто нашей дружбе пришел конец.

Джоанна потрогала рукой свой лоб и потерла виски, чувствуя, что у нее поднялось давление.

— Значит, как только возникла первая большая неприятность, ты говоришь, что друзья тебе не нужны? Ты решила, что твой таинственный любовник для тебя важнее, чем дружба с Лиз, и, кажется, со мной тоже? Катя, ты говоришь очень жестокие слова. Я тебя не узнаю.

Катя не отвечала.

— Катя, Лиз делает все, что в ее силах, чтобы защитить тебя, и именно это подтверждает ее дружбу. Не важно, как часто мы видимся или говорим по телефону. Настоящие друзья приходят на помощь безо всяких «если» и «но». Безо всяких «извини, я сейчас уезжаю». Настоящие подруги бросят все, чтобы помочь. Скажешь, что тебе это не нужно? Ты это имеешь в виду?

Они обе вздрогнули, когда неожиданно зазвонил телефон. Джоанна взяла трубку, надеясь, что звонит Джордж.

— Привет, Лиз, — сказала она и вопросительно посмотрела на Катю, которая отрицательно покачала головой.

— Джо, я поссорилась с Катей, и она, обидевшись, убежала от меня. Я не представляю, куда она пошла, и не знаю, что мне сейчас делать. Может быть, ты знаешь, где ее искать? Я беспокоюсь за нее, и мне очень нужно поскорее с ней связаться.

Джоанна снова взглянула на Катю, но та резко покачала головой и выскользнула из кухни.

— Нет, я не знаю, где Катя. — Джо не привыкла обманывать Лиз. Их дружба начала давать трещину.

Джоанна положила трубку и услышала рыдания, доносившиеся из кладовки. Катя плакала, как потерявшийся ребенок, сидя на полу, между стиральной машиной и корзиной с недавно выстиранным бельем.

Джоанна помогла ей встать, прижала к себе и стала успокаивать.

— Ну, Кэт, не убивайся так. Я уверена, Лиз не причинит тебе никакого вреда. Ты сама это знаешь.

Катя задыхалась от слез.

— Дело не в Лиз. Все важнее. Мой роман закончен. Все кончено, Джо, все кончено. — Она плакала навзрыд.

Джоанна, наученная горьким опытом прошлых лет, знала, что в таких ситуациях нужно дать человеку выговориться. Это помогает лучше, чем когда человека пытаются успокоить.

— Кэт, расскажи мне, что происходит. Ну же, потом можешь плакать сколько тебе угодно. У тебя будет для этого масса времени. А сейчас я хочу, чтобы ты мне сказала, из-за чего так разревелась. Я хочу тебе помочь.

Катя старалась взять себя в руки. Она скрывала от подруг свои чувства в течение последних восьми месяцев, все, что она пережила: сначала смущение, потом тревогу, возбуждение и радость. И вот история ее любви закончилась истерикой и потребностью в утешениях и советах Джоанны.

Дейвину занимали только собственные желания и собственная карьера, поняла сейчас Катя. Она ни разу не проявила ни малейшего интереса к тому, как Катя улаживает свои дела. Дейвина никогда не утешала Катю, никогда, даже на словах, не пыталась ее поддержать, не интересовалась ни карьерой Кати, ни ее душевным состоянием. Она надсмеялась над Катиной работой и назвала Катю эгоисткой, когда та сказала, что если их связь получит огласку, то ее карьера пострадает так же, как и карьера Дейвины. Только сейчас Катя осознала всю боль предательства. Ей трудно было признаться себе, что для Дейвины она почти ничего не значила.

Катя повернулась к Джоанне и с чувством огромного облегчения, срывающимся голосом начала свой рассказ, решив довериться подруге.

Начав говорить. Катя не могла решиться сразу сказать о том, что было важнее всего. Вместо этого она стала вспоминать свои прошлые встречи с мужчинами и то, как ей трудно было поддерживать с ними отношения. Это относилось уже к давнопрошедшему, но Джоанна терпеливо ее слушала и начинала понимать, почему Катя так негативно отзывается о мужчинах. Едва начав с кем-то встречаться, Катя вскоре обрывала эту связь по одной причине: мужчина не мог доставить ей удовольствия. И она откровенно призналась сейчас Джоанне, что даже и не пыталась их сохранить.

— Даже с Майком Стэнвеем?

— Мне больше нравилась мысль уйти от родителей и поехать жить на Майорку, чем сам Майк.

— Но после него у тебя было полно мужчин, разве нет?

— Да, но секс мне никогда не доставлял удовольствия. Я знаю, что многим кажусь сексуальной, но себя я такой не ощущала, пока не произошла та встреча восемь месяцев назад. — С самого начала все было по-другому: не было чувства скованности, неуверенности, и она впервые почувствовала себя сексуально раскрепощенной.

Джоанна внимательно слушала, время от времени подбодряя Катю, чтобы та продолжала.

— Это как у нас с Джорджем. Ты встретила хорошего мужика, — наконец сказала она. — В чем же проблема?

Катя подошла к окну.

— Не все так просто, — тихо сказала она.

Катя стояла у окна, между двух кружевных старинных занавесок. Она завернулась в них, почти как в саван.

— Я поняла, что он женат. Он что, не может оставить жену? — спросила Джоанна.

— Нет, он не собирается оставлять жену, потому что это не… он.

Джоанна изумленно уставилась на Катю. Женщина? Катя любит женщину? Джоанна никак не могла в это поверить.

Катя ждала ее ответа, но Джоанна не знала, что сказать.

До этого Джоанна считала, что им с Лиз известно все о любовных историях Кати. Она отчетливо помнила, как нервничала Катя, когда ее очередной возлюбленный не звонил, как обещал. Она могла вспомнить, как они проводили выходные, когда они втроем ходили куда-нибудь с мужчинами. Как и большинство женщин, они редко обсуждали подробности того, что происходило в постели, но у них создавалось впечатление, что всякий раз Катя была влюблена. А сейчас она говорит, что влюбилась впервые в жизни. В женщину!

Джоанна никогда не могла представить, что такое может случиться с ней, или с ее подругой, которую, казалось, знает почти так же, как саму себя. Она была совершенно не подготовлена к тому, что услышала. Могла ли эта сторона Катиной жизни помешать их дружбе? Возможно, Катя правильно делала, что держала все от них в секрете.

Это был удар для Джоанны, словно что-то пошатнулось в ее душе. Впервые за много лет общения с Катей она ощутила неловкость.

— Не знаю, что и сказать, — произнесла Джоанна слабым голосом.

— Я понимаю. Ты, наверное, думаешь, что я чудовище, ведь так?

— Конечно, нет. Просто мне трудно свыкнуться с этой мыслью, у тебя же было столько парней.

— Как раз это я и пытаюсь тебе объяснить. Я всегда делала вид, что хорошо провожу с ними время, но на самом деле все было абсолютно не так.

— Неужели даже Алэн, к которому ты летала в Париж, ничего для тебя не значил?

— Все легко объяснимо. Я любила, когда за мной ухаживали, мне нравилась некая театральность, все эти «охи» и «ахи». Наверно, у меня было столько мужчин, потому что я надеялась: вдруг кто-нибудь из них подберет ко мне сказочный ключик. Но напрасно. Мне всегда казалось, что я фригидна и секс мне безразличен. Но теперь знаю, что это не так.