— Подбросишь меня в Уэст-Энд?

Отказать было слишком неудобно; в конце концов Чарли не раз ее раньше подвозил. Лиз села на переднее сиденье, чтобы избежать разговора с Тони. А чтобы избежать его наверняка, она начала беспрерывно звонить в редакцию, интересуясь тем, как идет работа над статьями.

Тони с водителем перекидывались фразами на сугубо мужскую тему, обсуждая подробности воскресного футбольного матча. Их болтовня раздражала Лиз, хотя на это не было никаких оснований. Наконец, воспользовавшись коротким перерывом между телефонными звонками, Тони начал ракетный обстрел.

— Десять минут назад я хотел к тебе зайти, но дверь была заперта.

Лиз знала, что когда дверь бывает закрыта, Тони начинает мутить воду среди сотрудников, убеждая их, что новый редактор делает сейчас маникюр или накладывает макияж, вместо того чтобы решать самые насущные проблемы, касающиеся зарплаты редакторов отделов, финансовых расходов и самого бюджета.

— Кстати, вашингтонская статья оказалась под угрозой, и я, конечно, сейчас занялся ей вплотную. Я забыл упомянуть, что ту любовную записку Дебби нашла в мусорном контейнере у дома номер шестнадцать, соседнего с домом Тома Ривза. Вероятно, ты желаешь знать, кто его владелец.

С неохотой Лиз повернула голову к Тони. Он обрадовался, что она наконец прореагировала на его слова.

— Это лондонская резиденция мистера и миссис Хьюго Томас, известных также как мистер и миссис Голубки.

Лиз отвернулась прежде, чем Тони увидел как вытянулось от удивления ее лицо.

Хьюго Томас! Так вот почему у Кати был такой странный и взволнованный вид на церемонии вручения премии, особенно после того как прозвучало сообщение об аварии, в которую попала машина Хьюго. И теперь понятно, почему она так занервничала, увидев в дамском туалете элегантную женщину с короткой стрижкой. Со спины Катя, очевидно, приняла ее за его жену, Дейвину.

Лиз открыла пудреницу словно бы для того, чтобы посмотреться в зеркало, и краем глаза увидела, что Тони внимательно смотрит на нее с заднего сиденья. Черт побери мужчин. Почему он ей не сказал, перед ее разговором с Катей, что тот мусорный контейнер находился не у дома Тома Ривза? Конечно, забыл сообщить. Теперь эта любовная история начинает казаться правдоподобной. Ей придется быть очень, очень осторожной.

— Утром я беседовала с Брюсом, — сказала Лиз, — и он не уверен на все сто процентов, что изготовлено только три таких плаща. Он еще раз проверит и потом сообщит.

Они оба прекрасно знали, что она говорит неправду. Тони даже немного посочувствовал ей в душе, что случалось с ним крайне редко. Как бы он ощущал себя, если бы то же произошло с его другом? Но он вспомнил, что у него никогда не было такой сильной привязанности к друзьям, особенно к знаменитостям. По крайней мере, если они не были редакторами или владельцами газет.

Автомобиль подъехал к ресторану «Айви», где собирались преимущественно театральные деятели и работники средств массовой информации.

— Какое совпадение, — произнес Тони. — Я тоже обедаю здесь с одним нашим знакомым из разведки.

— Отлично. — Лиз улыбнулась без всякого энтузиазма. — А у меня встреча с Джоанной Глейстер и ее директором-распорядителем. Они собираются поговорить насчет совместной деятельности по привлечению спонсоров и, извини, после обеда я уже не смогу тебя подвезти, потому что мне нужно будет поехать с ними.

Тони прекрасно знал, что Джоанна была одной из самых близких подруг Лиз и она просто-напросто пытается запудрить ему мозги, будто их обед будет носить сугубо деловой характер.

Лиз молилась, чтобы Джоанна задержалась, потому что обычно она занимала столик, сервированный на двоих. К счастью, ее молитвы были услышаны. Джоанна, занятая сложной корректурой, опаздывала, и Лиз любезно попросила Митча, метрдотеля, накрыть ее столик на три персоны. Митч был неравнодушен к Лиз, и его не требовалось долго упрашивать.

Когда прибыла Джоанна, Лиз быстро ввела ее в курс дела.

— Вон там, за угловым столиком, сейчас пока не смотри, сидит этот чертов Тони и следит за нами. Предполагается, что к нам присоединится твой директор.

— Боюсь, с директором нам не повезло, — Джоанна всегда все схватывала на лету. — Сегодня он приехать не сможет и шлет свои извинения. Я думаю, ничего серьезного — небольшой приступ малярии.

— Тут не до шуток. Тони будет следить за нами и даже если он не умеет читать по губам, нам не нужно, чтобы он догадался о предмете нашего разговора. Кстати, у нас исключительно деловая встреча. Теперь поглядывай на часы и делай вид, будто кого-то ждешь. — Лиз внимательно посмотрела на Джоанну и с тревогой произнесла: — У тебя ужасный вид, просто кошмарный. Как ты себя чувствуешь?

Джоанна не стала говорить Лиз о болях, мучивших ее все утро. — Хорошо… Правда. Но я рада, что на следующей неделе Джордж вернется домой.

Когда стало понятно, что директор-распорядитель, видимо, так и не появится, Лиз и Джоанна разыграли великолепный спектакль, попросив официанта убрать лишние столовые приборы, а потом заказали обед. Лиз избегала встречаться взглядом с Тони.

— Я очень волнуюсь из-за этого дела с Катей, — сказала Джоанна, когда они успокоились. — Все это так глупо, тебе не кажется?

Лиз улыбнулась специально ради Тони.

— Ты абсолютно права, но что ты скажешь, если речь идет о Кате и Хьюго Томасе?

Возникла пауза, во время которой Джоанна отчаянно пыталась скрыть потрясение. Как и многие другие издания, ее журнал регулярно публиковал статьи о счастливой семейной жизни преуспевающего бизнесмена и одной из немногих женщин, входящих в состав действующего кабинета министров. Их брак служил для всех образцом супружеских отношений.

— Семье Томас принадлежит дом на Роланд-Мьюс, расположенный рядом с домом Тома Ривза, — сообщила Лиз Джоанне. — Помнишь, как Катя вела себя на церемонии вручения премии? Как она пошла пятнами, увидев в туалете ту блондинку? И сейчас понятно, почему она так расстроилась, когда Аттенборо объявил новость о несчастном случае с Хьюго.

— Ведь считается, что у того безоблачная семейная жизнь, правда? Катя тогда явно была сама не своя. Кстати, а как он себя сейчас чувствует? О его состоянии здоровья нет никаких сообщений.

— Ты же знаешь, — успокоила ее Лиз, — если нет никаких известий, значит, он поправляется.

— Может, его жена просто контролирует, чтобы пресса не делала шумихи.

— Да, возможно. Я мало что знаю о Хьюго Томасе, но я видела его на фотографиях — кажется, он выглядел вполне довольным жизнью. Хотя должность его супруги наверняка заставляет его много времени проводить в одиночестве.

— Похоже, не совсем в одиночестве.

Лиз приблизилась к Джоанне.

— Продолжай улыбаться. Даже через весь зал этот ублюдок может учуять, что мы взволнованы.

— Ты говорила с Катей?

— Да, но тогда я еще не знала про Хьюго Томаса. Теперь мне ясно, почему она уклонилась от прямого ответа и так старательно меня убеждала, что между нею и Ривзом ничего нет.

— А ты совершенно уверена, что здесь замешан Хьюго Томас?

— Я видела фотографию, сделанную, по словам фотографа, у дома Ривза, но, возможно, он напугал и это был дом Томасов, — ответила Лиз. — А у Тони имеются и другие доказательства. — И Лиз рассказала Джоанне про записку.

— Все это очень убедительно, — с тревогой сказала Джоанна.

— У меня нет никаких сомнений, что это Катя, — продолжала Лиз. — Весь кошмар в том, что колесо уже закрутилось, и я ничего не могу поделать. Если бы Катя не была нашей подругой, это был бы для нас самый лучший материал, который только можно себе представить. Пусть эта статья не будет удостоена Пулитцеровской премии, но она наверняка поднимет тираж газеты. Ты знаешь, как мужчины наслаждались бы при мысли, что у преуспевающей женщины-министра муж крутит романы на стороне. Они не любят женщин, поднявшихся на вершину карьеры. Они бы сказали, что так ей и надо. — Лиз в задумчивости крошила кусок хлеба. — И не только это, — продолжала она. — Катя — знаменитость, обладательница премии БАФТА, и она ежедневно появляется на телеэкране. Если сопоставить все факты вместе, то этого материала журналу «Хэлло», например, хватило бы до конца своих дней. Кроме того, все осложняется тем, что Фергусу нравятся любые скандалы, связанные с членами правительства, пусть даже в данном случае речь идет о муже министра. А Тони, — непроизвольно Лиз сделала знак рукой в его сторону и ужаснулась, когда тот кивнул головой в ответ, но она тут же взяла себя в руки и продолжила: — известно, что я брала у Олдфилда этот проклятый плащ, и он уже обвинил меня в том, что я теряю драгоценное время и всеми способами пытаюсь замести следы.

Джоанна добавила, в их бокалы апельсинового сока.

— Просто беда. В четверг я уехала в Оксфорд, надеясь, что с этой проклятой статьей наконец покончено, — добавила Лиз, — но когда вернулась, оказалось, что работа над ней продолжается вовсю, и, поверь мне, Тони будет рыть землю, но сделает все возможное, на что он только способен, чтобы получить новые факты. Это только вопрос времени.

Подали салат из шпината. Когда Джоанна и Лиз обедали вместе, они обе старались есть только здоровую пищу, и после шпината им принесли по маленькому кусочку тунца. К вечеру у них, конечно, разыграется волчий аппетит и тогда они наедятся досыта, но сейчас их намерения, были, как обычно, благими.

— Может быть, Тони не удастся это установить, — сказала Джоанна, сама не веря в то, что она говорит.

Они тщательно продумали, каким образом Тони может доказать, что на снимке с Роланд-Мьюс изображена именно Катя. Фотограф ее не узнал, но если у нее в самом деле был роман, то, вероятно, она была в этом доме частой гостьей. Кроме того, Лиз сказала Джоанне, что если «Кроникл» не захочет публиковать этот снимок, фотограф не упустит свой шанс продать его в какую-нибудь другую газету. И история эта все равно всплывет, независимо от желания самой Лиз. Она начала размышлять о самом худшем, что может произойти.