У нее могли возникнуть неприятности со свекровью, которая несколько раз подчеркнула, насколько важно прибыть до появления почетной гостьи из королевской семьи — герцогини Кентской.

Кэтрин Лангфорд совершенно не будут интересовать причины, по которым Джоанна опоздала. И ей невдомек, что та последние восемь часов, почти не поднимаясь, работала над новым текстом для обложки. Потому что прежний оказался слишком остроумным для тупых мозгов директора-распорядителя.

Стремясь настроить его на дружелюбный лад, Джоанна рассказала ему смешную историю, произошедшую несколько месяцев назад. В одном иллюстрированном журнале поместили на обложку фотографию супермодели в широкополой соломенной шляпе и сделали надпись: «Проведите это лето под Черным Морячком»[26]. Но этот рассказ не имел никакого успеха. Директор так и не понял, что речь идет о названии шляпы, и что-то проворчал по поводу расценок на рекламу.

Джоанна гордилась собой, когда закончила первоначальный вариант обложки, но почти все пришлось переделывать. До директора не доходило своеобразие английского юмора, так как он вообще все воспринимал буквально.

Свекрови Джоанны будет наплевать и на то, что двухстраничный рекламный разворот был отменен в последнюю минуту, и Джоанне пришлось подбирать текст для замены, стараясь чтобы его содержание соответствовало другим статьям журнала. И на то, что возникли осложнения с автором, который должен был писать статью для новой рубрики.

Нет, Кэтрин Лангфорд не умела относиться к людям с пониманием.

Продвигаясь в вестибюле сквозь толпу людей, Джоанна поймала на себе взгляд Кэтрин. Свекровь призывно помахала ей билетами и Джоанна стала немедленно пробираться к ней, когда кто-то хлопнул ее по плечу.

— Привет, Джо, как дела? — Это был Марк Форстер, уважаемый политический редактор из «Санди таймс». Они чмокнули друг друга в щечку. — Сто лет тебя не видел.

— Да, последний раз мы виделись у Лиз. Было здорово, правда?

— Как поживают Лиз и распрекраснейшая Катя? Я вообще-то видел Катю на прошлой неделе, она обедала в «Локеттс» и была занята серьезным разговором с нашей новой звездочкой из министерства внутренних дел, Дейвиной Томас.

Джоанна приняла это к сведению, сделав вывод, что Катя решила перейти от рутинной работы на утреннем телевидении к деятельности на широкой политической арене.

Уголком глаза Джоанна заметила на верхней площадке лестницы неистовое размахивание билетами.

— Извини, Марк, моя свекровь уже выходит из себя, надо бежать. Давай пообедаем вместе, позвони мне.

Джоанна едва успела добраться до верхней площадки, как трубачи в красных ливреях возвестили о прибытии герцогини, а капельдинеры еще раз повторили: «Господа, леди и джентльмены, просим вас занять свои места».

Кэтрин едва ли можно было назвать в этот момент вежливой:

— Живее поторапливайся. Другие гости зашли уже десять минут назад.

Джоанна научилась не обращать внимания на повелительное обращение с ней свекрови, никогда не оправдываясь перед ней и ничего не объясняя.

«Аида» была одной из самых любимых опер Джоанны, но сейчас ее занимала вовсе не музыка. Им с Джорджем было не по карману платить двести фунтов за билеты. Сегодня Кэтрин, любезно заплатив за билет Джоанны, внесла свой вклад в благотворительный фонд. Выручка от этого представления пойдет в Королевское общество защиты животных, и сегодня был один из немногих случаев, когда Кэтрин раскошелилась, хотя по меркам большинства людей она считалась очень даже состоятельной женщиной.

Джордж однажды объяснил, что «мама сейчас волнуется из-за денег, потому что ей приходится жить непосредственно на проценты». Джоанна была сбита с толку этим объяснением, пока он не уточнил: «Мама привыкла жить на проценты от процентов».

Деньги, вернее, их нехватка, были единственной причиной конфликтов между нею и Джорджем. Поэтому Джоанна еще не сказала мужу, что открыла банковский счет, чтобы потом иметь возможность платить нянечке со специальным образованием.

Только Джоанна устроилась поудобнее, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела свою помощницу Стефани. Вот уж с кем она никак не ожидала здесь встретиться.

«Почему Стефани не упомянула, что будет здесь, — подумала Джоанна, — ведь она знала, что я собираюсь в оперу. Может быть, она достала билет в самую последнюю минуту? Но все равно могла бы сказать».

Джоанна еще раз заметила ее во время антракта: Стефани стояла на изогнутой лестнице с фужером шампанского в руке, смотрела сверху на «Краш-Бар» и разговаривала с высоким, коренастым мужчиной, в котором Джоанна узнала председателя одной крупной компании, высылающей товары по почте, одного из главных рекламодателей их журнала. Джоанна, улыбаясь подошла к ним, и они втроем обменялись приветственными восклицаниями. Когда спутник Стефани пошел взять еще шампанского, Джоанна обратилась к помощнице:

— Какая удивительная встреча, Стефани. Что ты здесь делаешь? — Стефани сложила губы в вызывающую раздражение полуулыбку. — Я могла бы тебя подвезти. Почему ты мне ничего не сказала?

— Я думала, вы были слишком заняты, — Стефани сделала паузу. — И устали за этот день, тем более в вашем положении. Я не хотела вас беспокоить.

— Беременность еще не повод для того, чтобы от всех отгородиться, — колко возразила Джоанна, хотя подумала, что часто так оно и есть.

— Конечно, нет, — согласилась Стефани тоном «давайте успокоимся». — Я рада, что вы здесь, Джоанна, — продолжала Стефани. — После того как вы ушли, мне звонили из Нью-Йорка, из офиса председателя совета директоров. Не волнуйтесь, я все уладила. Завтра я вам расскажу все подробнее.

— Скажи мне сейчас, не обязательно ждать так долго, — произнесла Джоанна сквозь зубы.

Джоанна вся кипела. Она могла себе представить, как ее помощница отвечала на звонок из совета директоров: «Она некоторое время назад уехала в оперу, но я уверена, что смогу вам помочь».

— Ладно, что хотят в Нью-Йорке?

— Джоанна, может быть, в самом деле обсудим все утром? В конце концов, меня пригласил один из наших лучших рекламодателей.

— Скажи мне сейчас.

Стефани сделала глубокий вдох — еще одна малорасполагающая к себе привычка.

— Председатель просто хотел, чтобы ему переслали по факсу копию одного из контрактов.

— И председатель сам ради этого звонил?

Стефани слегка покраснела.

— Э-э, нет. Я не хочу, чтобы вы так беспокоились. Звонил его заместитель.

Стефани прибегала к подобным хитростям, чтобы ее сообщения производили на аудиторию более сильное впечатление. Должно быть, директор-распорядитель поощрял ее манеру преувеличивать важность происходящих в редакции событий. В таком виде они возвышали его в собственных глазах. Но сейчас перед Стефани была совсем другая слушательница.

— Стефани, послушай, — сказала Джоанна, гладя на нее в упор. — Мне было бы очень приятно, если бы ты перестала все усложнять. Я хотела бы доверять тебе, но иногда это бывает довольно трудно. — Стефани слушала ее не прерывая и опустив глаза. — Знаешь, я думаю, что в принципе из тебя вышел бы неплохой редактор. — Тон Джоанны стал мягче. — Если ты примешь к сведению мой совет и перестанешь видеть в каждой женщине на своем пути врага. Это большая ошибка, и наступит день, когда ты пожалеешь об этом. — Джоанна хотела бы, чтобы Стефани что-нибудь ответила, но та продолжала молчать. — Существует так много людей, которые не в состоянии нас понять. Разве ты не видишь, какую пользу ты могла бы извлечь, если бы стала доверять женщинам, особенно тем, которые старше тебя и смогли бы быть твоими наставницами, которые хотят, чтобы ты добилась успеха? — настаивала Джоанна. — Хватит женских журналов, где редакторы мужчины. Я хочу, чтобы ты стала редактором и толковым, в самом деле, хочу.

Стефани внимательно слушала, но ее лицо оставалось бесстрастным. Джоанна решила, что нужно говорить еще откровеннее.

— Если женщины не поддерживают друг друга, на что тогда надеяться? Мы с таким же успехом могли бы остаться дома и шить одеяла. Когда такие женщины, как мы, занимаются бизнесом, никто нам не поможет, кроме нас самих. Мы должны доверять друг другу, и моя философия такова: пока меня не подводят — я доверяю.

Хотя Джоанна не была уверена, как на это может отреагировать Стефани, она поняла, что пришло время внести ясность.

— Стефани, думаю, ты согласишься, что пока я всегда тебе помогала и оказывала поддержку. Прошу тебя, не позволяй кружить твою голову тем, кто хочет использовать тебя в своих интересах. — Стефани задержала дыхание, и Джоанна наконец почувствовала, что произвела на помощницу какое-то впечатление. — Да, директору-распорядителю хочется играть с нами в эти глупые игры. Это придает ему ощущение власти и чувство уверенности в себе. Но моя помощь могла бы быть тебе более полезной. Если будешь меня слушать, ты продвинешься намного дальше, Стефани. Я хочу тебе помочь. Прошу об этом помнить.

— Я об этом подумаю, — ответила Стефани, улыбаясь и глядя прямо в глаза Джоанне.

Большая ошибка.

Джоанна интуитивно чувствовала, что Стефани полностью проигнорировала все, что она ей сказала. Война была объявлена.

Трагедия Аиды, погребенной вместе со своим любимым, казалась уже неинтересной.


В темноте на электронных часах светилось 04.10. Лиз не знала, с чего вдруг ее охватила паника. Такое же чувство у нее было перед тем, как она оказалась в клинике.

— Господи, неужели снова?

Врачи ей сказали, что вероятность того, что она опять заболеет чрезвычайно мала — тогда ее психическое расстройство было вызвано неблагоприятным стечением обстоятельств. Фотография! Вот в чем дело. Лиз с наслаждением взялась за расследование, но в ее душе нарастало смутное беспокойство. Она мучительно старалась убедить себя в том, что женщина в плаще — не Катя.