Когда Лиз стремительным шагом шла через отдел новостей, она заметила краем глаза, как Тони, задрав левый рукав пиджака, демонстративно посмотрел на часы.

Глава девятая

Дом с террасой, в котором жили Джоанна с мужем, недавно выкрашенный в серо-бежевый цвет, был перестроен в 1879 году из конюшни лорда Кейдогана. Он находился рядом с подземкой и с футбольным стадионом. Нужно отметить, что в этом месте линия метро проходила по поверхности земли, и когда проносился поезд, в шкафу негромко звенели хрустальные бокалы, датированные восемнадцатым веком, так что их дом нельзя было назвать очень уж престижным объектом недвижимости.

В последнее время Джоанна практически не звонила и не писала родителям, но даже в противном случае она все равно никогда бы не осмелилась сообщить домой, что они с Джорджем заплатили почти четверть миллиона фунтов за то, что раньше было просто стойлом для лошадей. В Кейптауне за такие деньги можно купить большую белоснежную с видом на океан виллу с плавательным бассейном.

Но Джоанна сразу полюбила это место, хотя Джордж и возмущался, что в дни, когда на стадионе проходят футбольные матчи, перед домом невозможно припарковать машину. И, черт возьми, он был прав.

Взгляд Джоанны скользил по большой, но уютной кухне, где находилось множество понравившихся ей вещей, приобретенных на местных блошиных рынках, в комиссионках или на всяких распродажах.

Катя и Лиз изумлялись, как их подруге удавалось откапывать из этого хлама настоящие сокровища. Чего только стоит одна пара настенных викторианских бра, которые можно смело считать самым удачным ее приобретением. Она до сих пор с удовольствием вспоминала тот момент, когда продавец в палатке, сначала запросивший четыре фунта за пару, неправильно понял волнение Джоанны, когда у нее сбилось дыхание, и быстро сбавил цену до трех фунтов.

На кухне, выдержанной в розовой гамме, у стены стоял небольшой диванчик, обитый белым гобеленом с рисунком из розочек, похожих на вилки капусты. В больших горшках, купленных по дешевке и выкрашенных в розовый цвет Джорджем, росли огромные древовидные гортензии с густыми кронами, которые Джоанна регулярно постригала.

Последние лучи солнца, проходившие через старинные кружевные занавески, уже едва освещали комнату, когда Джоанна начала накрывать на высокий стол из красного дерева. Его с огромным трудом удалось выпросить у матери Джорджа, настоящей скряги, после смерти одного из дядюшек Джорджа. Джоанну раньше всегда поражал тот факт, что многие британские аристократы придают такое большое значение вещам, полученным по наследству. Но теперь она подумала, что ей самой было бы тоже трудно расстаться с таким столом. Джоанна достала из дубового кухонного шкафа обеденный сервиз из минтонского фарфора. В центр стола она поставила двусвечник, который она купила неподалеку от ее работы у уличного торговца, с которым она сговаривалась о цене минут десять.

На тарелки были положены белые и бледно-розовые салфетки, сшитые местной портнихой по фабричному образцу, присланному фирмой «Либерти» для фотосъемки. Две белые свечи из ее запаса, хранившегося в морозильнике (она читала в одной статье, которую редактировала в своем журнале, что так они сгорают медленнее), придали обстановке вид, за который Джоанна могла бы получить первую премию за домашний дизайн, если бы такая существовала. Она воткнула их в подсвечник и над каждой укрепила крошечный абажур из бумаги.

Джоанна довольно улыбнулась: она сделала все для того, чтобы создать уютную и спокойную атмосферу. Однако окончательное слово должны сказать подруги, и ей бы очень хотелось, чтобы они оценили ее старания. В конце концов, они прекрасно понимали, что судьба была к ним на редкость благосклонна и что все могло бы сложиться гораздо хуже.

Джоанна прекрасно понимала, что ее зарплаты никогда не хватит на все, что ей хотелось. Но с деньгами всегда проблемы. Большие надежды они возлагали на те деньги, которые они вроде бы должны получить после смерти бездетного дядюшки Джорджа, однако тот, несмотря на свой преклонный возраст, вполне мог еще жениться и даже произвести на свет прямого наследника, — что каждый раз непременно подчеркивала своей снохе Кэтрин Лангфорд.

Джордж соглашался, что после рождения ребенка ему придется найти работу, за которую ему будут платить настоящие деньги. Легко сказать, но только чем он на самом деле будет заниматься? Это никогда не обсуждалось, и пока доход Джоанны вдвое больше, чем у него, такое положение вещей будет сохраняться еще самое неопределенное время.

Этот милый домик слишком мал, чтобы в нем могла жить и няня, и им придется переехать в другой дом, в котором будет четыре спальни. Можно, конечно, купить дом побольше в пригороде, но тогда как она сумеет, имея грудного ребенка на руках, ездить к 9.30 в редакцию, организовывать, успевать прочитывать все необходимые материалы и при этом выглядеть на все сто?

Джоанна хотела бы купить другие шторы вместо обтрепанных и поношенных, которые висели в их доме, но Джордж сказал, что они служат его семье уже более двухсот пятидесяти лет. Джоанна предпочла бы приобрести совершенно новые, но имитирующие старину вениссонские ткани, но ее очень смущал тот факт, что они стоили более семидесяти фунтов за метр. Новые занавески были занесены в список тех вещей, которые они купят, если Джордж когда-нибудь станет богатым. Она немного успокоилась только после того, когда одна коллега по работе сказала ей:

— Портьеры в Балморале в куда более плачевном состоянии, однако их и не думают выбрасывать, разве не так?

Они обе громко рассмеялись. О скупости королевы ходили легенды. Лиз однажды показала Джоанне фотографию премьер-министра, стоящего с королевой в ее гостиной. В огромном старинном камине вместо огня обнаружилась его электрическая имитация.

На кухне Джоанны подруги провели не один замечательный вечер. Ужин на кухне позволял Джоанне выполнять обязанности хозяйки и не пропускать при этом ни слова из разговора своих подруг, поэтому ее столовая всегда пустовала. Здесь же они могли поделиться между собой всем, что их волновало: проблемами в личной жизни и на работе, мечтами и интимными секретами, сплетнями о знаменитостях или тех людях, которые их раздражали. Оки могли также часами говорить на тему, условно носившую название «Предложения как делать деньги». Пока что ни одно из этих предложений, как например «Предложение как делать деньги номер 5923, о создании каталога идей, которые можно будет продать», не получило дальнейшего развития. Но это их ничуть не смутило, и они немедленно внесли предложение номер 5924.

Катя однажды сказала:

— Если бы мы смогли записать все наши разговоры за столом, получилась бы книга, непременно ставшая настоящим бестселлером, и мы бы действительно сорвали неплохой куш.

— И нам бы пришлось отдать все эти деньги адвокату, потому что нас сразу же обвинили бы в клевете, — вмешалась Лиз.

Игра на Лондонской фондовой бирже также не принесла положительных результатов, чему не помогло даже образование Джоанной, Катей и Лиз собственного синдиката. Поводом для этого послужило знакомство с одним журналистом, которого они встретили впервые на роскошном ужине в «Фишмонгерс Холле», устраиваемом кампанией «Уоршипфул», вернее, его статьи для «Файненшл таймс», в которых он освещал положение дел на бирже.

Цель его знакомства была ясна с самого начала — он хотел просто-напросто обольстить Катю. Но так как из них троих самое большое желание получить дополнительный доход было у Джоанны, синдикат назначил в связные ее, к великому разочарованию журналиста. Время от времени он им звонил и даже давал советы, всегда при этом переводя разговор на Катю. Последний разговор состоялся несколько недель спустя.

— Джоанна? Акции компании «Аустралиан никель» скоро пойдут в гору. Вкладывай в них все свое «девичье приданое».

И она вложила все деньги синдиката, и даже добавила свои собственные, чтобы через несколько недель обнаружить, что они вылетели в трубу.

Вспомнив об этом, Джоанна печально вздохнула и принялась готовить свой знаменитый салат. В кругу ее знакомых это было ее коронное блюдо, пользовавшееся наибольшим успехом. Все, что она делала — это открывала дверцу холодильника, быстро оттуда что-то доставала и, порезав огромными кусками, без всяких претензий на изысканность (а петрушку даже целыми веточками), бросала в салатницу. Когда ее гости пытались потом повторить сами эту странную комбинацию сладких и острых компонентов, они терпели фиаско. Секрет салата состоял, возможно, не в последнюю очередь в том, что его украшал слой дорогих кедровых орехов, а также сушеные томаты, купленные заранее в магазине деликатесов за углом. Пусть это стоит целое состояние, но я имею в конце концов право себя побаловать, размышляла она. Я это заслужила.

Соус к салату готовился из свежего лимонного сока, уксуса «Балзамик», горчицы («для запаха несравненна»), нескольких капель орехового масла и толченого чеснока.

Однако если вдруг один из ее салатов получался суперзамечательным, Джоанна уже не могла приготовить его второй раз. Это был единственный недостаток ее метода.

Жалостное дребезжание старого дверного звонка возвестило о приходе Лиз.

— Не могу понять, почему ты не займешься этим проклятым звонком. Я целую вечность проторчала у двери, пытаясь выжать из него звук. Мне нужно выпить, чтобы снять стресс. — Лиз явно находилась в приподнятом настроении. — Нет-нет, не доставай бокалы, — засмеялась она. — После такого дня, какой у меня был, чтобы алкоголь на меня подействовал, мне нужно ввести его прямо в вену.

Продолжая держать в руках два зеленых пакета, которые привезла с собой, Лиз сказала веселым голосом:

— Забавно быть редактором. Я теперь разъезжаю на тачке Чарли, и даже сегодня послала его личного водителя по магазинам — попросила купить то, что обычно заказывал босс. Оказалось очень даже приличное шампанское. Можешь сунуть это ненадолго в морозильник? — Она поставила пакет на стол. — Я вспомнила, что ты не будешь пить, поэтому купила натуральный сок из персика и манго. Очень полезно для будущего ребенка и к тому же безумно вкусно.