Он, конечно, ехал домой в надежде отдохнуть и отвлечься от работы. Но ведь Сэм не виноват, что машина матери сломалась и они вынуждены на время ремонта жить в доме Чарли.

Да, болтовня Сэма утомляет, но Чарли просто не может оборвать его. Так же, как и не может не отвечать на его вопросы. Не так его воспитали родители. Хорошо бы, если бы будущий муж Вайолет полюбил мальчика. Да и Вайолет наверняка нужен мужчина, который любил бы ее по-настоящему.

Что за глупости лезут ему в голову?! – спросил себя Чарли. Достаточно того, что он помогает им отремонтировать машину. Как только она будет на ходу, Вайолет с сыном сразу уедут из его дома. Так нет, он все время волнуется, как сложится их жизнь в дальнейшем.

Разозлившись на самого себя, Чарли оглянулся на Вайолет. Она сидела такая серьезная, ее мысли явно были где-то далеко. Накануне вечером она так и не ответила на его вопрос о том, почему уехала из Амарилло. И он даже не поцеловал ее на прощание.

Не поцеловал! Да за эти двое суток он целовал Вайолет О'Делл больше, чем любую другую женщину за весь последний год. Вот что должно его беспокоить! А не мысли о том, встретит ли она мужчину своей мечты.

Через пять минут вдалеке показались бревенчатые постройки, и вскоре Вайолет поняла, что это и есть ранчо Парди. Жилой дом был очень похож на домик Чарли, но был несравнимо больше и просторнее.

Сам дом уютно расположился в тени тополей и сосен, деревья покрывали также берега речушки, протекавшей в нескольких шагах от задней стены дома. А к северу от него виднелись многочисленные конюшни, сараи, птичники.

Вайолет была поражена размерами и образцовым состоянием ранчо. Она никак не ожидала, что жизнь родителей Чарли так не похожа на его собственную. И уже в который раз удивилась странному выбору Чарли, который предпочел спокойной жизни скотовода на семейном ранчо опасную работу техасского рейнджера.

Джастина встретила их на пороге и нежно обняла сына.

– Как хорошо, что вы решили приехать, – сказала она, приглашая их в дом. – У меня будет повод приготовить отличный ужин и поесть вместе с вами. А то Рой утверждает, что я вскоре вообще разучусь готовить, если буду так лениться стоять у плиты.

– Папа уже вернулся? – спросил Чарли.

– Нет. Я жду его завтра.

На кухне Джастина предложила выпить по стакану чая со льдом, а Сэму предложила чашку фруктового сока.

Пока они пили, Джастина рассказала Чарли все семейные новости. Она упомянула также о наиболее серьезных расследованиях, которыми в последнее время руководил Рой. А затем, к удивлению Вайолет, посоветовала Чарли пойти с Сэмом в конюшню – посмотреть лошадей, – пока она готовит ужин.

– Прогоняешь меня, да, мам?

Чарли явно подтрунивал над матерью, тем не менее у Вайолет сложилось впечатление, что он не хочет проведать лошадей. Возможно, все дело было в том, что ему надоело возиться с Сэмом, ведь малыш весь день не отходил от Чарли. Любой на его месте устал бы.

– По крайней мере до того момента, как зажарится перец, а то ты его весь съешь до ужина, – сказала Джастина.

Сидя у бара на высокой табуретке, Чарли вопросительно взглянул на Сэма.

– Мне так хочется посмотреть на лошадей. Пойдем, Чарли, а?

Интересно, подумал Чарли, что бы сказали его коллеги-рейнджеры, увидев Чарли Парди в роли отца ребенка, которого он и увидел-то всего несколько дней назад? А что сказали бы о Вайолет? Нашли бы ее, несомненно, красивой и сексуальной. И решили бы, что он в нее влюблен. А этого и в помине нет. И он, Чарли Парди, вовсе не собирается влюбляться в нее.

У Вайолет очень много общего с Анджелой. Она тоже не понимает, что для Чарли значит его работа рейнджера, и даже не пытается делать вид, что хочет понять. Он же не намерен раскрывать свою душу, чтобы в нее опять наплевали. Подобное унижение мужчина способен вынести лишь один раз в жизни.

– Ну, пойдем. Только уговор – ты не будешь проситься покататься верхом, ладно? – предупредил Чарли.

– Что плохого, если Сэм проедется верхом? – вмешалась Джастина.

– Да он сегодня уже два раза сидел на лошади, – сообщил Чарли, слезая с табуретки.

Джастина с укором посмотрела на сына: подумаешь, два раза, но Сэм словно не замечал недовольства Чарли. Улыбаясь во весь рот, он схватил ручонкой указательный палец Чарли и потащил его к двери.

– Хорошо помню то время, когда ты был немногим старше Сэма. Чарли, ты же целыми днями не слезал с лошади. Вечером отцу приходилось буквально стаскивать тебя с седла.

Иными словами, неплохо бы ему вспомнить себя в возрасте Сэма. И впрямь было бы неплохо. Потому что оружие и наркотики, воры и убийцы, всевозможные преступления – словом, все то, с чем он сталкивается на работе, неизбежно старит его раньше времени и делает черствым. Но уж родной матери это должно быть понятно.

Жесткая шкура, выражаясь словами Вайолет, ему просто необходима. Он не допустит, чтобы ручонка Сэма, обвившая сейчас его ладонь, пробила броню, в которую он себя заковал. И чтобы беззаботная улыбка и сияющие светлые глаза мальчика напомнили ему, что если он в ближайшее время не изменит свою жизнь, то лишится возможности иметь сына или дочку. И так и проживет всю жизнь без собственной семьи.

– А когда ужин будет готов? – спросил он нетерпеливо.

– Я вам покричу, – обещала Джастина.

Вайолет с беспокойством смотрела вслед выходившим из кухни Чарли и Сэму.

– Чарли может подумать, что вы и впрямь хотели от него избавиться, – сказала она Джастине.

– Так оно и есть.

– Но почему? Вы же давно не виделись, – удивилась Вайолет.

– Да, давно. Но ему полезно повозиться с Сэмом. Пусть побудет немного в роли отца. А то мне иногда кажется, что он и не хочет иметь детей.

– Да, он говорил мне об этом, – заметила Вайолет и тут же спохватилась:

– Нет-нет, он.., он не сказал прямо, что не хочет иметь детей, но дал понять, что они вряд ли у него будут.

Джастина устало вздохнула, но не удивилась и даже не расстроилась.

– Как грустно видеть, что твой ребенок несчастлив, – проронила она.

Вайолет подсела к ней поближе.

– Я хорошо вас понимаю. Все, чего я хочу, – это чтобы Сэм был счастлив.

Джастина задумчиво взглянула на Вайолет.

– Работа Чарли губит его. Затягивает все сильнее с каждым годом. И как ему помочь, если это вообще возможно, я не знаю.

Вайолет сильно удивилась, услышав эти слова. Чарли Парди, конечно, никак не назовешь весельчаком, но ведь в его жизни столько хорошего. У него есть многое из того, о чем сама Вайолет может только мечтать. Дружная семья. Интересная работа. Чего еще желать? Разве что жену и ребенка. Но ведь Чарли сам дал понять, что собственная семья ему ни к чему.

– Странно, что вы говорите это, – заметила Вайолет. – Вы сами замужем за шерифом. По-моему, следует гордиться тем, что сын пошел по стопам отца и тоже стал полицейским.

Джастина, на миг забыв про салат, который готовила, обернулась к Вайолет.

– Что за вопрос, разумеется, я горжусь сыном! – горячо воскликнула она. – Но поймите меня правильно. Ценой тяжкого труда Чарли добился того, что как рейнджер он пользуется авторитетом не только в Техасе, но и далеко за его пределами. Мы с мужем счастливы, что его мечта осуществилась. Плохо лишь то, что он с головой ушел в работу. Смысл жизни для него в том, чтобы сделать все по закону, раскрыть преступление, сохранив при этом своих людей, и защитить пострадавших. Неужели он не говорил с вами об этом?

– Да нет, пожалуй. Разве что невзначай. В первый вечер нашего знакомства я спросила, нравится ли ему работа рейнджера. А он ответил очень уклончиво, что для него это не работа, а образ жизни.

– Наверное, так оно и есть. Ведь Рой работал шерифом еще до рождения Чарли. Какие-то гены, по-видимому, передались ребенку. – Джастина снова вздохнула и снова принялась резать салат. – Но Рой всегда умел отвлечься от работы. А для Чарли служба – вся его жизнь.

Вайолет было подумала, что ей следует помочь Джастине готовить ужин, но отбросила эту мысль:

Джастине нужна была собеседница, а не помощница.

– Ну, если Чарли всегда мечтал быть рейнджером, то он должен быть счастлив. Ведь его мечта осуществилась.

– Должен, – кивнула Джастина. – Только он несчастлив, и вы наверняка это заметили.

В эти три дня Вайолет много общалась с Чарли. Он бывал с ней резок, неровен, порой даже вспыльчив. Пытался доказать, что лучше ее знает, как следует воспитывать Сэма. Но когда он обнимал ее… Такого наслаждения в объятиях мужчины Вайолет никогда не испытывала.

– Я даже и не знаю, что сказать, ведь мы знакомы всего каких-то три дня. Но у меня сложилось впечатление, что он не из тех молодых людей, которые слывут душой общества.

Джастина покачала головой.

– В свое время Чарли был весельчаком. Обаятельным и остроумным. Но постепенно изменился. Сначала я заметила, что он стал реже смеяться. Затем перестал улыбаться и подшучивать, по своему обыкновению, над родными и приятелями. Он стал очень серьезным и замкнутым. Представляете, он даже отпуск берет только по настоянию начальника.

За время их знакомства Чарли успел наговорить Вайолет много неприятного, но она ни на секунду не забывала, скольким они с Сэмом ему обязаны. Ведь он дал им крышу над головой, а Вайолет – работу. Мысль о том, что у Чарли могут быть проблемы, очень беспокоила ее. Кому-кому, а уж ей хорошо известно, какая это мука, когда израненную душу терзают страдания.

– Быть может, ваш сын просто вступает в тот возраст, когда люди становятся более уравновешенными?

– Ему почти тридцать лет. А уравновешенным он был всегда. Даже подростком не бросал слов на ветер и не разрывался, когда пришло время выбирать профессию. Как раз наоборот. – Джастина тихо засмеялась. – Чарли всегда твердо знал, что хочет быть техасским рейнджером.

Наблюдая за тем, как Джастина заправляет салат соусом, Вайолет обдумывала услышанное.