Они устроились в удобных креслах у открытого окна, в которое залетал легкий ветерок, дувший с моря.

— Видно, день предстоит жаркий, — сказал Марк, чтобы как-то начать разговор.

— Неудивительно. Разве ты забыл, что сегодня шестое июня? — спросила Корделия. — Погода в это время всегда жаркая, особенно на Средиземном море.

— Да, конечно, — рассеянно согласился он. По его виду девушка догадалась, что мысли кузена заняты далеко не погодой.

— Что с тобой? — забеспокоилась Корделия. — Что-нибудь случилось? Не скрывай ничего от меня, ведь мы договорились быть честными друг с другом.

— Хочу тебе сказать одну вещь, Корделия. — Он помолчал, но затем решительно сказал:

— Необходимо предпринять меры для твоего скорейшего возвращения в Англию.

— Зачем? Почему? — удивилась она. — Чем вызвана такая необходимость?

Марк понимал, что ему следует осторожно выбирать слова, чтобы не напугать кузину.

Ему не хотелось объяснять Корделии, что плохая подготовка к обороне Мальты подтолкнула его к мысли незамедлительно отправить ее домой, пока еще была возможность сделать это без угрозы для ее безопасности.

— Ты уже решила, с кем будешь жить, когда вернешься домой? — спросил он. — У тебя есть на примете подходящие родственники?

— Нет, — Корделия была обескуражена его вопросом. — Дэвид сказал, что незачем спешить с этим решением, поскольку я пробуду на Мальте полгода или год.

— Не думаю, что это разумно.

— Но почему? — возразила девушка. — Граф и графиня очень довольны моим пребыванием в их доме. Они сами так сказали. В противном случае есть наверняка другие люди, которые не будут возражать против гостьи, щедро оплачивающей все расходы.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась на острове, — сказал он твердо. — И дело здесь не в том, что для тебя не найдется на Мальте гостеприимного крова.

Она пристально посмотрела в его голубые глаза и сказала:

— Понимаю, у тебя есть причины, чтобы говорить это. Вероятно, тебя беспокоит, что мне здесь грозит опасность? Это действительно так, Марк?

— Я не готов ответить на твой вопрос, — сказал он. — Мне бы хотелось просить твоего согласия, Корделия, устроить тебя на первый же корабль, отплывающий в Англию.

Корделия невольно рассмеялась.

— В таком случае мне придется пробыть здесь еще очень долго. Вчера вечером граф Малдука сказал, что большинство кораблей опасаются отплывать далеко от своих портов.

Она взглянула на Марка и увидела, что ее слова не произвели на него впечатления. Помолчав, она продолжала:

— Кроме того, тот корабль, на котором ты отправишь меня в Англию, могут захватить африканские пираты. Тебе ведь не хочется, чтобы я оказалась в неволе в Алжире или Танжере?

— Я серьезно советую тебе уехать, Корделия.

— А я не менее серьезно заявляю, что намерена остаться. Она взяла его за руку.

— Ты был очень добр ко мне, Марк. Я глубоко благодарна тебе за то, что ты спас меня от герцога. Но это не повлияет на мое решение остаться на острове.

— Ты еще увидишь, каким упрямым я могу быть, когда речь идет о твоей безопасности, — сказал Марк. — И поверь мне, Корделия, я забочусь только о твоем благе.

— Думаю, истина заключается в том, что ты был бы рад избавиться от наскучившей подопечной!

Корделия засмеялась и посмотрела прямо ему в глаза. И вдруг оба замерли.

Нечто странное и магнетическое прошло между ними, нечто необъяснимое, но в то же время реальное.

Корделия почувствовала, что их с Марком притягивает друг к другу, ей даже показалось, что он немного приблизился к ней, хотя по-прежнему оставался неподвижным.

Сердце ее забилось учащенно, ей захотелось узнать, не почувствовал ли Марк тоже нечто подобное, но неожиданно дверь в оранжерею распахнулась.

Корделия обернулась, ожидая увидеть Дэвида, но вошел Людвиг фон Вютенштайн.

— Капитан Стэнтон, — взволнованно заговорил он, с трудом переводя дыхание и даже не поздоровавшись. — Я знал, что найду вас здесь, и бежал всю дорогу.

— Что случилось? — встревожился Марк.

— Мы должны без промедления выйти в море, — задыхаясь, сказал барон. — Нельзя терять времени. Такой возможности нам может больше не представиться.

— Вы можете более вразумительно объяснить, что случилось? — спросил Марк. — Успокойтесь и начните все сначала.

— Только что в порт прибыл корабль Ордена «Святая Мария». Команда его захватила пиратское судно, плывшее вдоль наших берегов в Тунис. На этом корабле оказался невероятных размеров груз специй, стоимостью в несколько сот эскудо! Захвачено пятьдесят пленников!

— Прекрасная новость! — сказал Марк. — Но какое отношение это имеет к нам?

— У пиратов было два корабля! Два! «Святая Мария» один корабль упустила, — воскликнул барон, раздосадованный, что ему приходится терять столько времени на пустую болтовню. — Но им удалось сбить грот-мачту, и теперь пиратский корабль потерял скорость.

Марк молчал. Глядя на его невозмутимое лицо, барон не сдержался и воскликнул:

— Вы же понимаете, как легко нам будет захватить его! Кроме того, в гавани нет ни одного корабля Ордена, кроме нашего, готового немедленно отплыть.

Марк наконец улыбнулся.

— Вполне очевидно, что мы обязаны не дать пиратам возможности ускользнуть с таким ценным грузом.

— Я знал, что вы согласитесь! Знал! — радостно сказал барон.

Он направился к двери, но, оглянувшись, добавил:

— Я направляюсь прямо на «Святого Иуду». Когда мы там увидимся?

— Через четверть часа, — ответил Марк. — Я иду вслед за вами.

Дверь за Людвигом фон Вютенштайном закрылась, и они услышали, как он побежал по коридору, торопясь вернуться на корабль с хорошей новостью.

Марк обернулся к Корделии.

— Боюсь, наш разговор придется отложить до моего возвращения.

— Ты долго… будешь отсутствовать?

— Полагаю, не больше недели, а возможно, и меньше, — ответил он. — Береги себя, Корделия.

Марк протянул ей руку, и она вложила в нее свои пальцы.

— И ты береги… себя. Это очень опасно?

— Не буду искушать судьбу, отвечая на твой вопрос, — ответил он с улыбкой. — Такое у здешних моряков существует поверье.

Тонкие пальцы девушки крепче сжали его руку.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты не уходил, — сказала она тихо. — Я буду волноваться… беспокоиться каждую минуту, пока ты не вернешься.

— Я хочу, чтобы ты провела это время весело, Корделия, и не думай обо мне.

— Выполнить твое желание… будет трудно, — призналась девушка.

Она заглянула в его глаза, и странное чувство снова охватило ее.

— Пожалуйста… будь осторожен, — чуть слышно попросила она.

С минуту Марк стоял, не шелохнувшись. Затем, не в силах сдержать себя, как будто какая-то высшая сила управляла им, он обнял Корделию, крепко прижал к себе и прикоснулся к ее губам.

Его поцелуй был таким легким, как будто он целовал ребенка, а прижавшись к ее губам, он ощутил, какие они мягкие и нежные.

От его поцелуя Корделия почувствовала, как по ее телу разливается тепло и странная слабость.

Это ощущение было настолько восхитительным, настолько приятным, что она едва могла поверить, что такое с ней происходит. Это было чудо, о котором она даже не подозревала.

Казалось, новое восхитительное ощущение исходило из самой глубины сердца, наполняло ее целиком, поднималось все выше, к горлу, губам, плененным поцелуем Марка.

Это ощущение было столь потрясающим, губы ее так пылали, словно она целовала солнечный луч.

Но прежде, — чем Корделия осознала его, поняла, что оно означает, Марк выпустил ее из своих объятий.

— Прощай, Корделия.

Не оглядываясь, Марк Стэнтон вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.

Глава 5

После ухода Марка Корделия осталась стоять на месте, словно все силы разом покинули ее. Она смотрела на дверь, в ней заключался ответ на чувства, бушевавшие в ее душе.

Девушка непроизвольно прижала руки к груди, но это не могло унять неистового сердцебиения. Она подошла к окну и невидящими глазами стала смотреть в маленький садик.

Корделия гнала от себя назойливые мысли, но они возвращались вновь и вновь.

Неужели к ней пришла настоящая любовь? Та любовь, к которой она стремилась, которую ждала. Ее мечта осуществилась!

Она нашла мужчину, пробудившего в ней любовь, которая скрывалась в глубине ее сердца, ожидая своего часа.

Корделия не сомневалась, что если она найдет любовь, то это чувство будет глубоким и сильным, способным подчинить себе разум и тело.

Трепет охватил ее при воспоминании о необыкновенном, невыразимом ощущении, которое возбудил в ней поцелуй Марка.

Ей было неведомо, что губы мужчины могли быть такими настойчивыми и властными, но, попав в их плен, она не испугалась.

Корделия призналась себе в охватившем ее в тот момент желании, чтобы его поцелуй длился вечно, чтобы никогда пленительное чувство близости к нему, когда все ее существо переполнял восторг, не проходило.

«Я люблю его!»— тихо прошептала она дрогнувшим голосом.

Теперь и солнце светило ярче, и аромат цветов был сильнее, а пение птиц и жужжание пчел сливались в торжественный гимн радости.

Любовь! Она осветила весь мир, наполнила душу девушки ликованием, заставила трепетать ее тело.

Долго ли Корделия простояла у окна, глядя на садик, ей было неведомо. Она была поглощена переживаниями неземного счастья, которое обволакивало ее светлой аурой.

Из восторженной задумчивости, в которую была погружена девушка, ее вывело появление хозяйки дома, выразившей удивление, что она была одна.

— Ваш кузен уже ушел, леди Корделия?

Стараясь, чтобы голос звучал как можно безразличнее, Корделия ответила, что капитана Стэнтона вызвали на корабль по важному делу.

— Чем бы вам хотелось заняться утром? — спросила графиня.

— Мне бы хотелось пройтись по торговым рядам, если это вас не затруднит, — ответила Корделия. — Дэвид, очевидно, будет очень занят и едва ли навестит меня сегодня.