Грейвс Трейси Гарвис - На острове

— У тебя же под халатом ничего нет, — бросил я ей вслед.

— Это не займет много времени, — ответила она.

Тогда я принялся переключать каналы. Все программы были посвящены обзору последствий цунами. Анна вернулась с маленьким ведерком.

— Это лед? — спросил я.

— Да, — ответила она, положив кубик в рот.

Она лежала на кровати рядом со мной, а я смотрел, как она смакует лед. Потом она села и развязала пояс моего халата. Распахнув халат, она нежно пробежала пальцами по моему телу, которое, несмотря на боль, мгновенно отреагировало.

— У тебя на боку жуткие синяки, — сказала она. — Что случилось?

— Там, в воде, плавал огромный ствол.

— Наверное, очень болит, — ткнула она пальцем в синяк.

— Да. Особенно этот.

Анна положила в рот очередной кубик льда и неожиданно поцеловала меня в шею, а потом в грудь.

— Сколько у нас времени до того, как принесут еду? — поинтересовалась она.

— Они не сказали.

Тогда Анна поцеловала меня в живот и спустилась ниже. Задохнувшись от непривычного ощущения холода, я закрыл глаза и положил руки ей на голову.

Когда чуть позже в дверь постучали, я завязал халат и сказал: «Войдите». Человек, принесший наш заказ, поставил все на стол, я подписал счет, добавив чаевые, — и мы, наконец дорвавшись до еды, сняли крышки с блюд.

— Смотри-ка, столовое серебро. — Анна взяла вилку и стала с неприкрытым удивлением ее рассматривать.

— И нормальные стулья. — Я отодвинул стул и уселся рядом с Анной.

Я протянул ей чесночного хлеба, потом отрезал кусок бифштекса. А когда положил его в рот, то даже застонал от удовольствия. Мы кормили друг друга кусочками с наших тарелок и запивали все кока-колой. Наелись мы достаточно быстро, так как желудки успели отвыкнуть от тяжелой и обильной пищи. Анна аккуратно завернула остатки и положила в холодильник.

Затем мы растянулись на кровати, чтобы еда хоть чуть-чуть улеглась в животе. Анна положила мне голову на плечо и, закинув на меня ногу, перебирала прядь моих волос.

— В жизни не была так довольна, — улыбнулась она.

Я выключил звук у телевизора. Во время обеда мы смотрели сводку новостей о цунами и были реально потрясены масштабом разрушений. Больше всего досталось Индонезии, число жертв там исчислялось десятками тысяч.

— Конечно, ужасно так говорить, когда погибло столько народу, но, если бы не цунами, мы до сих пор торчали бы на острове, — произнесла Анна. — И не знаю, как долго смогли бы продержаться.

— Согласен, — отозвался я.

Я протянул руку к ночному столику и включил радиоприемник с часами, настроив его на американскую музыкальную радиостанцию. Передавали «More Than a Feeling» группы «Бостон».

— Люблю эту песню, — вздохнула Анна.

Она прижалась ко мне еще теснее, и я обнял ее.

— Ти Джей, а ты уже успел до конца осознать, что мы живы и скоро снова увидим наших родных?

— Начинаю потихоньку.

— Который час? — спросила она.

— Начало третьего, — посмотрев на часы, ответил я.

— Значит, в Чикаго час ночи. Хотя какая разница! Наберу-ка еще раз номер Сары. В любом случае ни ей, ни родителям сейчас не до сна.

Анна села, потянулась за телефоном, перекинув через меня шнур.

— Попробую сперва позвонить по домашнему. — Она набрала номер и немного подождала. — Занято. Может, по сотовому ответит. — Она набрала уже другой номер и опять немного подождала. — Включена голосовая почта. Оставлю, пожалуй, ей сообщение. — Но затем, так ничего и не сказав, Анна повесила трубку. — Голосовой почтовый ящик переполнен.

— Попытайся еще раз чуть погодя. Рано или поздно обязательно пробьешься.

Она протянула мне телефон, и я поставил его обратно на ночной столик.

— Анна? — позвал я.

— Да? — ответила она, снова уютно устроившись в моих объятиях.

— А что насчет Джона? Тебе не кажется, что Сара могла ему позвонить?

— Не сомневаюсь, что уже позвонила.

— Как думаешь, что он сделает, когда узнает, что ты жива?

— Конечно, будет страшно рад за мою семью. А насчет остального не уверена. Возможно, он уже успел обзавестись женой и ребенком, живет себе где-нибудь в пригороде, — сказала Анна и, с минуту помолчав, добавила: — Надеюсь, он вернул родителям мои вещи.

— А где ты будешь жить?

— С мамой и папой. Куда бы они там ни переехали. Они точно захотят, чтобы я хоть немножко пожила с ними. А затем найду собственное жилье. Ти Джей, поверить не могу, что они продали дом. Они, конечно, собирались когда-нибудь потом купить что-то поменьше, возможно квартиру в кондоминиуме, но у меня и в мыслях не было, что они так сделают. Я выросла в этом доме. И мне грустно оттого, что он уже не наш.

Я поцеловал Анну, затем развязал ее халат и спустил с плеч. И мы занялись любовью, а потом как-то сразу уснули. Когда я проснулся, на часах было пять вечера. Анна крепко спала. Я лежал, уставившись в потолок, и вспоминал наш разговор. Я спросил ее о Джоне, но не задал самого главного вопроса, на который действительно хотел получить ответ: «А как насчет нас?».

Я открыла глаза и блаженно потянулась. Ти Джей сидел, откинувшись на спинку кровати, перед телевизором, включенным на минимальную громкость, и ел «Слим Джим».

— Славно вздремнула, — поцеловав его, сказала я и спустила ноги с кровати. — Пойду пописаю. Знаешь, что мне нравится больше всего в нашей ванной?

— Туалетная бумага?

— Да.

Когда я вернулась из ванной комнаты, Ти Джей заставил меня попробовать «Слим Джим».

— Согласись, что очень даже неплохо.

— Соглашусь. Но я стала гораздо менее привередливой, чем раньше. А где ж я оставила «СвиТартс»? Ага, вот где. На комоде.

Я не привыкла к кондиционерам, а потому, запахнув халат поплотнее, поспешила нырнуть обратно в кровать, под бочок к Ти Джею. У меня одеревенела спина, да и вообще все болело. Причем гораздо сильнее, чем тогда, когда меня только вытащили из воды, и я была страшно счастлива, что кровать оказалась такой мягкой.

В десять вечера я опять попробовала дозвониться до Сары. В Чикаго было уже девять утра, но ее мобильный телефон оказался занят.

— Никак не могу дозвониться, — пожаловалась я Ти Джею. Тогда я позвонила Саре по домашнему телефону, но в ответ услышала только длинные гудки. — И автоответчик не работает.

— Спрошу у папы. Может, он с ней уже говорил. — Ти Джей набрал номер домашнего телефона. Немного подождал, потом покачал головой: — Тоже занято. Похоже, им приходится отвечать на кучу звонков. Утром попробуем еще.

Ти Джей положил трубку и ласково погладил меня по голове:

— Уж и не знаю, смогу ли я привыкнуть к тому, что в Чикаго не буду делить с тобой кровать по ночам.

— Тогда и привыкать не стоит, — ответила я.

Приподнявшись на локте, я посмотрела на Ти Джея.

Нет, пусть это и эгоистично с моей стороны, но я была не готова его отпустить.

— Ты серьезно? — спросил Ти Джей.

— Да! — Сердце бешено колотилось, а разум подсказывал мне, что я погорячилась, но мне было плевать. — Мы немножко поживем отдельно. Тебе нужно побыть с семьей, да и мне тоже. Но если потом ты захочешь вернуться ко мне, я буду ждать.

Ти Джей с нескрываемым облегчением вздохнул. Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб.

— Конечно захочу, — прошептал он.

— Нам будет нелегко, Ти Джей. Люди нас не поймут. Возникнут вопросы. — От одной этой мысли у меня заныло под ложечкой. — Возможно, ты захочешь подчеркнуть, что, когда начался наш роман, тебе было почти девятнадцать.

— Думаешь, кто-нибудь спросит?

— Думаю, обязательно спросит, причем каждый второй.

Посреди ночи я проснулась, оттого что мне понадобилось в туалет. Мы заснули при включенном телевизоре, и когда я забралась обратно в кровать, то взяла пульт и стала переключать каналы, остановившись на минуту на программе новостей.

И застыла, когда по Си-эн-эн диктор сообщил о срочной новости и на экране под заголовком «Двое из Чикаго, три с половиной года назад пропавшие в море, спасены» были помещены фотографии Ти Джея и моя, сделанные когда нам было шестнадцать и тридцать соответственно.

Я протянула руку и осторожно потрясла Ти Джея за плечо.

— Что? Что такое?! — спросил он, еще до конца не проснувшись.

— Посмотри, что передают по телику.

Ти Джей сел в кровати и, ошалело поморгав, уставился в экран.

Я включила звук как раз тогда, когда Ларри Кинг произнес: «Думаю, я выражу общее мнение, если скажу, что это прекрасный материал для газет».

— Ни хрена себе! — выругался Ти Джей.

«Ну вот, приехали!»

Когда я проснулся, Анна еще спала. И я решил заказать яйца, блинчики, колбасу, бекон, тосты, картофельные оладьи, сок, кофе. Наконец наш завтрак принесли в номер, и я поцелуями разбудил Анну.

— Пахнет кофе, — открыв глаза, сказала она.

Я тут же налил ей чашечку. Она сделала глоток и вздохнула:

— Ох, как хорошо!

Мы позавтракали в постели, и Анна пошла в душ. Я же оставался у телефона на случай, если позвонит папа. После того как Анна помылась, мы поменялись местами. Я вышел из ванной, на ходу вытираясь полотенцем, и поймал удивленный взгляд Анны.

— Ты побрился! — потрогала она мою щеку тыльной стороной ладони.

— Но ты же сама говорила, чтобы я на тебя больше не рассчитывал, если нас когда-нибудь спасут.

— Я не серьезно.

Телефон зазвонил в одиннадцать утра. Отец зафрахтовал самолет, и нам следовало быть в аэропорту не позднее чем через час.