Просто хотел поиграть на нервах Антона.

Я молчала.

– Я знаю, ты в Нью-Йорке, – продолжал Кирилл. Его голос был теплый, с едва заметными нотками оптимизма – как обычно. – Как тебе этот город? Помню, ты говорила, что хотела бы побывать здесь.

– Откуда знаешь, что я приехала? – нахмурилась я, вглядываясь в пути и боясь пропустить свой поезд.

– Неважно, Катя. Важно другое, – мягко сказал Кирилл.

– Что? – вздохнула я, понимая, что настроение испорчено.

Так странно…

Раньше Кирилл меня радовал, а теперь раздражает.

Раньше я ждала разговоров с ним, болтала обо всем на свете, смеялась, а теперь думала только о том, как положить трубку.

Я не верила, что нравлюсь ему. Он не смотрел на меня так, как смотрел Антон – даже вполовину. А я не чувствовала и одной сотой от того счастья, которое дарило мне лишь простое прикосновение любимого человека.

– Во-первых, я хочу извиниться за свое поведение, – твердо сказал Кирилл голосом человека, который раскаивается и хочет искупить вину. – А во-вторых, давай встретимся.

– Нет, – тотчас отказалась я, почему-то испугавшись. Что ему опять от меня надо? Дружбы больше нет. К чему встречи?

– Не стоит, Кирилл, – сказала я. – Мы все решили в прошлый раз.

– Это касается Антона, – сказал Кирилл как-то устало. – Ты знаешь, что «На краю» снимают с фестиваля?

Это меня добило.

– Как? – почти прошептала я и не села в поезд, который как раз должен был отвезти меня до нужной станции, всего около которой и располагался музей. Я так и стояла на перроне, не понимая, что происходит.

Если НК не будут выступать на фестивале, к которому столько готовились и на который возлагали такие надежды, Антон, наверное, сойдет с ума. Им нужен этот фест, как воздух.

– Что произошло? – спросила я тотчас.

– Нам надо встретиться, – упрямо повторил Кирилл. – Катя, ты сможешь встретиться сегодня или завтра утром?

– Сегодня, – быстро сказала я, зная, что не смогу выдержать до утра. А по телефону Кирилл мне точно ничего не скажет. – Но для чего?

– Я должен сказать тебе кое-что безумно важное. Знаю, да, что повел тогда себя как козел, напугал тебя, но пойми – я не хотел. Если ты чего-то опасаешься, – явно понял Кирилл мои чувства, – давай встретимся там, где ты будешь чувствовать себя комфортно.

Комфортно я бы чувствовала себя в номере отеля, но туда я его явно приглашать не стану. Скорее всего, надо выбрать какой-то ресторанчик, чтобы быть у всех на виду. Но Кезон же – звезда, и тут его знают отлично. «Лорды» очень популярны в Америке. Значит, нужно выбрать такое место, где внимание обращают не на людей – его перетягивает нечто иное.

– Кать, могу приехать в любое место, – словно прочитал мои мысли Кирилл.

Я, решившись, назвала небоскреб, располагающийся неподалеку от отеля, в котором находилась смотровая площадка – отзывы на это место в Интернете были потрясающими, как и фотографии. Там, над городом, люди должны будут обращать внимание не друг на друга, а на чудесную панораму. По крайней мере, я на это надеялась.

Кирилл согласился, едва услышав, и сказал, что через два часа будет на месте.

– Только, пожалуйста, приди, – сказал Кирилл. – Обещаешь, Катя?

– Обещаю, – вздохнула я. – Но это как-то поможет группе Антона?

– Может быть, – дал туманный ответ Кирилл.

Я развернулась и, никуда не поехав, вышла из метро. Прогулялась немного, нервничая и то и дело лихорадочно хватаясь за телефон. Я даже позвонила Антону, чтобы аккуратно спросить, правда ли это, что их сняли с фестиваля, но его мобильник не отвечал, и тогда я набрала Фила.

– Что-то случилось, Катя? – мягко спросил он. Голос у него, как и всегда, был медовым, но я уловила в нем тревогу.

– Извини, что мешаю… Не могу дозвониться до Антона. С ним все в порядке? – спросила я.

– Да, а почему ты спрашиваешь? – удивленно поинтересовался Фил.

– Слышала, что проблемы с выступлением на фестивале, – ответила я.

– Что? – стал голос Фила резким, и я сначала вдруг подумала, что Кирилл обманул меня, как тогда, когда говорил, что никогда не встречался с Антоном. Но все оказалось иначе.

– Откуда ты знаешь? – спросил он потрясенно. – Это что, просочилось в Интернет?!

Я впервые слышала, чтобы так Фил паниковал. И мне стало страшно. Кажется, Кезон говорил правду. Какие-то проблемы с выступлением группы…

– Нет-нет, мне об этом написал Антон, а я волнуюсь о нем, – скороговоркой выпалила я. И Фил облегченно выдохнул.

– Это какая-то мистика. Сначала нас пригласили, вчера – отстранили. А несколько часов назад позвонили и сказали, что все в порядке – мы есть в списках. Но до сих пор как-то стремно. Вдруг вновь какие-то проблемы… Ты знаешь, Катенька, – вдруг сказал медвежонок, которого иногда в разговорах со мной пробивало на откровенности. И только в его, наверное, устах, уменьшительно-ласкательный вариант моего имени не звучал иронично. – Этот фест… Он многое для меня значит. И для парней – тоже. Раньше я только мечтал попасть на сцену чего-то подобного. Этот фестиваль был для меня культовым. И выступление здесь казалось чем-то нереальным. И до сих пор кажется нереальным. Если бы несколько лет назад мне кто-то сказал: «Фил, ты будешь зажигать в таком месте, перед такой огромной толпой!», я бы не поверил. А теперь я самый счастливый человек. Мы не хедлайнеры, не как «Лорды», но все начинается с малого, верно?

Я улыбнулась.

– Верно, – сказала я. – Зажгите там, Фил! Я верю в вас.

И я ни капли не врала.

Мы распрощались, и тотчас улыбка сползла с моего лица.

«На краю» все-таки участвуют в фестивале, несмотря на проблемы. Что в таком случае хочет Кирилл? И почему ему важно встретиться со мной из-за того, что у НК могу быть проблемы? Кирилл – продюсер «На краю». Ему должно быть невыгодно, если у группы начнутся проблемы, даже если между ним и Антоном есть разногласия. Но что продюсер группы хочет от меня?!

Я ничего не понимала.

В ожидании Кирилла я встала неподалеку от длинной очереди желающих попасть на смотровую площадку. И когда кто-то дотронулся до моего плеча, подойдя со спины, вздрогнула.

Кирилл подошел ко мне незаметно.

– Здравствуй, Катя, – сказал он.

– Здравствуй, – ответила я, пытаясь унять сердцебиение.

Кирилл был одет просто, как типичный представитель молодого поколения: кеды, джинсы, худи – традиционно накинутым на голову капюшоном, кепкой под ним, и его лицо закрывали солнцезащитные здоровенные очки. Со стороны он казался совершенно обычным, но отчего-то не слишком поднимал голову, стараясь смотреть в пол. На меня, однако, он посмотрел, и, хоть я и не видела его глаз, мне показалось, что взгляд его внимательный и какой-то странный. Кроме того, меня пронзило ощущение, что я словно вновь оказалась с ним в октябрьской Москве.

Почему все так вышло?

– Что ты хотел? – спросила я.

– Полюбуйся сначала городом. А потом скажу все, что хотел, – отвечал Кирилл. – Это очень важно, поверь, но перед этим я хочу, чтобы ты видела, как прекрасно это место с высоты птичьего полета. Я хочу, чтобы этот город понравился тебе.

– Нет, – уперлась я. – Говори сейчас. Что-то случилось с Антоном?

– С Антоном? – задумчиво повторил он. – Нет, не случилось. Но если ты про фестиваль – я сделал так, чтобы «На краю» все же смогли выступить.

– Ты? – во все глаза смотрела я на музыканта, чувствуя подвох. Я не хотела совершать ошибку. И боялась, что буду сожалеть, если не пойду с ним и не выслушаю его – вдруг это что-то важное, что-то такое, что будет касаться Антона, и, зная эту информацию, я смогу как-то помочь ему.

Ну и иллюзии. Сейчас они задушат тебя.

– Я же их продюсер. Остальное – наверху, – сказал Кирилл. – Пожалуйста, – добавил он и умоляюще сложил ладони вместе.

– Хорошо, – кивнула я, решив не спорить и пытаясь понять, что происходит. Что ему от меня нужно?

Мы встали в хвост очереди, но Кирилл тотчас предложил купить дорогие билеты, которые позволяли эту очередь миновать. Я не согласилась.

– Как твои дела, Катя? – спросил он.

– Хорошо. Надеюсь, твои – тоже, – ответила я.

– Я скучаю, – сказал он. Мое сердце дрогнуло.

– Кирилл, пожалуйста, давай без этого? – попросила я.

– Без чего – этого? – искренне удивился парень.

– Без этого фарса. Я уже говорила тебе, но скажу еще раз: я прекрасно понимаю, что, общаясь со мной, ты просто хотел насолить Антону.

И мы не разговаривали до тех пор, пока не оказались на смотровой площадке; Кирилл, правда, все время почти неотрывно смотрел на меня, что ужасно нервировало. Один раз он в толпе ненароком коснулся моей ладони своею, и я тотчас одернула руку, как от кипятка. А когда я споткнулась, подхватил, будто заботясь, чтобы я не упала.

Стоило мне оказаться наверху, на огромной высоте, как я на время забылась. Вид со смотровой площадки открывался изумительный – казалось, передо нами простерся не город, а огромное полотно, на котором гениальный живописец изобразил современный мегаполис и застывшую над ним глазурь неба, к которой прилипли разбросанные куски белой сахарной ваты.

Просто не верилось, что могут быть такие потрясающие воображение виды!

Однако любовалась я недолго – Кирилл пригласил меня посидеть в панорамном кафе, из которого тоже открывался потрясающий вид. И я согласилась – там было не так шумно, как на площадке, зато достаточно многолюдно.

То, что Кирилл рассказал, сидя напротив, почти убило меня.

– Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. И прости заранее за все, но… – Он закусил губу, проводя пальцем по стаканчику со свежесваренным ароматным кофе. – Я должен тебе сказать об этом.

– Во-первых, расскажи, откуда ты узнал, – попросила я. – О том, что на майские праздники я и Нинка покидаем родную страну, были в курсе немногие.

– Твоя сестра рассказала, – сознался Кирилл. – Я с ней переписывался. Видишь, я предельно честен.