С той октябрьской ночи, когда я уехала из дома, казалось, прошло много лет. Тогда я была другим человеком. Но я искренне верила, что Господь заботился о каждой мелочи в моей жизни, и я верила, должна верить, что Он предпочитает меня сегодняшнюю мне вчерашней.

Послав небесам последний умоляющий взгляд, я скользнула в кровать, закрыла глаза и позволила мечтам самим осуществиться. У меня больше не было сил молить об этом.

Глава 45

Задолго до рассвета я подбросила несколько поленьев в печь и приготовила себе чашку чая вместо кофе. Я еду домой, сказала я себе, пытаясь убедить, что это хорошо. Все в Даунингтоне поднимут вокруг меня шум, как делали это с каждым, кто возвращался после долгого отсутствия.

Горячий чай с медом обволакивал мне горло, не давая слезам вырваться наружу. Я приготовлю обильный завтрак и поставлю готовиться обед. Это будет в последний раз, когда я для всех буду готовить обед.

Я зажмурила глаза, пытаясь избавиться от всех мыслей про «последний раз». Эти переживания я придержу для поезда, буду тешиться ими, пока мимо со свистом будет мчаться целый мир. Незнакомые люди, видя мои слезы, будут недоумевать, но спрашивать не станут. К тому времени, как я приеду в Даунинг-тон, я надену на лицо маску счастья. Навсегда!

— Уже утро? — Олли упала рядом на стул, потирая глаза.

— Да, но очень раннее утро, прости, что разбудила тебя.

— Ты не разбудила. Джеймс пихнул меня. Я думаю, что не могу больше спать с мальчиками! Я уже слишком взрослая, а они слишком шумные.

Я поставила в духовку противень с бисквитами, затем помешала соус и сняла его с огня.

— Не переживай, дорогая. Тебе больше не придется спать с братьями. — Я хотела рукой зажать себе рот, но сдержалась, надеясь, что девочка не поймет мои слова двояко.

Но так и случилось, у нее даже челюсть отвисла.

— Ты имеешь в виду, что я могу переехать к тебе, в твою комнату?

Я повернулась к плите и все помешивала соус вилкой. Я должна была сказать ей правду, но оказалась не готовой. Движения вилкой замедлились. Я собрала мысли, взвесила слова.

— Да, дорогая, ты скоро сможешь въехать в мою комнату.

Девочка довольно взвизгнула, я чуть шикнула на нее, она обняла меня и прижалась щекой.

— Чему ты так радуешься, Олли? — Веселый голос Френка я восприняла так, словно получила удар под дых.

Олли выпустила меня из объятий, она практически парила над полом.

— Ах, папочка! Ребекка говорит, что я могу переехать в ее комнату! Я больше не должна спать в одной кровати с мальчиками!

— Правда?

Я была уверена: Френк ждал, что я посмотрю на него, и он сможет получить ответ на стоявший в его глазах вопрос. Но я не осмелилась повернуться к нему. Он сразу же прочтет по моему лицу все мои намерения, а я пока еще была к этому не готова.

Моя вилка завертелась быстрее. Может быть, мое волнение сделает соус не таким густым.

— Что происходит? — Появились Дэн с Джеймсом.

Так же быстро, как масло тает в горячей духовке, жизнь помчалась дальше.

Я готовила, подавала, ела, жадно впитывая звук каждого голоса, каждый взрыв смеха, поворот головы, откладывая все воспоминания на тот момент, когда они мне понадобятся. Сама я не говорила. И не смотрела на Френка.

Мытье посуды принесло облегчение. Я могла смотреть в окно, а не на семью, пока мои руки были заняты привычной работой. Жестяная тарелка, которую я хотела поставить в сушку, упала на пол. Я подняла ее. Олли глянула на меня и поставила еще одну чистую чашку на полку.

— Я сегодня немного неуклюжа, — попыталась я засмеяться, но это было скорее похоже на нервное хихиканье.

Мне нужно сказать все Френку, прежде чем Олли уйдет в школу. Будет неправильно совсем не попрощаться. Но долгого прощания я просто не вынесу.

— Иди собери книги в школу.

Девочка вскочила с маленькой табуретки и торопливо вышла. Я вытерла руки и глубоко вздохнула. Не о чем волноваться, сказала я себе.

— О Господи! — Это было похоже на молитву, мне казалось, я вот-вот распадусь на части. Господь знал, что мне нужно. Сила, мужество и вера в то, что Он приготовил для меня будущее, которое залечит боль моего сердца.

Знакомой тропинкой я пошла к хлеву. Остановилась на входе, заглянув внутрь темного помещения.

Старый Боб замычала. Я восприняла это как ее прощание.

— Можно с тобой поговорить минутку, Френк?

Он перестал работать.

— Джеймс, Дэн, присмотрите за Дженни.

— Да, сэр! — Оба мальчика отсалютовали.

Длинные ноги Френка быстро вынесли его наружу. Мы обогнули хлев и прошли вдоль стены ближе к свинарнику.

— В чем проблема? — Он слегка нагнулся, облокотившись на изгородь и одной ногой упершись в нижнюю планку.

Я поковыряла зубчатый край ногтя и откашлялась.

— Я еду домой.

— Я знаю. — На лице отразилась… боль. Но это прошло. Наверное, беспокоится о том, что пока не нашел няньку для детей, решила я.

Он откашлялся и поднял ногой столб пыли.

— В конце месяца.

— Нет, сегодня утром. У меня уже есть билет.

Он замер, только на скулах заходили желваки.

Я отступила от него, дотянувшись до небольшого заграждения, закусила губу, ожидая, пока он что-то скажет. Хоть что-нибудь. Но вокруг меня воцарилась тишина. Мне нужно было от нее избавиться.

— Я здесь пробыла достаточно долго. Теперь я это понимаю. Ты должен быть со своей семьей, Френк. Тебе необходимо спать в собственной кровати, находиться среди своих вещей. Дети вновь чувствуют себя уютно с тобой. Кроме того, — вцепившись в ограду, я выпрямилась, — у меня есть собственная жизнь.

Я уставилась вдаль: пусть он думает, что я счастливо устремилась навстречу желанной жизни.

Тишина накаляла воздух между нами, пока его слова не прорезали его, словно вспышка молнии.

— Ты бросаешь нас вот так, просто?

Я подошла, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Всего лишь несколько недель назад ты обещал отослать меня домой, помнишь?

Он засунул руки в карманы и посмотрел на меня так, будто я опоссум, забравшийся в спальню.

— Они потеряли свою мать и Адабель. Теперь они потеряют и тебя. Ты думаешь, они ничего не почувствуют?

Я покачала головой, сердце разрывалось на тысячи кусочков.

— Они маленькие и примут того, кого ты приведешь, так же быстро, как приняли меня.

Мужчина покраснел и пошел к хлеву, затем обернулся, вернулся и ткнул мне в лицо пальцем.

— Давай все выясним до конца! Я не просил тебя уехать! Ты решила так сама!

— Это к лучшему, Френк! Правда, к лучшему! Но… — Я заколебалась. Сила его гнева лишила меня уверенности в том, следует ли мне озвучить свою последнюю просьбу. Мой голос понизился практически до шепота. — Ты попрощаешься с ними за меня?

Он поднял брови, затем, откинув голову назад, презрительно засмеялся.

— Хочешь уехать? Ладно! Я не могу остановить тебя. Но и не собираюсь говорить детям о твоем отъезде! Ты сама скажешь!

Он ушел в хлев, а я потащилась обратно в дом.

— Трус! — шептала я про себя, не будучи уверенной в том, кого из нас подразумеваю.

* * *

Я знала, что должна попрощаться с Олли, прежде чем она уйдет в школу. Эта боль будет быстрой, как перевязка раны. Я должна сказать это сейчас, пока еще не утратила равновесие.

— Олли, — позвала я снизу.

— Да, мэм?

— Ты уже уходишь?

Вместо ответа девочка сбежала по ступенькам, перепрыгнув последние, и скользнула в мои объятия. Я едва поймала ее.

— Ой, ты уже слишком большая, чтобы я тебя так ловила!

Она улыбнулась мне.

— Знаю, но иногда мне так хочется снова быть маленькой!

Я обняла ее и несколько минут подержала в объятиях, потом отстранила и перевязала ленты на концах ее кос.

— Ты выглядишь великолепно, Олли Элизабет!

Я взяла ее за руку и повела к входной двери.

— Веди себя в школе хорошо сегодня! — Моя решимость поколебалась, но я должна была все сказать. Я глубоко вдохнула. — Днем меня здесь уже не будет, Олли. Я уеду в Оклахому, к родителям.

Она склонила голову набок, на ее лице застыло шутливое выражение.

— Когда ты вернешься?

— Я не вернусь. В смысле, я не вернусь, чтобы жить здесь. Возможно, я приеду вас навестить. И ты тоже можешь приезжать ко мне.

Она отняла руку. Уставилась на меня с открытым ртом.

— Но ты нужна нам, Ребекка!

Я покачала головой.

— Нет, не нужна. Твой папа позаботится о тебе, я обещаю.

— Ты не можешь уехать! — Слезы побежали по бледным щекам, голос срывался к истерике. — Ты не можешь бросить нас!

И тут я увидела, как открылась задняя дверь, на сестру уставились Джеймс и Дэн, на их лицах написано недоумение. За ними стоял Френк с Дженни на руках. Мне захотелось провалиться под землю. Все должно было произойти не так! Губы мои задрожали. Я подыскивала слова, чтобы успокоить детей, успокоить саму себя.

Джеймс подошел и обнял сестру, спрятав голову у нее на груди. Я присела перед ними, намеренная сдержать эмоции, но чувствуя, что они выходят из-под контроля. Дети не должны были переживать так, как я.

Я положила руку на голову Джеймса, будто благословляя его.

— До свиданья, мой малыш, я буду скучать по тебе!

— И по мне тоже? — Ко мне подскочил Дэн, за ним топала Дженни.

— И по тебе тоже, Дэн. — Я обняла его, прижалась к малышу, вдохнув особый детский мальчишеский запах, как собака.

Затем я взяла на руки Дженни, поцеловала ее в носик, прежде чем поставить на пол.

Взяв свой чемодан и сумку там, где я их поставила в столовой, я протянула руку Френку. Он не пожал ее на прощание. Я даже не была уверена, что он увидел ее. Он просто уставился на меня с выражением ужаса на лице.