Анна Матир - На крыльях мечты

Сильный ветер не давал быстро открыть тяжелую дверь, но я все-таки приоткрыла ее достаточно, чтобы мы все смогли проскользнуть внутрь. Тепло окутало меня коконом вместе с запахами полированного дерева и угля с острым привкусом мороза.

Я сняла перчатки, глубоко вдохнула и подошла к окну за стойкой.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — Мужчина за стойкой вытянул шею, чтобы посмотреть, кто еще стоит за мной, наверное, ожидая увидеть моего отца или мужа.

— Мне нужны деньги со счета Френка Грешема.

Щека мужчины дернулась, будто он махнул кончиками своих усов.

— Это довольно необычно, мисс…?

Я расправила плечи.

— Ребекка Хэндрикс. Я забочусь о детях Грешема с той поры, как моя тетя Адабель Уильямс… — Мой тон чуть смягчился: — С октября.

— Пожалуйста, подождите несколько минут.

Я усадила детей на пол, они прислонились к деревянной стойке, которая шла через все помещение банка. Я не думала, что это займет много времени. Несколько минут затягивались. И я заглянула за стойку, но не увидела своего собеседника. Только большую дверь серебряного цвета, крепко затворенную.

— Мисс Хэндрикс?

Я обернулась и увидела рядом мужчину, его глаза весело поблескивали.

— Я был бы рад переговорить с вами в моем кабинете. — Он жестом предложил мне следовать за ним. Я посмотрела на детей взглядом, который должен был означать: «оставайтесь на месте».

Я села на стул, стоящий перед его столом, сердце мое колотилось, а он, напротив, сложив руки замочком, спокойно положил их на стол перед собой. Руки, которые считали деньги, а не возились в земле, чтобы вырастить урожай.

— Я так понимаю, у вас есть вопросы по счету мистера Грешема?

Через матовое стекло двери я оглянулась на детей.

— На самом деле я хочу снять денег. Скоро Рождество, и я хочу устроить праздник для детей.

Мужчина достал пачку бумаг, положил перед собой и нацепил очки на короткий нос.

— Я понимаю, мисс Хэндрикс. К сожалению, мистер Грешем имеет на своем счету лишь номинальное количество средств, оно практически приближается к нулю.

У меня заболел живот. У Френка ничего не было в банке? Но в одном из писем я прочла о том, что он говорил тете Адабель поделить деньги от урожая как обычно. Как поделить? Куда положить?

Я уставилась на свою сумочку, клацая замком. Письма Френка были конкретными и детальными. Он предпочитал, чтобы его семья и дом содержались в порядке. Как и мой отец. И папа всегда для сохранности держал деньги в банке.

— Разве он не присылал домой свою армейскую зарплату? — спросил банкир.

— Я нашла в… доме немного денег. — У меня запылало лицо при воспоминании о том, сколько потратила на свое путешествие в Даллас.

Мужчина откашлялся, очевидно, ему было неловко.

— Учитывая репутацию Френка Грешема, я уверен, мистер Криншоу поможет вам взять в долг продукты.

Я выпрямилась. Какую репутацию? Тратить деньги, которых нет, или жить в долг?

— Спасибо. — Я встала и пожала ему руку. Если Френк не обеспечил своих детей, я позабочусь о них сама. Хотя в моей голове громко звучал папин голос, предостерегающий что-либо покупать в кредит.

На нашей веревке дома осталось лишь три узла, и мы решили осмотреть все деревья в округе в поисках небольшой ели. Нашли одну, совсем молодое деревце, скорее похожее на ветку.

Но учитывая, что нам с Джеймсом предстояло самостоятельно ее срубить и дотащить до дома, ель была в самый раз.

Ель мы украсили бусинками, нанизанными на нитку. Потом нашли несколько готовых украшений, завернутых в бумагу и лежащих в комоде тети Адабель. Ими украсили ветви.

— Мы можем приготовить на завтрак пирог с корицей? — спросила Олли.

Я заколебалась.

— Мама и тетя Ада всегда его готовили, — прошептала она.

— Конечно, мы можем, — улыбнулась я, а сама при этом раздумывала, есть ли рецепт или мне нужно будет его придумать. Обыскав кухню, я обнаружила под газетой поваренную книгу.

Потом мы пекли и работали всю ночь и большую часть следующего дня — Сочельника. Наконец мы повесили носки для подарков на каминную полку и упали на кровати.

— А я услышу, как придет Санта-Клаус? — спросил Дэн.

Я подоткнула одеяла вокруг малыша и поцеловала его в щеку.

— Не думаю. Вряд ли он придет, пока не будет уверен, что ты уже крепко спишь. — Я пощекотала его за нос.

Малыш засмеялся и закрыл глаза.

— Скажи ему, пусть сейчас приходит, Бекка, я сплю!

Я пошла в свою комнату и еще долго после полуночи через тонкие стены слышала перешептывания детей, но даже когда они затихли, я все равно не могла уснуть. Правильно ли я поступила, купив им подарки? Ворочаясь на кровати, я молилась в надежде, что если Френк не сможет покрыть мои расходы, то у папы найдутся деньги. И только я наконец заснула, уже под утро, как четверо детей стояли возле моей кровати, расталкивая меня и прогоняя сон.

— Позвольте мне спуститься вниз первой, — простонала я из-под одеял. — Я разожгу огонь и позову вас.

— Только не забирай наши подарки! — Выражение лица Дэна говорило мне, что он действительно этого опасается.

Я откинула волосы с его лба.

— Я не посмею!

Набросив на плечи шаль и надев носки, я поторопилась в гостиную. Мои руки тряслись, пока я поджигала щепки, лежащие под толстыми бревнами, специально принесенные для этого утра. Сначала немного подымило, затем разгорелся огонь. Я зажгла два светильника, их свет разогнал мрачность раннего утра. На каминной полке висели носки, в каждом было по апельсиновой и мятной палочке, в каждом по игрушке.

Звук легких шагов по лестнице не оставил мне времени поразмышлять.

— Счастливого Рождества! — Я улыбнулась и присоединилась к всеобщему веселью, несмотря на все вопросы, бушевавшие у меня в голове. Будут ли у Френка деньги, чтобы покрыть расходы на подарки для его детей? Одобрит ли он то, что я купила?

Олли обнимала свою новую куклу. Дэн пытался сложить слова из кубиков. Джеймс собирал конструктор. Дженни, уставившись на плюшевого медвежонка, протягивала ручку, чтобы погладить мех. А у меня перед глазами стояла страница из расходной книги мистера Криншоу.

За пять долларов мы могли бы купить ткань и пошить детям новую одежду — из старой они давно выросли. Или купить консервов и разнообразить наше питание, или патентованных лекарств, чтобы не болеть.

Я прижала руки к вискам, пытаясь остановить лавину мыслей. Увы, это не помогло. Я подумала про обувь, счета от врача, керосин, свечи, мыло, скобяные товары, семена и…

Мне нужно подышать свежим воздухом. Я открыла дверь и вышла на улицу, от каждого выдоха появлялось облачко белого пара. Из нашей печной трубы вырывался дым, наполняя мой нос запахами сгоревшего дерева. Я бродила по веранде, потирая руки, чтобы согреться, в то время как мысли сами, вопреки моему желанию, разбегались в разные стороны: к Артуру, Уиллу, маме, Френку.

Я не знаю, как долго я там пробыла, но достаточно, чтобы руки и ноги перестали что-либо чувствовать.

Вернувшись в гостиную, я согрелась — с шерстяной шалью на плечах и горячим чаем в руках, — меня вновь спасла Ирен.

— Сегодня утром ко мне явился Святой Дух, — сказала Ирен, когда мы сидели на диване, а дети наверху одевались в праздничные одежды. — Мы читали Евангелие от Луки, и Господь сказал мне, что есть еще одно дитя, замерзшее и покинутое, нуждающееся в нас этим рождественским утром. Но я не думала, что Он подразумевал кого-то настолько буквально.

Я пыталась улыбнуться вместе с ней, но мои щеки были неподвижны, как льдинки.

Она положила руку мне на колено.

— Ты скучаешь по маме, так же как и они скучают по своей.

Я кивнула и сделала глоток чая, ромашкового, как я догадалась, подслащенного медом.

— Несколько дней назад я получила от нее письмо, упрекающее меня в том, что я не еду домой на Рождество. Я не люблю разочаровывать маму, но знаю, что было более правильно остаться, даже если она этого не понимает. — Я сделала еще один глоток чая. — Я не думала, что взрослеть — это так сложно.

Ирен похлопала меня по колену.

— Мы с Джорджем совсем захлопотались с подарками для детей. У нас совершенно выскочило из головы, что и тебе нужен кто-то, кто стал бы твоей семьей на праздник. Ты сможешь нас простить?

Я держала чашку на коленях, все еще согревая руки ее теплом. У меня на глаза навернулись слезы благодарности.

Ирен забрала чашку у меня из рук и обняла меня.

— Я послушаю, если ты хочешь выговориться.

Я не думала, что смогу, но рассказала ей и грустную историю об Артуре, и о том, что пыталась быть послушной и следовать указанию Господа, и о своем смущении при словах шерифа, и о страхе при мысли о неминуемом возвращении Френка домой. Я покинула свой дом, уверенная, что Господь благословил меня ехать воплощать мечты. Теперь я не знала, есть ли у меня мечты, которым я могу следовать, и от Господа нет никаких знаков.

Голова Ирен склонилась вперед, будто она прислушивалась к чему-то вдалеке. Может быть, она услышала детскую возню наверху. Может быть, голос Бога.

— Я знаю, что такой молодой девушке будет сложно в это поверить, но однажды я мечтала о совсем иной жизни, нежели у меня есть сейчас.

Хотя она слушала мой рассказ, не проявляя эмоций, ее утверждение шокировало меня и — я точно знала — это было написано у меня на лице.

Ирен хихикнула.

— Сейчас, конечно, по мне не скажешь, но, когда я была молода, у меня было по ухажеру на каждый день недели.

Я улыбнулась.

А Ирен засмеялась громче, ее пышная фигура затряслась, как миска с желе, которое я когда-то ела в доме тети Артура.