— Ты мягче, — я наклоняюсь к ее уху, а моя рука скользит под верх. Костяшки пальцев проходятся по ее животу, и она задыхается. — Звучит многообещающе, детка, — я прикусываю мочку ее уха.

— Митч, прекрати, — она отталкивает мою руку. Я открываю рот, чтобы что-то ответить, но ее телефон начинает трезвонить у меня в руке. По привычке, я смотрю вниз, чтобы прочитать сообщение от Малыша Джея. Малыша Джея?

Сиси рассказала мне суть дела, и она постепенно утихомирилась.

Поставь сумасшедшую музыку, пожалуйста!

Итак слушай...

Ясоб уложиться в 10 минут. (Ясоб – Я собираюсь, сленг)

Рот на замке.

Раздвинь ноги, Чарли.

Ясоб упасть лицом в твою киску.

Девушка — соб услышать от тебя алфавит.

Вернее только гласные а, е, я, о. о. о... У!

Ясоб быть сантехником и погружаю язык в это дерьмо.

Соб зарыться своим лицом, но похоже, твоя киска находится под Программой Защиты Кисок!

Соб громко целовать ее

Тереть

Вдалбливаться

Всю ноооооочь!

Заставлю, чтобы твои ноги тряслись гррррлл.

Затем услышу, как ты будешь хныкать, пока я буду заставлять тебя приспосабливаться к своему размеру

И потеряться в ритмичном такте, пока мои яйца будут хлопать по твоей миленькой заднице.

Люблю тебя, малышка


— Митч, что не так? Ты выглядишь так, словно собираешься кого-то убить, — спрашивает она, потянувшись за мобильником. Я сильно шлепаю ее по руке. — Ой! Какого хрена с тобой происходит? — кричит она. Я выпрыгиваю из постели и быстро просматриваю предыдущие разговоры с этим парнем Джеем. Идет один сексуальный комментарий за другим.


Твоя задница просто попрошайничает, чтобы ее оттрахали в этих джинсах!

Ничьи сиськи не заполняют мои руки, как твои.

Ты знаешь, что нет времени, когда я не думаю о том, чтобы трахнуть тебя? Я тоже!


Я больше не в силах читать. Я схлопываю сообщения и вижу его изображение. Я увеличиваю его. Он позади Шарлотты делает «О, да!» выражение лица. Его руки удерживают ее сиськи, и она смеется, целуя его в щеку. Я бросаю телефон на кровать к ней, и чувствую, что меня сейчас вырвет. Я хватаю свои брюки и кидаю в нее. Шарлотта смотрит на свой телефон, потом поднимает взгляд на меня, на ее лице отражается паника.

— Постой, Митч, это не…

— Как долго? — ору я срывая майку через голову.

— Подожди, это не то, что ты…

— Как долго? — спрашиваю я снова сквозь стиснутые зубы.

— Он одним из моих лучших друзей с тех пор как мы были детьми! — Она вскакивает с постели и мчится ко мне. — Митч, пожалуйста, послушай! — Она берет мое лицо в ладони, я отрываю ее руки от себя и отталкиваю.

Я не чувствую ничего, кроме первобытной ярости в своей груди, у меня болит сердце. Как она могла так со мной поступить? С нами? Нами? Я видно черт побери совсем в бреду! Нет никаких «нас»!

— Митч, — плачет она, — можешь ли ты передать мне мой телефон и полотенце? — Я опускаю на нее глаза вниз. Она сидит на полу, держась за плечо правой руки и льется кровь. Дерьмо! Я забываю о своем гневе и несусь за полотенцем. — Телефон, пожалуйста, — говорит она сквозь слезы, я хватаю его с кровати и отдаю ей.

— Тебе нужно наложить швы, — говорю я, оборачивая полотенце вокруг ее предплечья. Я наклоняюсь к полу и беру рамку, о которую она поранила руку, когда падала, это я толкнул ее. Я даже не услышал, как она врезалась эту рамку, потому что был ужасно зол. Я разворачиваю ее. Это наше фото. Наше. Сиси сняла нас во дворе. Я подбираю остальные. Дети, и еще два фото... нас. Нас. Я в полной растерянности.

— Я хочу показать тебе кое-что, то, что ты не слушал, — она протягивает телефон мне. — Это Джей и его друг, Виктор.

Я беру телефон и смотрю на Джея, который целует Виктора. Я просматриваю следующие фотографии — все фото, один за другим гей-пары, которая очень любит друг друга. Я смотрю на Шарлотту.

— То, что ты читал, так мы шутим друг с другом с Джеем. Это он купил мне эту пижаму. Мы играем в игру противоположностей… ну, это мы ее так называем. Я... забудь. Я просто хотела, чтобы ты знал. — Ее подбородок дрожит. — Теперь ты можешь уйти. Я позвоню Сиси, и она отвезет меня наложить швы.

— Малышка... я отвезу тебя, — я даже не пытаюсь скрыть боль в голосе.

Шарлотта уставясь в пол, медленно отрицательно качает головой. Когда она наконец поднимает на меня глаза, я замечаю, как слезы текут по ее щекам.

— Я думаю, ты уже достаточно сделал для меня, Митч.

И вот опять… в груди у меня сдавило. Я пришел к ней домой, чтобы исправить наши отношения, но единственное в чем преуспел — окончательно уничтожить «нас».

— Пожалуйста, малышка... я не хочу тебя терять, — у меня дрожит голос. Я нетвердой рукой дотрагиваюсь до ее щеки, чтобы вытереть слезы, но она дергается и отводит голову назад. Я пытаюсь сейчас сделать что-то, чтобы как-то собрать нас вместе, не обращая внимания на жжение в глазах из-за своих собственных надвигающихся слез.

— Я не хочу потерять и себя тоже, Митч. Пожалуйста, уйди, — Ее глаза осуждающе смотрят на меня.

— Я исправлю. Я все исправлю, — говорю я, но она игнорирует меня, поднеся свой сотовый к уху.

— Сиис, мне нужно, чтобы ты отвезла меня в больницу. Я упала и порезала руку о стекло разбившейся рамки с фото, — она даже не упомянула меня… почему она упала.

Я встаю, хватаю вещи и ухожу. Я почти уверен, что оставить все так, неправильно с моей стороны, но я также вполне уверен, что до конца не понимаю, какие действия сейчас должны быть правильными.


* * *


Целый час.

Я сижу в машине, глядя на побелевшие костяшки пальцев, сжимавшие руль.

Я трус.

Когда же я стал таким трусом?

Когда я перестал бороться за кого-то, не за что-то.

Чертов трус.

И… где, черт побери, Сиси?

Тогда раньше я не испытывал такое чувство. Я был фактически довольно хорош. Но тогда я был молод и наивен, думая, что у меня с Келли вся жизнь впереди. Сейчас, я многое знаю гораздо лучше.

Боже, я не думал, что смогу почувствовать снова те же самые чувства. Я был настолько уверен, что Келли была для меня единственной и на всю жизнь. Пока не появилась Шарлотта, я никогда не был таким неуверенным, хотя по существу полностью уверен в своих чувствах… снова. Я очень боюсь, что смогу ее потерять. Итак, вот почему я ее оттолкнул тогда, потому что боюсь ее потерять… опять. Ирония происходящего начинает душить меня и сегодняшнее событие заставляет хватать ртом воздух, и у меня возникает такое чувство, словно это мой последний вздох.

Я трус.

Когда мне страшно, я убегаю.

Она права.

Я действительно похож на ее мужа.

Я знаю, каково быть брошенным. Келли бросила меня… не намеренно, конечно, и не по своей вине. Часто, проезжая по той дороге, где все случилось, я все равно ничего не могу с собой поделать, испытываю боль потери. Она ушла от меня, и это Господи ужасно больно. Я не могу представить насколько же больно Шарлотте, когда получается, что с ней произошло это дважды — сначала муж, потом я.

Как я мог так поступить с ней? Я просто оттолкнул ее в какой-то момент, как будто она была ничем для меня. Сейчас это убивает меня, потому что я сделал так. Я знаю, почему я это сделал, но... она нет.

Сколько часов.

Телефонных звонков. Смс-к. Скайп.

Дни. Недели.

Инвестируя в нас, в наши сердца.

Ее ум — интригует меня.

Ее смех — сердцевина меня.

Ее сердце — вера в меня.

Ее голос — успокаивает меня.

Ее запах — одурманивает меня.


Я отказался от нее.

Я испугался — я боюсь.

Потому что я люблю ее.

Я трус.


— Дерьмо! — я ударяю по рулевому колесу. — Найди свои гребаные яйца, Митч, и наконец, повесь их назад!

С новым ощущением цели, я выхожу из машины и захожу в дом. Черт, а если она в обмороке от потери крови? Я тихо прикрываю дверь и выпускаю вздох облегчения, когда слышу, как она разговаривает по телефону.

— Нет, Джей, я не смеялась, потому что в очередной раз ты доказал, что у тебя совершенно нет чувства правильного времени! — слышу я ее раздраженный голос. — Митч был здесь. Он держал в руках мой телефон, чтобы показать свои смс-ки о исправлении наших отношений. Господи, он прилетел из Германии, чтобы разобраться со мной! — кричит она. — И тогда ты со своими идеальными навыками чувства нужного места и времени, мать вашу, отправляешь все эти нецензурные смс-ки, черт побери мне! — Она замолкает. — Нет, я не чувствую себя лучше, из-за того, что ты изливаешь своим ртом такое дерьмо! Он совершенно обезумел! Ты собираешься винить его? Он не дал мне и слова вставить! Ну, то есть, пока не толкнул меня и я не упала, порезав свое чертово плечо наверху. — Она на пару минут замолкает, видно слушая. — Нет. На самом деле, я черт побери споткнулась о свои тапочки, поэтому и упала, но он ничего не видел и не слышал. Он был так зол. — Она замолкает. — Нет. Он был очень огорчен, что я порезалась, он думает, что это из-за него. Я даже не успела разубедить его, потому что была настолько сосредоточена на объяснении, по поводу тебя и меня, и того, что ты гей. Нет. Он ушел. Я сказала ему уйти. Джей, — она вздыхает, — он устроил мне эти сумасшедшие «американские горки». Я не могу угнаться за ним. Мне нужно сбавить обороты, — она опять слушает. — Нет. Я еще не сказала ему о ребенке.