Лия Сальваторе - На грани

– Вот это история… – протянул Алекс, как только Дом закончил рассказ.

– Это еще не все! – Доминик поднял вверх указательный палец. – Несколько месяцев назад скончался мистер Сэмюэл Джоунс. Перед смертью он раскрыл Мэри тайну рождения ее и ребенка, и мисс Джоунс рванула в Харлем на всех парусах. Там она встретилась с некоей мисс Феличи, которая дала ей твой харлемский адрес, Джек. Она провела в городе четыре месяца, в надежде, что ты приедешь домой, но так и не дождалась. Вместо этого она застала там мисс Кингсли, которая и направила ее в Монако.

Алекс искоса наблюдал за Джеком: состояние его друга было странным. С одной стороны казалось, что он сейчас все разнесет здесь, с другой же – что он бессильно упадет и больше не встанет. Грудь его тяжело вздымалась, руки беспокойно двигались, все движения были нервными и отрывистыми – яростными или отчаянными?

– Где она сейчас? – голос Джека дрогнул, сломался, и вместо того равнодушия, которое Джоунс хотел вложить в вопрос – он прозвучал взволнованно.

– Это самое интересное, – самодовольно произнес Доминик. – Она поселилась в Харлеме.

– Ладно. Давай дальше. Расскажи теперь про него.

– Джон Фостер – 47–летний… эээ… бездельник, я бы так сказал. Отец его владел неплохим состоянием, поэтому в молодости Джон мог позволить себе жить красиво. В 1990 году он был отправлен отцом в Лондон, развивать там бизнес. Но выделенные отцом деньги он прокутил, так ничего и не заработав. В это же время он познакомился с Мэри, когда же ее заперли дома и запретили им встречаться – недолго думая, покинул Лондон. Отца его поступок разозлил – мало того что спустил все деньги, так еще и нашел себе несовершеннолетнюю подружку, поэтому после смерти он не оставил ему ни гроша. Джон долго судился, пытаясь отхватить хоть немного денег, но так ничего и не добился. В настоящее время работает механиком в небольшой автомастерской в Мидленде, штат Техас. Встреч с Мэри, насколько мне удалось разузнать, никогда не искал. О ее беременности ему ничего не известно. Не женат. Детей нет. Твое появление станет для него сюрпризом, Джек. Уж не знаю, приятным или нет.

Джек резко выпрямился, отпустив борт яхты и круто развернулся.

– Да с чего вы вообще взяли, что я буду кого–то из них искать?! Плевать я хотел! Жил как–то без них целых двадцать четыре года и ничего!

– Джек… –Алекс подошел к другу и положил руку ему на плечо. – Я понимаю, ты злишься. Но твоя мать – по крайней мере, она – ни в чем не виновата. Вот дед твой, да – был говнюком. Мэри же кинулась тебя искатьсразу, как узнала, что ты жив. Она проделала огромный путь, и уж ей ты мог бы дать шанс.

Джек смотрел в сторону, на спокойную морскую гладь, но Алекс читал в его глазах то затравленное волчье выражение, какое есть у всех брошенных детей. И мировая известность и миллионный счет в банке не могли вытравить этот взгляд. Взгляд одинокого покинутого мальчишки.

Джоунс вновь взъерошил волосы и глубоко вдохнул.

– Окей. Неделя до финала. Если я уеду куда–то сейчас, меня Джордан прикует цепями к болиду. Нужно выиграть эту чертову гонку, а затем я займусь личными делами, – как можно более небрежно произнес Джоунс.

– Ловлю тебя на слове, – авторитетно заявил Алекс. – Уж я–то тебя знаю. Если не ты не поедешь в Харлем, то я отправлю тебя туда сам хорошим пинком под зад.

Доминик и Алекс расхохотались, и даже Джек невольно улыбнулся.

Вспышки камер ослепляли. Над трибунами громогласно разносился голос комментатора. Вокруг сновали люди – репортеры, фотографы, спонсоры, стройные девушки в цветах инфинити, рено и мерседес. Джек одернул собственный ярко–красный комбинезон, украшенный эмблемами «Феррари».

– И помни, Джоунс, –настойчиво вливался в ухо голосДжордана. – Никакого риска. Будь осторожен. Но приди первым!

Джек усмехнулся. Джордан любил давать советы, хотя сам ни разу в жизни не был на трассе.

– Я приду первым, – пообещал он.

Роберт, довольный, хлопнул его по плечу.

– Удачи, Джеки. Я должен идти.

Джордан ушел. Джек потянулся, разминая мышцы, и бросил короткий взгляд на свой болид, вокруг которого суетилась куча людей в цветах феррари. До гонки оставалось еще немного времени. Джоунс обвел взглядом трибуны. Везде, где только можно – висели эмблемы спонсоров. Люди, которых он случайно удостаивал взглядом – радостно махали ему и вскакивали с мест. Джека любили. Он был самым молодым гонщиком, чья карьера столь стремительно взлетела вверх. Он послал на трибуны несколько воздушных поцелуев. Толпа взревела, кто–то даже растянул плакат с надписью «Дже–Джо, ты лучший, мы верим в тебя!». Это всегда воодушевляло. Осознавать, что твои старания ценят, тебя любят и переживают за тебя больше, чем ты сам за себя во время гонки – всегда приятно.

– Джек? – к нему подошел Алекс, весь в черно–желтом.

Джоунс никогда этого не говорил вслух, но цвета Рено ему не нравились: уж слишком их гонщики и болиды напоминали ос.

– Привет, – парни дружески обнялись.

Сразу защелкали затворы камер. Джек и Алекс должны были стартовать в первой линии. Трасса была сложной, со множеством крутых поворотов, но погода благоприятствовала – на небе ни облачка, хорошая видимость и сухая дорога. Правда, после первого круга придется менять колеса, но Джека это не смущало – его команда умела делать это очень быстро и слаженно, он не потеряет ни секунды, а рисковые гонщики, не меняющие резину, зачастую сходят с дистанции со второй половины второго круга.

– Удачи тебе, Ал. Пусть победит сильнейший.

Алекс вернулся к своему болиду, а Джек подошел к ограждению, к одному из ребят в цветах Феррари. Парень держал его шлем и был счастлив, что ему довелось это сделать.

– Удачи в гонке! – восторженно произнес паренек, протягивая ему шлем.

– Спасибо, – Джек натянул мягкий подшлемник и сверху надел сам шлем.

Все звуки сразу притихли и стали глухими. Джек поднял глаза…

И тут он увидел ее. Кэтрин стояла у самого ограждения, обхватив себя руками. В синих джинсах и совсем простой белой футболке она казалась на несколько лет младше и была похожа скорее на ту девочку, что он знал в средней школе, чем на известную актрису, которой являлась сейчас. Никто не обращал на нее внимания, люди сновали мимо, и Джек решил, что она здесь инкогнито.

«Удачи, Джек!» – шепнули ее губы, но она осталась стоять на месте.

В крови Джоунса вскипел адреналин. В голове вспыхнула точно такая же сцена, но пять лет назад – он, победитель стритрейсерских гонок, выбирает ее, и она уезжает с ним. Он обязан выиграть эту гонку. Обязан стать чемпионом. Он сделает это – ради нее!

Джоунс заставил себя отвернуться и направился к болиду. Он снял верхнюю крышку и запрыгнул внутрь. Крышку тут же надели сверху и проверили прочность ее закрепления. Джоунс пристегнул руль. Кровь кипела. Вот–вот он сорвется с места и вновь ощутит этот вкус – вкус скорости и победы. Краем глаза Джек видел, как сел в свой болид Алекс. Приглушенный голос комментатора объявлял, что до старта осталось несколько секунд.

Джоунс крепче сжал руль. Эйфория нарастала.

3

2

1!!!

Джек до упора вдавил педаль газа, срываясь с места. Впереди был длинный участок прямого пути, и ему удалось разогнаться до двухсот пятидесяти, прежде чем пришлось сбросить скорость, входя в поворот. Роберт убил бы его, если бы узнал – но Джек никогда не сбрасывал скорость меньше ста, даже на самых сложных поворотах.

Трибуны смазались, превратившись в пестрый сполох чего–то неясного. До Джоунса глухо доносился визг шин и рев двигателя. Он рвался вперед, стремился набрать как можно большую скорость. Чтобы быть первым, ему нужно идти на предельной скорости.

Это риск.

Адреналин.

Драйв.

Трасса петляла, извивалась, резко заворачивала, поднималась вверх и спускалась вниз – Джек летел вперед. Быть первым ему нравилось больше всего. Он не отвлекался на пестрые болиды противников, не видел, кто пострадал или сошел с дистанции – с ним была только трасса, черно–желтое ограждение по обеим сторонам дороги и воздух. Свобода!

Несколько минут – и эта бешеная гонка закончится. Но сейчас ему нужно выжать из себя все, что только можно. В такие моменты страх смерти отступал на задний план.

Не было Джека. Был только болид и трасса. И Джоунс не знал, где заканчивается одно и начинается другое. Был единый дух, существо, рвавшееся вперед, и это существо не могло разбиться.

Болид слушался мельчайших движений, ведь Джек тестировал его миллион раз, чтобы добиться таких результатов.

Трасса. Яркое солнце. Туннель. Тьма. Яркие лампы. Снова трасса. Деревья. Люди. Яркие вывески по обеим сторонам дороги. Снова трибуны. Джек, рисуясь, вскинул вверх руку с воздетыми вверх двумя пальцами. Толпа взревела немым криком, распахнув рты и размахивая плакатами. Джек видел это лишь долю секунды, он несся вперед. Впереди был самый сложный отрезок трассы – она резко петляла в плохо освещенном тоннеле. Но Джоунс не боялся. Трасса – это он, а он – это трасса. Он вошел в тоннель и резко сбросил скорость с трехсот до ста, ловко маневрируя на поворотах. В висках стучало. Он услышал отдаленный взрыв за спиной и от души понадеялся, что следом за ним ехал не Алекс.

Солнце ослепило его, когда он выехал из тьмы на свет.

Еще немного – и это безумие закончится.

Вперед на полной скорости. Поворот. Вперед. Вниз. Джек ощутил, как его тело слегка поднимает в кресле на спуске и лишь сильнее вдавил педаль газа.

Осталось совсем чуть–чуть.

Резкий поворот. Вперед по плавной дуге. Прямой отрезок. Разветвление. Джек выбрал то, что было ближе к следующему повороту, и максимально прижался к ограждению.

Впереди уже замаячили трибуны и яркие вывески спонсоров. Джек резко дал по тормозам. Ребята молниеносно подскочили, меняя колеса. Сердце Джека успело отсчитать четыре долгих удара, когда все было окончено, и он рванул с места.