Лия Сальваторе - На грани

Джеку стало трудно дышать. Он всем сердцем хотел верить этой женщине, но разум кричал, что это ловушка.

– Как же вы нашли меня, мэм?

Мэри украдкой утерла слезинку.

– Мне удалось разыскать директрису приюта. Она была очень старой и уже плохо соображала, но ее дочь быстро смекнула, что к чему, и разыскала в архивах твой харлемский адрес. Я пошла по нему, но квартира, в которой ты жил, была пустой. Я приходила туда каждый день, но никто не открывал мне. Тогда я решила уехать и начать поиски в другом месте, но в последний день, когда я пришла туда, мне открыли дверь.

Джек замер. Он уже догадывался, что будет дальше.

– На пороге стояла рыжеволосая девушка. Очень красивая, только глаза у нее были разного цвета. Я спросила, не здесь ли живет Джек Джоунс. Девушка ответила, что ты здесь бываешь очень редко, а твой постоянный адрес в Монако. Она спросила, кем я тебе прихожусь. Я решила сказать ей правду. Когда она услышала мой ответ, то очень изменилась в лице. Сначала рассердилась, заявив, что шутить такими вещами нельзя, затем засомневалась, и, в конце концов, дала мне твой адрес в Монако и еще несколько, в других городах. – Мэри обвела взглядом гостиную. – Здесь очень красиво.

Джек резко встал и принялся мерить шагами комнату.

– Подтвердить свою историю, вы, конечно же, никак не можете?

– Никак, – женщина опустила глаза. – Но ты можешь сделать ДНК–анализ.

Джек нервно усмехнулся.

– Чтобы эту историю раздули в прессе? Вот еще. Расскажите мне о моем отце, кто он? Куда он делся, черт возьми?

Мэри вновь подняла глаза на Джека.

– Я не знаю, куда он делся, Джек. Скорее всего, просто сбежал. Его звали Джон Фостер, и с тех пор, как меня заперли дома, я ни разу его не видела.

– Ну вот, – Джек заложил руки за спину. – Я вас выслушал. Что дальше?

– Ничего, Джек, – еле слышно ответила женщина. – Я уйду, как и обещала.

Она встала. Постояла несколько секунд на месте, затем шагнула к нему. Джек напрягся, ожидая ее действий. Мэри подошла нему так близко, что он мог разглядеть ее в мельчайших подробностях. Ее глаза были цветом, как весенний крыжовник, в такую же темно–зеленую крапинку, как у него самого, и светились такой бесконечной любовью, что он мигом растерял все злые мысли. А женщина протянула к нему руки и обняла. Объятие было таким нежным и теплым, что у него чуть не подогнулись коленки. Никто и никогда его так не обнимал, стараясь спрятать от всего мира и защитить, окружить любовью, лаской и заботой. Ему пришла в голову мысль, что таким, наверное, и бывает настоящее материнское объятие.

Ее мягкие руки отпустили его, а Джеку хотелось крикнуть, чтобы она никогда его не оставляла. Мэри отступила на шаг. Джоунс молчал. Боялся, что не справится с голосом. А она не боялась.

– Ты такой красивый, Джек. – Голос ее дрожал. – Такой высокий, сильный, мужественный и неотразимый, копия своего отца. Я счастлива, что у тебя все хорошо. Я больше никогда не побеспокою тебя, ведь я буду знать: ты жив, и с тобой все хорошо.

Она вновь приблизилась к нему, встала на цыпочки, коснулась руками его волос и мягко поцеловала в лоб.

– Прощай, сынок…

Она отвернулась и быстро зашагала к выходу. Он видел, как дрожат ее плечи. Джек не знал, откуда в его душе взялось чувство такой потери. Но он ее не остановил. У него нет матери. И никогда не было.

Джек проснулся рано утром, когда октябрьское капризное солнце еще не успело опалить своим жаром побережье. Было тепло, но не жарко, и приятный солнечный свет обещал хороший день.

Сегодня Джек планировал выйти в море на яхте, и день для этого был просто изумительный. Красавица «Верность» покачивалась на волнах, ослепляя белоснежностью своих парусов.

Джоунс натянул шорты с футболкой и вышел из дома прямо на пляж. Он любил совершать морские прогулки перед стартом гонок «Формулы–1», и уверял Джордана, что это помогает ему расслабиться и прийти в себя. Роберт не протестовал, лишь мягко намекал каждый раз, чтобы Джек не утонул. Но Джоунс плавал очень хорошо, и опасения его наставника казались ему забавными. Довольно часто он даже нырял довольно глубоко, тренируя легкие и рассматривая удивительно живописный рельеф морского дна. Его любимым местом было скопление коралловых рифов в пятидесяти метрах от берега. Удивительно яркие витиеватые структуры, с растущими из них разноцветными водорослями, служили домом целому сонму пестрых тропических рыб.

В этот раз Джек не собирался нырять. Он просто хотел насладиться тишиной и морским воздухом. Чтобы не выслушивать потом нотации от Роберта, Джоунс взял с собой на борт Тома, наказав ему вести себя тихо и скромно. С управлением яхтой он прекрасно управлялся и сам, но сегодня ему не хотелось вставать к штурвалу, поэтому вести корабль он поручил Томасу.

Джоунс направился к причалу и поднялся на борт «Верности». Он глубоко вдохнул морской воздух, подставив лицо теплому солнцу. Море было тем противовесом, который успокаивал адреналин гонок. Одно не могло существовать без другого, и после бешеных скоростей, воплей зрителей и вспышек камер, ему хотелось этого – обволакивающей тишины и ласкового спокойствия. Он старался не думать о Кэтрин. И в какие–то моменты ему казалось, что начало получаться: он стал забывать ее. Но стоило любой мелочи всколыхнуть его память – и боль и обида поднимались в душе с новой силой.

Яхта, плавно покачиваясь, сдвинулась с места. Джек прошел на нос корабля, где стояло несколько шезлонгов и мини–бар с напитками. Он лениво растянулся в кресле, пригубив ледяного виски. Джоунс медленно–медленно засыпал…

Джек допил последний глоток пива и прицельно швырнул пустую бутылку в ближайшую урну.

– Ну как старшая школа, Джеки? – прищурившись, спросил Кристиан.

В руках он держал недопитую банку пива. Вокруг них сновали болельщики стритрейсерских гонок, девушки в бикини и сами гонщики.

– Я редко ее посещаю, – усмехнулся Джек. – За эти два месяца я четыре школы сменил.

Кристиан хмыкнул. Хотя Джек этого и не знал, но его друг был о нем невысокого мнения. Для него ключом к блестящему будущему было хорошее образование, и Крис собирался поступать в один из университетов Лиги Плюща, у Джека же не было никаких шансов даже на самый захудалый колледж.

– А мне моя школа нравится, – банка Кристиана отправилась в след за бутылкой Джека. – В ней столько хорошеньких старшеклассниц. Особенно одна. Капитан чирлидеров.

– Какая исчерпывающая информация, – саркастически усмехнулся Джек. – Ты уже познакомился с ней? Капитан футбольной команды просто обязан встречаться с капитаном чирлидеров!

Кристиан фыркнул.

– Обязан? Если бы на ее месте была какая–нибудь обезьяна, ты бы тоже вспомнил об этой традиции?!

– Да. Только совсем с другой интонацией, – расхохотался Джоунс.

– Хотя… – протянул Крис. – Должен признаться, меня немного пугают ее разноцветные глаза. Один зеленый, а другой… кажется, голубой?

Джек с силой сжал поручень ограждения, у которого они стояли.

– Леди и джентльмены! – раздался усиленный динамиком голос черного парня в лихо сдвинутой кепке и огромной футболке.

Кристиан сразу переключил свое внимание на него и реакции Джека не заметил.

Джек вздрогнул и проснулся. Сон ему не понравился. Он всеми силами старался изгнать из головы мысли о Кэт, но совладать с подсознанием он не мог. Солнце стояло высоко над головой. Джек провел рукой по обжигающе горячим волосам. Пора было возвращаться.

– Томас, идем назад! – крикнул он рулевому.

Яхта начала плавно разворачиваться, и через несколько минут они уже были у берега.

Джек не осознавал того, что собирался делать. Более того, он вовсе не собирался этого делать: не собирался разыскивать Мэри. Но он просто не мог оставить все как есть! Как минимум, он хотел проверить слова этой женщины, поэтому, вернувшись домой, он первым делом позвонил Доминику: своему хорошему знакомому детективу. Они познакомились несколько лет назад при весьма забавных обстоятельствах: Доминик, по поручению какого–то бизнесмена, следил за его женой на предметы измены. Изменяла она ему, как выяснилось, с Алексом Кроссом, лучшим другом Джека. Алекс не был в курсе семейного положения дамы, поэтому визитом детектива был удивлен. Они в тот день вместе с Джеком праздновали победу на первом этапе нового сезона Формулы. Доминик счел своим долгом поговорить сначала с Алексом, прежде чем нести фотографии банкиру. Увидев же на пороге Джоунса, которого Доминик обожал и которого считал своим кумиром, он не смог уйти и оставить все как есть. Джеку удалось мягко и ненавязчиво убедить Доминика бросить это дело, взамен же он пообещал ему билет в первом ряду на будущих гонках. Знакомство с детективом оказалось не только приятным, но и полезным: Джек обратился к нему лишь раз, с просьбой найти некую даму по имени Кэтрин Кингсли. Предположительно, дама должна была обучаться в одном из университетов Сиднея, опять же, предположительно, на факультете, связанном с актерским мастерством.

Доминик выполнил работу блестяще, предоставив Джеку не только подробный фотоотчет о жизни Кэтрин, но и сводку о ее режиме дня, список друзей и знакомых, любимые места в городе, еду и прочее. Джек был несколько шокирован таким подробным отчетом. Он счел себя не вправе так досконально изучать предоставленную Домиником информацию, поэтому выкинул все, кроме фотографий: Кэтрин на паре, сидит, сонно подперев подбородок рукой; Кэт с подругами в кафе, заливисто смеется, прикрыв рот рукой; в парке, задумчиво читает книгу и водит карандашом по строчке; у окна квартиры, в полотенце, тянется задернуть шторы… Джек листал бы и дальше, но следующая фотография заставила его выкинуть их все: она идет по улице, среди толпы людей, а ее за талию обнимает худой высокий юноша в светлом пиджаке и с шеей, несколько раз обмотанной шарфом. Эта простая незамысловатая фотография очень остро напомнила Джеку, что Кэтрин о нем и думать забыла. Она живет, ее будни текут спокойно и радостно, она веселится, счастлива и все у нее хорошо. А кто такой Джек? Был такой, много лет назад… и она его уже почти и не помнит. Джек удалил все, и вычеркнул Кэтрин из жизни на несколько лет. Его карьера шла в гору. Он стал двукратным чемпионом, слава его приумножилась еще больше, как и счет в банке. А еще через пару лет – он встретил Лили…