– Тетя Бэсс рассказала мне о твоем отце.

– Я ведь не знал его…

Сьюзан попробовала представить себе, что один из ее родителей умер, и вдруг вспомнила о том, о чем почти забыла: ведь Сара очень серьезно больна.

– Должно быть, ты очень беспокоишься о своей матери, – заметила она.

– Конечно.

– К счастью, ей уже лучше.

Майк молча кивнул. Они стояли здесь, в его тайной комнатке, и Сьюзан подумала о них двоих, как о двух маленьких детях, которые уже многое пережили. Он никогда не видел своего отца, Сара растила его в одиночку, родители Сьюзан пережили ужасный развод, и она живет с отчимом. Они уже знали, что такое смерть.

Вздрогнув от одной мысли обо всем этом, Сьюзан плюхнулась на матрас и с восторгом посмотрела на Майка.

– И как только нормальные дети живут? Неужели им не скучно?

– Ты о чем? – спросил он, удивившись резкому перепаду в ее настроении.

– Мы с тобой можем задать кучу сверхурочной работы для двух психотерапевтов на ближайшие десять лет!

Он рассмеялся:

– Тебя когда-нибудь посылали к нему?

– Конечно. Сразу после того, как утонул Фрэд, потом еще раз во время развода. А Сара водила тебя?

– Она попыталась пару лет назад, после того как мы уехали из Бостона.

– Я тоже иногда ходила туда, но старалась избежать этого при первой же возможности. У меня часто случались мнимые простуды.

– Что?

– Я притворялась, что заболела. – Страшно гордясь собой, она несколько раз покашляла: – Вот так… А кто твой психотерапевт?

– Доктор Дэрроу – он принимает в одном из этих кирпичных домов возле Марцеллуса: сидит там часами с умным видом…

– Доктор Дэрроу? Ты ходил к доктору Дэрроу?

– Ну да.

– Высокий такой? С булавкой в галстуке? Который никогда не говорит ни слова?

– Все его дипломы развешаны на стене над столом, так что нельзя не заметить, что он учился в Принстоне и Корнеле все то время, когда мы, вероятно, писали в свои пеленки.

– Фотография его с женой на отдыхе на Багамах с двумя безупречными сыновьями-близнецами?

– Да, – сказал Майк. – Все улыбаются, так что нельзя не заметить, насколько семейство Дэрроу выглядит счастливее твоей собственной семьи.

– Мы тоже так думали… – заметила Сьюзан.

– Не могу поверить, что ты тоже знаешь доктора Дэрроу! – воскликнул Майк. – Встретив тебя здесь, я как будто забыл, что мы оба из Форт-Кромвеля.

– Я приехала из Ньюпорта, с Род-Айленда, – поправила его Сьюзан.

– А я из Бостона, – сказал Майк. – Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Мы оба ранены Форт-Кромвелем.

– Я ненавижу там все, – сказала Сноу, заметив про себя, что уже второй раз за день произносит слово «ненавижу».

Она терпеть не могла негативизма, ей казалось, что люди, которые постоянно на что-то жалуются, просто не ценят собственную жизнь.

Майк сел рядом с ней на кровать, оперся спиной о стену, и ей пришлось сесть вполоборота, чтобы видеть его лицо. Он выглядел умиротворенным, он был рад, что она с ним. И оба рассмеялись.

– Доктор Дэрроу…

– Разве эти мальчики-близнецы не ужасны? – хихикая, спросила Сьюзан. – Эти их аккуратно прилизанные светлые волосики и одинаковые плавки?

– А их надувные нарукавники, – добавил Майк. – Эти непотопляемые резиновые штуки на их тощих ручонках, которые должны удержать их на плаву. Я попробовал однажды воспользоваться такими же.

– Представляешь, если бы один из них провалился под лед? – спросила Сноу. – Доктор Дэрроу быстро бы уложил его на свою кушетку! А ты был у него на кушетке?

– Он хотел уложить меня, но я сказал, что ни за что не сделаю этого.

– А почему Сара направила тебя к нему в первый раз? – спросила Сноу.

– У меня были проблемы в школе.

– Ты сдал уже выпускные экзамены?

– Нет, – ответил Майк, – но собираюсь.

– Ну, ты и сказанул!

Они так хохотали, что у обоих закололо в боку. Они подталкивали друг друга, стукались плечами, им было смешно оттого, что они оба оказались веселенькими пациентами самого молчаливого доктора в Форт-Кромвеле.

– А это тебе ничего не напоминает? – спросил Майк, приставив к носу большой палец и скосив на него один глаз. Пародия на доктора Дэрроу была исключительно хороша.

– А его жена на фотографии, – сказала Сьюзан, встав в позу. Она практически видела перед собой рыжеволосую женщину в золотых украшениях и притворно-скромной позе.

– Миссис Дэрроу! – воскликнул Майк, качая головой. – Ему пришлось принять множество пациентов, чтобы свозить ее на Багамы.

– И купить ей золотишко.

– А почему тебя направили к нему? – спросил Майк. – Что-то мешало в учебе?

– Нет, это не из-за школы, – ответила Сьюзан. – Они просто хотели помочь мне пережить смерть Фрэда.

– Старина Фрэд, – вздохнул Майк. А что заставило их думать, что тебе трудно смириться с этим?

– Они – взрослые, – тонко заметила девочка.

– Но должно было быть что-то еще…

– Почему? Ты думаешь, что я ненормальная? – Сьюзан изобразила дурацкую гримасу на лице.

– Да, – рассмеялся Майк и стал щекотать ее. Она возилась с ним на лежанке, как когда-то делала это с братом, увертываясь и хихикая.

– С-зимптомы, – произнесла Сноу, подражая немецкому произношению, – они послать меня по целый ряд с-зимптом.

– Какие симптомы?

– Ну, ночные кошмары, смена имени каждые несколько месяцев, ношение носков брата…

– Ты носишь его носки?

Сьюзан приподняла штанину брюк, показывая носки в синие и малиновые ромбы. Это были любимые носки Фрэда, но она любила и его старые серые, и синие, и старые грязные белые. Некоторые из них были с дырками, но ей было все равно. Она штопала их и носила, и будет носить всегда.

– Ух ты! – с восторгом выдохнул Майк.

– Приехать на остров, – спросила она, – это все равно, что надеть старые носки твоего отца?

– И моей матери, – засмеялся он, – по одному от каждого.

– Доктор Дэрроу был совершенно прав насчет тебя, – заметила Сьюзан, с восторгом глядя на крышу над чердаком. Осы построили здесь свое гнездо прошлым летом, и теперь этот серый шар свисал с потолка, его густо обвивала паутина. Снизу он казался какой-то отрубленной от тела головой. – Ты сумасшедший.

– А ты – ненормальная, – ответил он. – А какое имя было до Сноу?

– Сьюзан, – ответила она, – я отзывалась на имя Сьюзан, но это было ДСФ.

– А что такое ДСФ?

– До смерти Фрэда, конечно.

– Они не должны были умирать, – тихо сказал Майк.

– Ладно, без шуток, – согласилась Сьюзан, похлопав его по плечу, как медсестра. – Если бы они не умирали, чем бы тогда зарабатывал на жизнь доктор Дэрроу? Вокруг было бы недостаточно грустных людей.

– Точно, – подхватил Майк, откидываясь на спину и скрестив руки на груди.

Это прозвучало так, будто ему не оставалось ничего другого, как только согласиться.

Глава 16

Джордж стоял на кухне и ждал, когда Сара откроет деревянный ящик с омарами. Она была так же прекрасна, как и ее мать. Маленькая, но сильная, с длинными ногами и маленькими кистями рук. Лицо Сары могло заставить любого мужчину затаить дыхание. Взгляд ее голубых глаз был таким мягким, а голос таким ласковым, что казалось, она не умеет говорить неприятные вещи. Такие лица надо выпускать на рождественских открытках. А ее волосы. Джордж помнил, когда они были длинными, темными, переливались и стекали вниз, как шелк. А что теперь: какие-то клочья, торчащие во все стороны, как у лесорубов из глуши, которые не могут пользоваться услугами хорошего парикмахера. Цвет был слишком яркий, что-то такое серебристо-золотистое, напоминавшее ему фольгу для конфет. Он понимал, что волосы Сары стали такими из-за лечения, поэтому ничего ей не сказал.

Наконец Сара открыла ящик. Джордж заглянул внутрь, пересчитал лобстеров. Затем вытащил одного наугад. Посмотрев на него, он сразу определил, что это самец.

– Чертов Хиллер, – пробормотал он. – Он же знает, что у самочек омаров мясо более нежное, а он послал мне одних мужиков.

– Не думаю, что он сделал это нарочно, – заметила Сара. – Я никогда не видела, чтобы он их осматривал или проверял.

– Могу поспорить, что он это делает.

Джордж терпеть не мог, когда последнее слово оставалось не за ним. Сердце зашлось, он схватился за грудь рукой и сел. Омары стоили очень дорого, а у него теперь так много расходов Новые тормоза, новая крыша, голодные рты. Он подумал о Майке, который ел, как лошадь.

– Не надо так расстраиваться, – утешила его Сара.

Она провела рукой по его запястью так, будто хотела проверить пульс. Джордж попытался отнять руку, но не хватило сил. У него невыносимо болело в груди, и это его беспокоило. Он посмотрел на дочь, которая сидела рядом. У нее были такие глубокие голубые глаза, но вокруг них уже залегла сеточка морщин.

– Почему ты не вернешься в свой родной дом насовсем? – спросил он.

– Мне надо заниматься бизнесом, папа.

– Бизнес, – задумчиво произнес он. – Что значит бизнес по сравнению с твоей семьей?

Она улыбнулась, на лице ее промелькнули воспоминания о других временах, когда он говорил то же самое. Много лет назад, после того как умерла Роуз, Сара хотела поступить в колледж. Потом он говорил то же самое, когда она решила открыть свой первый магазин.

– Я ведь здесь, папа, разве не так?

Он нахмурился, зная, к чему она клонит. Они отдалились друг от друга. Они стали чужими – только так и можно описать все эти ужасные месяцы молчания, годы, прошедшие с тех пор, как она вернулась домой. Бэсс пыталась вразумить его, уговаривала, чтобы он был помягче с дочерью, чтобы принимал ее такой, какая она есть. Но это было нелегко. После смерти Роуз Джорджу пришлось стать и матерью и отцом для дочери, и он сделал немало ошибок. Когда она призналась ему, что беременна, он почему-то решил, что она стремится отделиться от него и жить собственной жизнью.