Луанн Райс - На десятом небе

Сара кивнула. Она хотела улыбнуться и что-нибудь ответить, но понимала, что если сделает сейчас лишний жест, то заплачет. Она слышала, как Майк представлял Сьюзан тетушке Бэсс, и делал он это так по-взрослому словно это был не тот самый мальчишка, с которым она пыталась справиться год назад.

– Перестань скучать по нему, Сара, – сказал Уилл. – Он прямо перед тобой.

– Я знаю. Спасибо.

– За то, что довез тебя? Это…

– За то, что ты со мной.

Переполненная нахлынувшими чувствами, она схватила его за руки. Сердце бешено колотилось. Он поднес ее руку к своим губам, поцеловал и отпустил.

– И тебе, – улыбнулся он, – спасибо.

– Всегда пожалуйста, – рассмеялась она.

Вместе они спустились по узкой лестнице к ужину.

Кухня в подвальном этаже протянулась во всю длину дома. Пять огромных окон выходили на залив; перед ними располагалась кушетка, устланная длинными декоративными подушками и множеством маленьких подушечек, каждая из которых была покрыта яркой тканью и вырезанными звездочками. Дом был построен на гранитных подпорках, поэтому с одного конца был глубже на целый этаж. В большом каменном очаге потрескивал огонь. Набело вычищенные стены покрывали трофеи: головы боровов, лосей, оленей. Клыки теперь служили крюками для посуды Бэсс. А оленьи рога служили вешалкой для пальто.

Стол был вырублен из цельного куска дуба, кольца на срезе таинственно выступали под многочисленными слоями сияющего лака. Кипятился огромный чугунный чайник. Тетушка Бэсс стояла возле плиты, наблюдая за Майком. Она была толстушкой, в то время как ее брат был тощ, и передвигалась по кухне, опираясь на палку. Сара наблюдала за ней и удивлялась, как же она спускается и поднимается по лестнице несколько раз за день. Бэсс была прекрасным примером трудной жизни на ферме. Надев голубое платье с белыми горошинами, прибереженное для особых случаев, она заняла место между Сарой и Сьюзан, мило улыбаясь. От нее пахло потом и нафталиновыми шариками.

– Как же здорово, когда вокруг есть девочки, – сказала она. – Начинаешь чувствовать себя одинокой, когда разговариваешь с одними мужчинами.

– Рада тебя видеть, тетушка Бэсс!

– И я тебя, Сара, – ответил она, глядя то на Сьюзан, то на Уилла. – Сара мне как дочь, которой у меня никогда не было.

– У Сары была мать, – нахмурился Джордж.

Сара не могла заставить себя посмотреть на него, она не понимала, почему отец решил причинить тетушке боль. Та сдержала себя, сжав губы. Но когда Сара взглянула на нее, тетя приподняла брови и расправила плечи. Обстановка за столом была такой же напряженной, какой помнила ее Сара. Она взглянула на сына, удивляясь, как он это выносит.

– Эта тушенка невероятно вкусная, – сказал Уилл.

– Традиционное блюдо Мэна, – ответил Джордж.

– Рада, что вам нравится, – отозвалась Бэсс на похвалу, которая вернула ей хорошее настроение.

– Вы просто не представляете, от чего отказываетесь, юная леди, – сказал старик. – От тушеных ондатр на груди растут волосы.

– У меня тоже неплохой ужин, – улыбнулась Сьюзан, поедая тушеные морковь, репу и капусту, которые принес для нее Майк, а тетя Бэсс приготовила.

– Мясо – истинная еда Новой Англии, – не унимался Джордж.

Сноу остановилась, склонив голову:

– Мы никогда не едим тушеных ондатр, и мы из Новой Англии.

– О, правда? Я думала, вы из Форт-Кромвеля, – сказала Бэсс.

– Сноу родилась в Ньюпорте, на острове Род, – ответил Уилл, – когда я служил во флоте.

– Ньюпорт? О, господи, я и мой муж жили в Провидансе и просто обожали Ньюпорт. Нашим любимым рестораном был «Пьер» – знаете такой?

– Да, там готовили омаров, – сказала Сьюзан. – Я любила омаров, пока не стала вегетарианкой. И Фрэд любил эти морские штучки. Помнишь, пап, у него всегда с собой были запеченные омары?

– Помню.

– Мы ездили в Ньюпорт каждую субботу просто для того, чтобы посмотреть на особняки и сходить к «Пьеру». О, я…

– Служивый, а? – перебил Джордж сестру на полуслове, и уже с новым интересом глядя на Уилла.

– Да, сэр.

– Участвовал в боевых действиях?

– Некоторых.

– Например?

– Например, Персидский залив! – гордо сказала Сьюзан.

– Правда? – спросил Майк.

– Да, – сказал Уилл, глядя на Джорджа через стол. – А Сара рассказывала мне, что вы участвовали во Второй мировой войне.

– Это так. Военно-воздушные войска, Восьмое воздушное подразделение Европы.

– Дедушка управлял ведущим самолетом, – сказал Майк.

– Он был лучшим летчиком во всей Нормандии. – Сара всегда испытывала гордость за отца – героя войны.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Ты помнишь?

– Конечно, – сказала она мягко.

Она знала все истории, приключившиеся с ним. Большинство из них он рассказывал сам, но некоторые она слышала от матери. О том, как он взорвал башню, оставив невредимой церковь; о том, как вся команда, с которой он проходил предвоенную подготовку, погибла в Северном море, а он один выжил. Сара хранила его медали – медаль ВВС, Крест за выдающиеся полеты – в маленьком розовом атласном мешочке там, в Форт-Кромвеле.

– Персидский залив, говоришь? – переспросил Джордж Уилла.

– Да, сэр.

– Какое же у тебя было звание?

– Командор.

Сара заметила, как радостное выражение на лице ее отца сменилось недовольным, он ненавидел быть ниже по рангу. Перед увольнением из армии он дослужился до звания старшего лейтенанта.

Отодвинув стул, Джордж встал из-за стола, подошел к холодильнику и, достав большой кувшин, налил большой стакан молока себе и Майку.

– Кто-нибудь еще будет?

– Мне тоже, пожалуйста, сэр, – сказал Уилл.

Джордж искоса посмотрел на него. Он услышал «сэр», уважительный тон, и решал, простить ли Уилла за то, что он был командором, наполняя еще один стакан молоком.

Сара наблюдала за тем, как он ставил кувшин на место, а в глазах сверкали молнии. Почему жизнь так строга к ее отцу? Она никогда не могла этого понять.

– Джордж был немного старше Майка, когда пошел на войну, – сказала Бэсс. – Он был очень смелым, а мы все так боялись за него. Мой отец был ловцом омаров, в своем деле он никогда не думал дважды, но когда мы провожали Джорджа на поезд, он рыдал, как ребенок.

– Довольно, Бэсс, – попытался остановить ее брат.

Но на этот раз у него не получилось разрушить ее ностальгическое настроение. На ее лице появилась легкая улыбка, она с любовью посмотрела на брата, который когда-то уходил на войну. Брат и сестра постарели с тех пор, но, наблюдая за тем, как они не отрываясь смотрят друг на друга, Сара уловила неразрывную связь между ними.

– Она не хотела сказать этим ничего плохого, – вмешалась Сьюзан.

– Что?

Джордж недовольно вздохнул, и это прозвучало так, будто над головами пронесся зловещий свист. Он не любил, когда его оговаривали; когда бы это ни случалось, он принимал ответные меры. Но эта девочка была гостьей в его доме, поэтому он не стал ничего говорить, а лишь придирчиво нахмурился.

Со страхом и восхищением Сара наблюдала за Сьюзан.

– Вам повезло, что в такие года вы есть друг у друга, – продолжала та.

– Повезло? – пробормотал Джордж. – О! Да она, как хомут, у меня на шее.

Бэсс не выдержала:

– Хорошо, что он еще работает каждый день. Я молюсь Богу, чтобы умереть до того, как он пойдет на пенсию.

Уилл поймал взгляд Сары, которая пыталась не улыбнуться, а Майк открыто посмеивался.

– Нет, вы не это хотели сказать, – возразила Сьюзан. – Вы же будете скучать по нему, когда его не станет.

Бэсс подняла глаза на брата. Он стоял рядом, хмурясь на слова девушки-подростка. В очаге распалось полено, и в разные стороны полетели оранжевые искры.

– Ты слышала, что она сказала? – спросил Джордж, взглянув на Бэсс.

– Слышала.

– Тебе следует начать относиться ко мне лучше.

– Держи свои советы при себе. К тебе приехала родная дочь после шести лет разлуки, а ты ведешь себя так надменно, как бурый медведь в чаще. У нас гости в доме, а мы пререкаемся с тобой, как голубые сойки.

– Ничего подобного, – сказал Джордж. – Разве мы похожи на соек, Майк?

– Совсем нет, – рассмеялся внук.

Они с дедом обменялись кивками, и Сара поняла, что ее сын стал частью жизни на острове и, судя по всему, хотел, чтобы все это поняли.

Сара видела, как он избегает ее взгляда.

Утро Дня благодарения было кристально чистым и морозным. Здесь солнце всходило яркое, как раскаты молнии. Сара встала вовремя, чтобы застать рассвет. Она снова почувствовала, как холодок пробежал по всему телу, когда одевалась. Ее отец экономил топливо, поэтому не обогревал дом ночью. Стоя в холодной комнате, она чувствовала, что кожа у нее горячая. Она стояла у кровати со свитером в руках и пыталась вспомнить, что ей снилось. Сны были суетливые и быстротечные, они заставляли ее ворочаться в постели, путаясь всю ночь в простыни. Но когда она надела теплое белье, водолазку, джинсы и плотный свитер, снова почувствовала себя нормально.

Все еще спали. Сара остановилась напротив двери в спальню Майка, прислушиваясь к его сопению. Зная, что он будет здесь к ее возвращению, она вышла из дома и побрела по заснеженной дорожке к заливу.

Звездочки висели в глубоком синем небе, как фонарики, которые кто-то забыл выключить. Сара стояла у воды, спрятав руки в карманы. В сараях заголосили гуси, и тюлени зарычали на скалах. То, что она вернулась снова в место, которое так любит, куда она и не думала еще когда-либо вернуться, трогало ее до глубины души. Благодарная за рассвет, за Мэн, за ферму, за прекрасного сына, она распростерла руки, словно желая обнять все вокруг.

Но она была не одна. В темноте она не заметила человека, сидящего на скале. Услышав ее шаги, он поднялся и подошел к ней. Посмотрев в его доброе лицо, в глаза, которые, видимо, не спали прошлой ночью, она улыбнулась.