— Тут у нас вроде КПП. Дальше дорожка к главному бункеру… Заметьте, я добровольно…

— Я те дам сейчас — добровольно! — зарычал на него спецназовец, угрожающе поднося к глазам боевика растопыренные вилкой пальцы.

Тот в ужасе попятился.

— Что такое? — вынырнул из тумана Фогельвейде.

— Пришли. Тут КПП, дальше по прямой казарма.

Манфред снял с предохранителя пистолет и резко выдохнул:

— Я, этот солдат и Хольм Фритц идем прямо в центр. Наша задача — найти место хранения электроники. Герр майор, Хорст Фромм и Ганс Николь, зачистите пропускной пункт вдоль внешнего контура «Логова». Ваша задача — отвлечь на себя как можно большее число противника. Потом идти к нам в центр. Под пули зазря не подставляться, смотреть под ноги. Попытаться что нибудь поджечь. Чтоб столб дыма в небо. С богом, ребята!

Манфред чувствовал, как забилось сердце, как тело сделалось легким, будто наполнилось свежим лесным воздухом. Он пригнул голову и упруго побежал вперед за спецназовцем и Хольмом Фритцем. Мир для них сузился, сократился до узкой тропинки и замаячившего впереди проема покосившейся калитки в замшелом заборе из потемневших от времени досок. Они по очереди скользнули в нее, пронеслись мимо наспех сколоченной будки, в окошке которой мерцал свет керосиновой лампы. Где то впереди засветились узкие прямоугольники света и приглушенно заиграла песня: «… ну что загрустили, мой юный корнет? А в комнатах наших сидят комиссары, и девочек наших ведут в кабинет».

— Шеф, справа! — уже не таясь, в полный голос крикнул Фритц. Из будки туалета, скрипнув несмазанными петлями, возник боевик с сигаретой в зубах, застегивающий ширинку армейских брюк. Спецназовец одним прыжком опередил Манфреда и, крякнув, ударил боевика подошвой кованых ботинок. Тот, выронив сигарету, с грохотом обрушился внутрь туалетной кабины и испуганно затих.

— Круши их! — радостно заорал Мяскичеков, снося с ног подвернувшегося сутулого боевика, волокущего куда то упаковку консервированного «лечо». Коротко махнув прикладом автомата, размазал перекошенное от страха лицо. Сзади, у КПП, резко, как удар хлыстом, прозвучал первый выстрел. Видимо, охрана успела взяться за оружие. Кто то истошно заорал:

— Тревога! — и тут же осекся.

Под сводами леса горохом раскатилась длинная очередь. Слилась с другой. Еле слышно тявкнул «маузер курц» Фритца. Он целился в две тени, бегущие в сторону КПП.

Тени шарахнулись в сторону. Одна упала:

— У у у…

Мяскичеков, с разбега налетев на шершавый бетон у металлической двери, замер. Он сипло дышал и бормотал себе под нос проклятия.

Манфред и Фритц вжались в стену с другой стороны двери, из за которой слышалась возня, тревожная ругань и звон бьющихся бутылок:

«…поручик Голицын, а может, вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля?»

Тяжелая дверь распахнулась, и несколько боевиков, кто в одних трусах, кто в солдатских бушлатах на голое тело, вывалились наружу.

— Ну, если Зуб опять охоту на лосей устроил! Яйца оторву!

— Не похоже…

— Накрыли, еханный в рот!

— Бля!

Мяскичеков дал очередь сразу из двух автоматов, засыпав Манфреда и Фритца дождем стреляных гильз. Они, закрывшись от потока горячего металла, нырнули в проем двери, в узкий коридор, освещенный тусклыми электрическими лампочками. Где то неподалеку приглушенно тарахтел дизельный генератор, в конце коридора ревел магнитофон: «Ах, русское солнце — великое солнце! Корабль «Император» застыл как стрела!»

Фритц в упор выстрелил в возникшую перед ним фигуру с голым, в наколках торсом и, перешагнув через высокий порог, влетел на середину просторной, но низкой комнаты, заставленной пустыми пивными бутылками, пропахшей дешевыми сигаретами и бетонной пылью. Ударив ногой, опрокинул дощатый стол с объедками и стаканами на пьяного бугая. Затем, хрустя битым стеклом, пробежал через соседнее помещение, со стоящими вдоль стен трехэтажными койками, и снова оказался в коридоре. Фогельвейде не целясь, стрелял в темный боковой проход, а спецназовец пинал коленом в зад коренастого боевика в джинсовой куртке, надетой наизнанку:

— Показывай, гнида, где электроника! Живее, падаль!

Боевик кивнул и под дулом АКМа Мяскичекова побежал по коридору. Фритц, держа на прицеле выход, боком двинулся за ними. По коридору они свернули направо и все вместе по ступенькам спустились вниз. Тут было тихо и почти совсем темно. У стены сиротливо стояла совковая лопата с обломанным черенком, с кронштейнов под потолком свисали концы обрубленных кабелей.

— Тут! — указал коренастый боевик на широкую металлическую дверь с колесом, как на люке корабельного отсека. Спецназовец не без удовольствия одним ударом вырубил коренастого. Фритц, кряхтя от напряжения, повернул штурвал запора и отворил дверь. Подоспевший Манфред, шагнув внутрь, зажег спичку. Матово заблестели оранжевой краской ряды контейнеров без маркировки. Мяскичеков начал ковырять крышку одного из них своим тесаком, но Манфред схватил его за локоть:

— Не надо. Это товар «Майнц Телефункен». Пойдем, товарищ, нам нужно занять оборону.

Спецназовец правильно понял интонацию, кивнул и сунул нож обратно за голенище. Фритц несколько замешкался у контейнеров. Он, глотая возникший в горле горький комок, поглаживал ладонью оранжевую шероховатую поверхность:

— Надо же, нашли эту проклятую электронику. Черт меня побери!

— Хольм, за мной! — Манфред уже бежал обратно. Мяскичеков изо всех сил спешил за ним. Он заметно устал. Первый азарт атаки прошел, начала сказываться усталость и потеря сил из за двухнедельного сидения под землей, когда приходилось жевать тошнотворных лягушек и утолять жажду, вылизывая языком влажную бетонную стену. Он бежал неровно, то и дело спотыкался, задевал плечами углы на поворотах.

— Ничего, ничего. Все одно легче, чем под Кандагаром. Я продержусь… Что, я хуже этого старикана…

— Так, а теперь попробуем направо! — Манфред неожиданно свернул в низкую штольню. Ему показалось, что он уже был в подземных фортификационных сооружениях с подобной планировкой.

С трудом протиснувшись через полузасыпанный участок галереи, он, проскальзывая подошвами по ступенькам металлической лесенки, поднялся через люк на следующий ярус объекта. Перед ним тихо поскрипывала петлями дверь, за которой виднелись трехъярусные койки с подушками и одеялами без постельного белья.

— Правильно, я был в точно таком же бункере в Пенемюнде! Тут за поворотом центральный коридор и главный вход…

В коридоре, прислонившись спинами к стене, угрюмо сидели двое раненых боевиков. Увидев Фогельвейде, они подняли вверх руки.

Один из них был очень плох, касательное ранение черепа медленно сочилось бурой кровью, пропитывая неумело намотанные тряпки.

У второго были прострелены обе ноги. Бурый след на пыльном полу прослеживал путь, по которому он сюда полз. Хольм Фритц обыскал их и, не найдя никакого оружия, кроме самодельного ножа с наборной ручкой из разноцветного оргстекла, запер раненых в боковой комнатке, приперев дверь доской от разбитой выстрелом скамейки.

Пока спецназовец закручивал штурвальный запор двери центрального входа, Манфред смотрел наружу через одну из амбразур.

Туман начал рассеиваться. Светало. В сотне метров от центрального бункера виднелись полуразрушенные бараки. Чуть ближе, среди высоких, старых осин холмиком возвышался колпак огневой точки с амбразурами, обращенными на центральный бункер. Метрах в двухстах, левее за штабелем старых шпал, он угадал еще одну огневую точку. На ее земляном накате лежали двое боевиков и интенсивно палили из автоматов куда то за бараки. Трассирующие пули с визгом и треском впивались в стволы осин и сбивали сучья. Из за бараков слышалась интенсивная ответная стрельба и невнятные крики. Подряд рванули две гранаты. На несколько секунд все смолкло, потом грохнул мощный взрыв и над деревьями взметнулся столб черно золотого пламени. В небо потянулся мощный шлейф жирного иссиня черного дыма. По тропинке, ведущей к бункеру, с душераздирающими криками пронесся живой факел. Завоняло жженым мясом и бензином.

Манфред наконец увидел, куда стреляют боевики, лежащие за шпалами. Еле видимая из за деревьев низкая площадка с остатками каких то металлических конструкций, поросшая редкими кустиками, вспыхивала злобными красными звездочками — пули высекали искру из бетона и стали. Оттуда отвечали одиночными выстрелами.

Манфред пристроил на полке амбразуры громоздкий по сравнению с «маузером к» автомат АКМ и поймал в прорезь прицельной планки одного из боевиков.

Задержал дыхание.

Плавно надавил на спуск…

Боевик ткнулся лицом в траву, второй скатился вниз и, пригибаясь, побежал в сторону холма северного бункера.

— Ученый, смотри ка… — Манфред опять выстрелил, но боевик за мгновение до этого свалился в ложбину с водой, подняв фонтан брызг.

— Больше не поднимется! — Мяскичеков, хитро взглянув на Манфреда, оставил один из своих автоматов в соседней амбразуре и взял на изготовку второй. Матюкнулся — что то у него там заклинило в затворе. Фритц стоял рядом, тревожно прислушивался к стрельбе вокруг и быстро курил.

Сквозь амбразуры лился тусклый утренний свет. Небо над верхушками деревьев порозовело, контрастно проступили перистые облака, причудливо подсвеченные восходящим солнцем.

Лампочки под потолком неровно замигали и погасли. Видимо, остановился генератор.

— Очень плохо, теперь на нижних ярусах особенно не побегаешь, недолго и шею свернуть, — вздохнул Манфред, подложил под подбородок кулак и устало уставился на пространство перед бункером.

В амбразуру, мимо его уха, влетел комок пожелтевшей бумаги, обернутой вокруг камешка. Спецназовец дернулся в сторону, думая, что это граната, но, разобравшись, в чем дело, поднял записку: