— Хорошенькое дельце — копать под своих. — Фромм вздохнул, подошел к двери, выглянул в коридор, указал дымящейся сигаретой на квадратик вентиляционной решетки.

Фогельвейде полез в карман.

— Все чисто, не волнуйся. Тут у меня есть одна штуковина, Штрессингер снабдил, он хоть и тихоня, а голова варит. Включаешь, и, если где то что то стоит, штуковина начинает выть и верещать. Он говорил, что там наводящиеся электрические поля и еще какая то ахинея… Но факт остается фактом. Работает как часы. Я каждый день обследую эту конуру. Пока ничего не находил. А вот дома есть парочка «ушей». В ванной и в моей спальне. Ну да, я их не стал снимать. Во первых, неохота кафель над унитазом ковырять, а потом, что они услышат — как я или сынишка вываливаем переваренный обед или как Эльза чистит зубы? А в спальне, кроме спальных дел, мы с женой ничем не занимаемся… Так что в общем то плевать!

Манфред засмеялся, крутя на пальце маленькую металлическую коробочку, надетую на связку ключей, как брелок. Хорст задумчиво протянул:

— А может, им туда что нибудь сказать, по делу о проверке?

— Можно, конечно, подыграть, но только пустить это как вспомогательную пилюлю. Теперь давай решим, что предпринять. Какие у тебя соображения?

— Да, есть тут еще кое что. А именно, пока я валялся в госпитале, в моей машине кто то шарил. Это раз. Второе. У моего дома пасется один тип, физиономию которого я уже где то видел, при этом он явно не желает попадаться на глаза. В третьих, я дал указание своей Аннет написать и оставить на столе записку, будто я согласен им помогать. За хорошие деньги, разумеется. Если меня пасут, то порыться у меня в комнате им захочется и записку они найдут. Правда, что из этого можно выжать, пока не знаю.

Фогельвейде оживился, встал, немного походил вдоль стола, поправил репродукцию:

— Прекрасно, это просто будет подарок, если они клюнут. Можно будет выявить хотя бы одного шпиона и сесть ему на хвост. Через него и информатора выявим! Но об этом должны знать только мы с тобой. Ясно?

— Конечно.

— Теперь что бы такое еще устроить… Ах да! Ты же еще не знаешь. В стене сгоревшего банка нашли пулю, которой был убит полицейский. Как там его, Гесбрегер, кажется.

— Гесбергер.

— Вот вот. Баллистики определили: убийца стрелял так, чтобы падение полицейского прошло не замеченным для пожарных, стоящих на соседнем доме, это примерно уровень второго этажа. Грубо говоря, траектория ведет на пятый этаж здания, стоящего основным фасадом на параллельной улице. Порылись там и обнаружили следы, ведущие к некой подозрительной парочке. Сами вроде как из Бремена. В день пожара за дикие деньги сняли скромную комнатку у пожилой женщины фрау Меер. Пока горел банк, сидели в комнате, закрывшись и не выключая громко играющий магнитофон… После пожара сразу уехали, не дождавшись хозяйку, не взяв обратно аванс, бросив часть вещей. Да, одна деталь: на обоях, шторах, обивке мебели обнаружили подозрительно много пепла и копоти. Такое ощущение, что окно, выходящее на пожарище, было открыто. Предполагаемая траектория из него полностью удовлетворяет расчетной. Парочку сейчас разыскивают ушлые ребята Альтман и Мадекер. Они их откопают, тем более что есть подробное описание внешности подозреваемых. Хозяйка оказалась довольно глазастой. Значит, если у Альтмана и Мадекера все случится завтра или послезавтра, то эту парочку можно будет использовать как наживку, как блесну с колокольчиком. Правда, тут участвуют двое наших парней, но я думаю, если они их возьмут, это будет стопроцентной гарантией, что ни Мадекер, ни Альтман не работают на «М Т». Логично?

— Вполне. А дальше?

Фромм почувствовал, как исчезает сонливость. Перестали даже ныть натертые ноги и ожоги. Он подался вперед, облокотился на журнальный столик, заваленный папками с деловыми бумагами:

— Ну ну, Хорст, не блести глазами, ты давай пока лечись и выздоравливай. Обстряпаем дельце без тебя, дай и другим отличиться. Не тебе одному кидать на медные лбы пожарных табуретки и табельный револьвер. Так вот, мы их посадим куда нибудь на нашу квартирку, якобы для «нехорошего с ними обращения», и посмотрим, что предпримут умники из «М Т». Им, конечно, наплевать, как мы будем обращаться с четой, но факт того, что мы сели им на хвост, заставит их пошевелиться. А так как я поставлю в известность о местонахождении подозреваемых только сотрудников «Арденн», то сразу и выяснится, среди нас этот гаденыш или нет. По крайней мере, со своей группой можно будет потом нормально работать, а то противно подозревать каждого. Вот сейчас ни на кого бы не подумал, а может статься, что кто то… Ну, тогда мне грош цена, сам ведь формировал команду. Уйду в отставку, если что.

— А если не выйдет?

— Будем думать дальше.

Фогельвейде опять закурил. Зазвонил телефон. Он, помедлив, поднял трубку:

— Здесь Фогельвейде! Да, начали. Слушаюсь, господин координатор. Да. До свидания.

Хорст увидел, как складки на лбу шефа разгладились. Он будто помолодел, в глазах засверкал хитроватый огонек.

— Хорст, знаешь, что требует доктор фон Толль? Он желает, чтобы был ускорен процесс проверки транзитных поездов в Штутгарте. Тех, что будут перегружаться в итальянской Реджо ди Калабрии в трюмы морских судов, идущих в Порт Саид. Это как раз грузы, проходящие через посреднические конторы «Майнц Телефункен». Там частично французские товары, частично английские, ввезенные через Гамбург. Есть грузы и наших компаний, в том числе незабвенного «ИГ Фарбениндустри»!

Хорст поежился:

— Это хорошая возможность выявить какие нибудь нарушения и за них зацепиться в деле «М Т», но в силу последних соображений…

— Вот именно. Я в принципе должен снять с других работ всех своих людей и бросить их на помощь Дирку Кранке, который работает в Штутгарте. Работает, надо отметить, аккуратно и осторожно. И вот тебе обвал, шум, шитье красными нитками по белому холсту!

Манфред сел на стол напротив Хорста, вынул из под себя пустую папку и хотел было забросить ее на шкаф. Но Фромм перехватил ее у шефа, повертел в руках, о чем то раздумывая, и положил в свою сумку.

— Зачем тебе эта картонка?

— Смутно что то вертится в голове, пока не соображу, но определенно что нибудь из этой картонки можно выжать. Попробую.

— Ладно, чудак, она мне не нужна! Так вот, если мы сейчас наделаем шуму, информация уйдет. В Штутгарте весь груз спрячут или придержат, надолго затаятся и изменят посредников и маршруты. Вывод какой?

— Сделать все очень быстро!

— Нет, Хорст, склады и контейнеры нельзя досконально проверить быстрее телефонного звонка. Здесь, в Бонне, наш коллега наберет штутгартский номер, и все пропало. Месяцы ловили «М Т» за хвост, месяцы копаний в пыльных бумажках и памяти компьютеров, бесконечных поездок, осторожных, как бы невзначай, опросов — все пойдет насмарку.

— Ну почему же? Даже если их предупредят, нужно будет время, чтобы спрятать груз, дня два, может, даже три. Неужели мы не выявим информатора за трое суток?

— Выявим, черт меня подери! Фон Толлю доложу, что проверка идет вовсю. Если узнает… Ну что ж, я и на свою пенсию проживу, полковник все ж. Хотя скучно будет.

Манфред набрал штутгартский номер:

— Алло, Дирка Кранке позовите! Что? Вышел? Как как? Добавочный семнадцать? Хорошо. Алло, Фогельвейде говорит! Это ты, Дирк? Слушай ка, денька два отдохни, в эмтевском барахле не ковыряйся, понял? Если делами будет интересоваться фон Толль или Румшевитц, говори, что наших понаехало полна гостиница, работать мешают. Говори, что копаете вовсю, но пока ничего. Понял? Ну, молодчина, я на тебя надеюсь. Послезавтра свяжусь с тобой. Все, отбой!

В дверь постучали. Манфред бросил трубку:

— Войдите.

На пороге появился эксперт по финансовым вопросам Матеас Рюбе. Он закашлялся и помахал перед собой рукой, разгоняя сигаретный дым, который напустил Хорст. Мельком взглянул на шефа, и, наконец откашлявшись, стал докладывать:

— Вот, получил результат по акционерному обществу «Десса». Часть капитала уходит в ливанские банки, а из них перекочевывает в сомнительные организации типа Южной мусульманской общины Триполи. Как они используют эти средства — неясно, и с какой стати «Дессе» переводить крупные суммы пробагдадским организациям террористического толка — тоже непонятно…

— Молодец, Рюбе, я не сомневался, что ты что нибудь выудишь из своего пластмассового ящика с кнопками и экраном. Готовь все по Мусульманской общине. Все, что есть в банке данных главного каталога. Там есть такая черненькая, симпатичная девчушка Бриджит. Скажи, что Фогельвейде просил оформить это дело очень быстро.

Рюбе кивнул и повернулся, чтобы уйти. Только тут Хорст заметил, что он был в мягких домашних тапочках с оторочкой из искусственного меха. Фогельвейде вздохнул:

— Умная башка этот Рюбе. Я в компьютерах ни черта не понимаю, а он копается в них как у себя в голове, вечно что то там придумывает, рационализирует. Но крайне нерешителен. Постоянно в сомнениях.

Хорст почувствовал, что если он сейчас не примет болеутоляющее, то просто начнет выть. Ожоги болели нестерпимо. Порывшись в карманах, он вытащил упаковку таблеток. Манфред кинул ему банку пива из маленького холодильника за креслом стола. Свежий «Гессер» вспенился и закапал на коверный ворс. Запивая пилюлю, Хорст вспомнил, что страховая контора сегодня работает до пяти часов. Он заторопился, закашлявшись от холодного и терпкого напитка. Фогельвейде усмехнулся, похлопал его по плечу, уселся за стол и принялся что то заносить в свою записную книжку с помощью галочек, крестиков и сокращений.

Когда Фромм, распрощавшись с шефом, торопливо шел к лифту, он на ходу достал из сумки страховочный полис, квитанции об уплате взносов, справки и еще что то. Все эти бумаги Хорст положил в папку Фогельвейде, на которой жирными буквами было отпечатано: «Секретный документ государственной важности Љ 1/1/156/87».