– Дела? – Арианна скорчила гримасу. – Гарет, ты еще не поправился и не можешь ездить верхом и улаживать ссоры.

– Он хочет, чтобы его всего лишь выслушали, и я обязан это сделать.

Как член Королевского суда, граф Винчестерский частенько вершил правосудие и становился посредником между поссорившимися знатными особами.

Элис шла следом за родителями по устланному тростником полу к высокому столу. Теперь – из-за этого лорда Ранульфа – она не сможет поговорить с отцом о поездке в аббатство.

Яркие лучи солнца проникали через высокие застекленные окна и освещали длинную величественную комнату, разбрасывая повсюду разноцветные пятна. Гобелены на стенах изображали военные подвиги нескольких поколений Соммервилей. Прошло много лет с тех пор, как первый лорд Соммервиль вместе с Вильгельмом Нормандским[2] покорил Англию. Да, у ее семьи славное прошлое. Все Соммервили отличались умом и честностью.

Вбежала Ориэль, дочка прежней экономки, теперь исполнявшая эти обязанности сама.

– Не беспокойтесь, леди Арианна, еды у нас достаточно, чтобы принять знатных гостей.

– Я и не беспокоюсь, – ответила та, поскольку мало обращала внимания на хозяйство. Ее интересовали только семья и ювелирные работы.

Отец с любовью взглянул на жену. Как бы хотелось Элис встретить такого же человека, как папа! Чтобы он принимал ее именно такой, какая она есть.

Дородный управляющий Рэнсфорда прошествовал по проходу между столами. За Эдгаром шел дворянин в сопровождении троих грубых на вид воинов.

– Вон тот высокий – должно быть, лорд Ранульф. Необыкновенно красив, правда? – заметила леди Арианна.

Да, он был красив – высокий брюнет с царственной осанкой. Облегающий фигуру темно-синий камзол доходил до бедер и подчеркивал ширину плеч и бледность лица. Но количество драгоценных камней, украшавших одежду, было несколько чрезмерным. Элис он показался похожим на ожившую статую. К тому же у этого образца мужского совершенства был хмурый вид и надменный взгляд.

Приблизившись к возвышению, где сидели хозяева, гость повернулся к Эдгару:

– Вы представите меня графу или я должен сделать это сам?

Напыщен, отметила про себя Элис. Ее двоюродный брат Джейми тоже красив, но при этом держится естественно.

Эдгар выпрямился во весь свой рост, жестом придворного герольда ударил жезлом об пол и возгласил:

– Лорд Ранульф де Креси, барон Истэма, лорд Малпаса, Доннефорда и других владений, просит у вашей светлости аудиенции.

– Он хорош собой, и у него обширные владения, – заметила дочери леди Арианна. – Пусть он сядет рядом с тобой, и посмотрим, что из этого выйдет…

– Ничего!

– Как знать…

– Да мне больно от прикосновений родных людей! Как же я смогу вынести это от незнакомого человека? – Элис отрицательно помотала головой. – Неблагородно так с ним поступать.

– Но ты ведь в платье и в перчатках…

– А если он попросит моей руки? – Элис вздохнула. – Кому нужна жена, с которой не только спать невозможно, но которую даже нельзя поцеловать? Мужчины не терпят, когда их отвергают.

– Простите, что не могу встать, лорд Ранульф, – сказал Гарет. – У меня сломана нога.

– Примите мои соболезнования. Она срастается?

– Да. Моя дочь – искусный лекарь. – Гарет широко улыбнулся, глядя на Элис, но лорд Ранульф даже не взглянул в ее сторону. – Что привело вас сюда, сэр? – продолжил хозяин.

– Мятеж, – громовым голосом ответил тот. «Мятеж»! Слово эхом прокатилось по зале, заглушив оживленную беседу.

– Против короля Ричарда?[3] – осведомился граф Соммервиль.

– Нет. Мой единокровный брат взбунтовался и грабит земли вокруг Истэма.

– А почему вы пришли с этой жалобой ко мне? Кто ваш сюзерен?

– Джеймс Хартли из Хардвика.

– Он справедливый человек, – подчеркнул Гарет.

– Я пожаловался ему несколько месяцев тому назад, когда Говейн впервые взбунтовался, но лорд Джеймс слишком занят в своих южных владениях и не обратил внимания на мои беды, – уныло сообщил Ранульф.

– Что же сделал этот Говейн?

– Он убил командира стражи, сжег две фермы, грабит деревни вокруг замка и нападает на все конвои, сопровождающие мои грузы.

– Это серьезные обвинения. Что стало причиной вашей ссоры?

– Мой отказ отдать Говейну малпасскую крепость. – Ранульф поднял руку, предвосхищая вопрос. – Позвольте мне объяснить. Говейн покинул дом шесть лет назад, поругавшись с моим отцом из-за прав на собственность. Спустя год он написал письмо своей матери, в котором сообщил, что служит у сэра Фолсграффа в гарнизоне, защищающем Бордо.

– Вы говорите о вашем отце и матери Говейна?

– Говейн – незаконнорожденный сын моего отца от валлийки, которую он ввел в дом через год после смерти моей матери, – натянуто пояснил Ранульф. – Ходили слухи, что он даже не сын моего отца, но старый Уоррен был добрым человеком и воспитал Говейна как собственного сына.

– Ваш отец умер?

– Увы! Полтора года назад.

– А его… а мать Говейна?

– Она исчезла, прихватив сундук с драгоценностями моей матери. Полагаю, что она ушла в Уэльс. Говейн вернулся в апреле. Судя по его виду, – Ранульф смахнул пылинку со своей дорогой одежды, – ему пришлось туго, и он явился просить милостыни. Когда я известил его о смерти отца, он даже не расстроился, лишь потребовал малпасскую крепость, считая, что она принадлежит его матери.

– А это так?

– Хотя Элен иногда и вела себя как жена Уоррена и хозяйка Истэма, мой отец и она не были женаты. Никакая часть моей собственности не принадлежала ни ей, ни ее незаконному сыну. Иначе она не убежала бы.

– Полагаю, что да. – Гарет погладил подбородок. – Мне жаль, что у вас такие неприятности, но почему вы обратились ко мне?

– Вы – член Королевского суда, и решение этого дела в вашей власти. Я хочу, чтобы Говейна и его банду признали разбойниками.

– Это серьезное обвинение, а ваше дело носит личный характер. Разве вы сами не можете поймать его и привести в суд?

У Ранульфа напряглись скулы.

– Это не личное дело. Он действует вместе с бандой грабителей, которые прячутся в горах. Они – убежавшие крестьяне и солдаты. Им известны все потаенные места и убежища. Говейн приобрел военный опыт во Франции, а теперь грабит своих же соотечественников. Так, Клайв? – обратился он к огромному детине.

– Да! – Клайв сжал свои кулачищи. – Он дикий и кровожадный, этот сэр Говейн, как все шотландские разбойники, и хитрый к тому же. Он предпочитает внезапно нападать на мирных торговцев, убивает конвой, а затем заставляет остальных сдаться. Мы устроили ему ловушку, переодев наших людей торговцами. Тогда Говейн прислал нам тело лавочника, разрубленное на куски.

В зале наступила мертвая тишина.

– Если вы объявите его разбойником и издадите приказ, то его сообщники разбегутся, так как не захотят тоже оказаться вне закона, – добавил Ранульф. – Говейн заслужил наказание за убийство невинных людей, женщин и даже детей.

– Детей… – прошептала Элис в ужасе от услышанного.

– У вас есть доказательства? – спросил лорд Гарет.

– Доказательства? – Ранульф нахмурился. – Мои склады пусты – он украл все запасы. Помощники убиты, несколько ферм сожжены дотла.

– Кто-нибудь видел, как Говейн совершал эти преступления?

– Я просто знаю, что это он, – сердито ответил Ранульф.

– Хмм… – Гарет снова потер подбородок. – И, тем не менее, я бы не стал спешить. Поужинайте с нами, пока я обдумаю это дело.

– Конечно, – спокойно согласился Ранульф, но при этом сжал кулаки и прищурил глаза, стараясь справиться с гневом.

– Папа, прошу тебя, удовлетвори его просьбу, – неожиданно вмешалась Элис. – Этого Говейна необходимо казнить.

Ранульф обернулся и внимательно посмотрел на нее. Элис покраснела.

– Кто эта очаровательная дама, которая просит за меня?

– Моя дочь леди Элис, – с гордостью произнес Гарет. – Позвольте также представить вам мою жену леди Арианну.

Ранульф низко поклонился – сначала матери, затем дочери.

– Вам, кажется, не хватает кавалера, – сказал он Элис и, поднявшись на возвышение, сел слева от нее.


Планы Ранульфа мгновенно переменились. Он по-прежнему жаждал смерти Говейна, но почему бы не поухаживать и за знатной леди?

Ранульф окинул взглядом богатую залу с красивой резной мебелью, многочисленными гобеленами, белоснежными скатертями и серебряными блюдами на столах. Подсвечники, украшавшие главный стол, были сделаны из чистого золота, а их замысловатый узор соответствовал рисункам на кубках для вина. Ранульф в уме прикинул их стоимость.

– То, что сделал ваш брат, – кошмар! Как ужасно, когда на тебя поднимает руку родич, – посочувствовала леди Элис.

Ранульф одарил ее самой обворожительной улыбкой, на какую только был способен. А она очень хорошенькая, эта миниатюрная девушка! Правда, платье синего бархата такое свободное, что совершенно скрывает фигуру. Хотя какое это имеет значение для богатой наследницы!

До своего прихода Ранульф как можно больше выведал о Соммервилях. Он узнал о сломанной ноге лорда Гарета и о том, что оба его сына в отъезде, выполняют отцовские поручения. Из этого следовало, что граф не сможет предложить помощь в поимке Говейна. А ведь с каждым днем силы Говейна росли, и он представлял все большую опасность. Того и гляди двинется на Истэм или Малпас. Малпас особенно беспокоил Ранульфа. До сих пор ему удавалось уберечь эти земли от чьих-либо вторжений, и никто не знал, что там на самом деле происходит. Но если просочатся слухи…

– Не беспокойтесь, лорд Ранульф, – мягко сказала леди Элис. – Я обещаю убедить отца, чтобы он помог вам.

– Благодарю вас, леди Элис! – Ранульф разузнал также, что девушка славится своими способностями исцелять, и ни с кем не помолвлена, так как родители оставили за ней право выбора мужа. Ну что же! – Не положить ли вам кусочек жареной курицы? – Ранульф принялся ухаживать за Элис.