Ладонь Сейбра лежала на гибкой талии девушки и вдруг скользнула еще ниже, потом еще, а в следующее мгновение мужчина приподнял пленницу. Она застонала, и пират, наклонив голову, поцеловал мочку девичьего уха. Анжела вздрогнула, где-то в желудке возникло какое-то странное, незнакомое ей ощущение. Пытаясь справиться с ним, девушка по– шевелилась, а Кит вдруг, положив руку на грудь Анжелы, начал осторожно ласкать ее. Вся в напряжении, девушка затаила дыхание. Ей показалось, что каюта завращалась у нее перед глазами, а пол ушел из-под ног. Словно сквозь сон, в полузабытьи, она чувствовала мужские объятия и его страстные нежные поцелуи. Девушку трясло от волнения, кровь бешено стучала в висках.

Она не понимала, что он с нею делает. Похожие ощущения, должно быть, испытывает больной, которого трясет от лихорадки, однако Анжела дрожала от прикосновения мягких губ пирата, оставлявших влажные следы у нее на шее, на подбородке и рисовавших одним им известный узор от уха до уха. Девушка закрыла глаза: она не помнила, когда это произошло, да и не хотела этого знать. Такое поведение являлось чистым безумством. Анжела понимала это и вяло думала о сопротивлении, которое ей следовало бы оказать, но до этого ей еще ни разу не приходилось испытывать такой ураган эмоций и чувственного возбуждения. Старания пирата запугать ее ничуть не повлияли на ее способность ощущать, а, наоборот, придали чувствам особую неповторимость. Слишком много времени провела девушка в нечеловеческом напряжении, каждую секунду ожидая оскорблений и издевательств.

Надвигалась катастрофа. Она исходила от рук мужчины, державшего ее так близко к себе и ласкавшего ее, и Анжела оказалась не в силах противостоять зову плоти. Она, всегда так хорошо контролировавшая себя, свои действия и эмоции, сейчас плавала в волнах чувственного наслаждения, которые могли привести только к одной, хорошо известной концовке. Этого было вполне достаточно, чтобы к горлу подступила тошнота, и только теперь пленница начала бешено извиваться в руках капитана, не желая извергнуть содержимое своего желудка на великолепные сапоги корсара.

Словно почувствовав ее состояние, Сейбр отпустил девушку на шаг, однако руку с плеча не убрал, словно поддерживая ее:

– Итак, все было не так уж плохо, а? – хрипло произнес он.

Едва держась на ногах, Анжела протянула руку к губам и повторила:

– Плохо?

Кит улыбнулся:

– Да, если сравнивать со словом или состоянием «хорошо». Мне кажется, вам понравилось.

Щеки девушки залила краска негодования по поводу того, что делает этот человек, от того, что он предположил.

– Вы мерзавец, – выдохнула она. В ответ пират рассмеялся:

– Мерзавец? И это все, что вы можете скапать, мисс Анжела? Вы знаете, я все больше убеждаюсь, что вам надо продолжить образование в области сквернословия. День, проведенный на верхней палубе вместе с членами экипажа, поможет вам.

Удовлетворенно потерев руки, он продолжал:

– Мы, кажется, пришли к кое-каким соглашениям, однако нам все еще надо выработать план относительно вашего размещения.

– Нового размещения? – с трудом взяв себя в руки, выдавила девушка. – О чем вы?

– Ну, основываясь на заключенных нами только что соглашениях, могу сказать, что для нас будет гораздо лучше мирно и благополучно устроиться в моей каюте, чем наслаждаться ворованным счастьем по углам. Что такое, у вас с этим проблемы?

Анжела, не веря собственным ушам, на мгновение потеряла дар речи. Прошло некоторое время, пока смысл сказанного дошел до ее сознания, затем нахлынувшее бешенство как будто ослепило девушку. Задыхаясь от ярости, она, заикаясь, пробормотала несколько фраз, непонятных ей самой, время от времени перемежая их отрицанием. Однако на Сейбра это не произвело никакого эффекта.

– Я подозреваю, что вам не понравилось мое предложение, – спокойно заметил корсар, когда пленница на мгновение замолчала, чтобы набрать в легкие воздуха. – Как жаль. Ну, что делать, тогда мне придется найти подходящую каюту для вас и вашей маленькой подружки. Но хочу вас предупредить, что если вы будете продолжать препираться со мной или с кем другим, то я стану рассматривать это как ваше желание изменить место жительства. Вы понимаете меня?

Понимать? Трудно было найти более понятный способ изъяснения мыслей. То, что произошло между ними, то, что было сказано, выглядело больше, чем простая угроза. Он очень легко мог бы уложить ее в постель, если бы она вовремя не опомнилась.

Мисс Линделл кивнула, и Сейбр удовлетворенно хмыкнул:

– Хорошо! Я вижу, что вы наконец поняли. Вы довольно умно поступили. А теперь позвольте мне проводить вас до камбуза, где вы сможете составить компанию Эмили.


– Я вижу, что их хорошо охраняют, – заметил Турк, наблюдая, как две юные дамы сидят на длинной скамье в ожидании обеда. Дилан стоял у дверей, словно сторожевой пес, внимательно глядя на девушек.

– Да. Он, по-моему, очень доволен своим поручением. Наверно, надо дать ему задание охранять пленниц вплоть до прибытия в порт, – отозвался капитан Сейбр.

– Ну и повезло же мистеру Дилану. Но мне кажется, что мисс Анжела совершенно подавлена.

Кит пожал плечами, уловив вопрошающий взгляд Турка.

– Запугивание может оказаться очень полезным.

– Да, самый удобный способ, осмелюсь заявить.

Гигант слегка улыбнулся и шагнул в коридор, пригнув голову, чтобы не удариться о висящий фонарь. Кит отправился следом за ним, и они вдвоем вышли на верхнюю палубу.

Яркий, ослепительный солнечный свет наполнил их сердца радостным упоением. Ветер надувал паруса, скрипели мачты, судно шло, рассекая воды Атлантики. Кит прошел на ют и у штурвала нашел Баттонза. У него было милое юношеское лицо и потрясающие рыжие волосы.

– Доброе утро, капитан Сейбр! – приветствовал своего капитана молодой матрос.

– Я рад, что вы находите его добрым, мистер Баттонз, – отозвался Кит и стал рядом со штурвальным.

Ему нравился Чарли Баттонз, но иногда наступали моменты, такие, как сейчас, – когда поклонение духу и букве устава являлось абсолютно необязательным и действовало на нервы. Дисциплинированность молодого человека, зачастую ненужная, объяснялась годами службы на борту английского военного корабля, команда которого славилась строгой дисциплиной и слепым поклонением правилам. Это оставило неизгладимый отпечаток на обычно невозмутимом Баттонзе.

Тот крепко держал штурвал и смотрел прямо перед собой, уставившись в одну точку, находящуюся где-то за правым ухом Сейбра.

– Сэр, я долго сомневался, следует ли поднимать этот вопрос, но кое-какие люди просили меня…

– Кто именно?

Покраснев, Баттонз замолчал, затем нерешительно проговорил:

– Ну, некоторые члены команды… Они чувствуют…

– И почему же выбрали именно вас? – капитан поцокал языком. – Это является отклонением от принятых правил. Протокол требует, чтобы переговоры с командой вел Турк, как старший помощник. Неужели нельзя обсудить эту проблему непосредственно с ним?

Через мгновение «избранник судьбы» Баттонз медленно произнес:

– Да, похоже на то, капитан Сейбр. Могу ли я продолжить или же пусть они выскажут претензии Турку?

Удивленный Кит начал понемногу раздражаться:

– Да вы же начали, мистер Баттонз, а Турк, как мне кажется, будет рад услышать это от меня. Так что продолжайте, прошу вас.

– Очень хорошо, сэр, – Чарли тяжело вздохнул. – Кажется, именно присутствие двух юных дам на борту судна породило такого рода проблемы.

– Проблемы или жалобы? – спросил Кит, пристально глядя на Баттонза, отчего бедняга так густо покраснел, что цвет его волос почти сравнялся с цветом щек.

– Если позволите, то я определил бы это как жалобы. Впервые вы позволили женщинам остаться на борту, а в памяти некоторых мужчин все еще свежи события на Барбадосе.

– Очень рад слышать это, – Может, эти некоторые освежат в памяти мысль о том, кому принадлежит корабль? Нас можно назвать пиратами, однако кое-кому стоит напомнить, что «Морской тигр» не следует традициям корсаров. Каждый человек на борту, по-моему, был предупрежден об этом. Этого правила еще пока никто не отменял. Мне продолжать?

– Нет, сэр, – произнес Баттонз и поежился. – Я говорил им об этом, однако некоторые члены экипажа настаивают на обоснованности своих претензий. Поэтому, чтобы избежать всяких недоразумений, я и пришел к вам с разговором. Вернее, вы пришли. Я сожалею, что впустую потратил время.

Кит пожал плечами.

– Нет, ты потратил не мое время. Любой человек на борту этого судна вправе покинуть его в любом удобном для него порту. Я подчиняюсь своим собственным правилам и считаю, что остальные также должны им повиноваться. Пусть мы изгои, люди, стоящие вне закона, занимающиеся разбойничьим промыслом, но я не обращаюсь жестоко с невинными, а именно это, как я понимаю, и заставляет жаловаться людей. В следующем порту будет много шлюх. Но если я обнаружу, что в присутствии этих юных женщин кто-нибудь будет сквернословить, я лично выгоню виновного. Будьте любезны, передайте это всем, мистер Баттонз.

– Есть, сэр.

– Хотите еще что-нибудь обсудить?

– Нет, сэр. Это все.

– Тогда пусть команда прибережет свои жалобы до следующего совета.

– Да, сэр.

– Отлично. Отойдите, я сам встану за штурвал, чтобы вы смогли проинформировать экипаж.

Его собеседник покинул ют, миновав Турка и кивнув ему в знак приветствия. Кит ждал, держа руки на штурвале, а ветер раздувал его свободную белую рубашку. Подошел Турк, собираясь встать у большого штурвала, и капитан повернулся к нему.

– Эти чертовы женщины приносят одни несчастья, – мрачно заметил он.

– Я понял, что поступили жалобы, переданные через Баттонза, – гигант вздохнул. – У меня в практике уже были случаи, когда присутствие женщин вносило невообразимую сумятицу в жизнь мужчин. Я нахожу это огорчительным.