– Капитан Сейбр сказал, что вы не мавр, – заметила девушка. Турк улыбнулся:

– Как обычно, он говорит правду.

– Не обращая внимания на укоризненный взгляд Эмили, удивляющейся ее дерзости,

Анжела стала допытываться:

– Но если вы не мавр, то кто?

– Вам действительно интересно, мадам, или же это всего лишь праздное любопытство?

Эбеновый гигант посмотрел на девушку, внимательно изучая ее своими серьезными глазами. Та подавила желание пробормотать, что никакого значения это не имеет, но затем твердым голосом, взяв себя в руки, произнесла:

– Мне очень интересно. К тому же я никогда прежде не видела негра так близко.

– А-а. Вы ошибаетесь. Я, как вы заметили, не мавр. А «негр» – чудовищно неправильная терминология.

Анжела некоторое время смотрела на него. Слабая улыбка появилась на ее лице:

– Великолепно. Вы говорите так же быстро и свободно на языке своей страны?

– Да. Мой язык немного лиричнее, плавнее и музыкальнее, чем английский.

– Так как называется ваша страна и ваш язык?

– Я родился в Судане, среди мониджангов, которых еще считают племенем Динка, – слабая улыбка тронула губы Турка. – Мужчин моего племени европейцы называют гигантами-призраками. Это прозвище идет от нашего роста и стремления покрывать тело пеплом. Очень впечатляющее зрелище, уверяю вас.

– Судан находится в Африке, это так? – поинтересовалась Анжела, и Турк кивнул.

– Да, верно, под Египтом, если смотреть по карте. Древняя и прекрасная земля, населенная людьми и зверями.

Гигант помолчал и добавил:

– Зачастую люди являются более опасными хищниками, чем звери. Я в этом убедился на собственном опыте.

Эмили издала слабый, приглушенный стон, и мисс Линделл взглянула на нее. Лицо подруги начало розоветь, хотя она все еще выглядела больной и изможденной.

– Думаю, мне лучше лечь, – призналась горничная, и ее хозяйка немедленно направилась к ней.

– Где она может лечь, сэр?

Турк двинулся вперед и легко, словно пушинку, поднял Эмили. Девушка издала звук, похожий на писк испуганного кролика. Но моряк, не обращая внимания на ее страхи, отнес больную к дивану. Это приспособление было вделано в стену и устроено таким образом, чтобы тот, кто на нем лежит, не подвергался воздействию качки.

– Пожалуй, это лучшее место для нее, – нежно произнес гигант и осторожно опустил свою ношу на хлопковое покрывало. Девушка с удовольствием разлеглась на удобном ложе, забыв о страхе, отдаваясь во власть неги.

– Ой, этот пуховый матрас такой удобный, – пробормотала она и опустила темноволосую голову на мягкую подушку.

Анжела подошла к столу, наблюдая за действиями мужчины, составлявшего с подноса их трапезу: сушеные фрукты и куски твердого, как камень, плоского печенья. Этого было вполне достаточно для нее, но Эмили, казалось, не смогла бы съесть много. На деревянном подносе звенели чашки из великолепного фарфора.

Турк взглянул на светловолосую девушку;

– Мы продолжим наш разговор в любое удобное для вас время, мисс. А сейчас будет лучше, если вы отдохнете от напряженного и трудного дня. Если вас действительно интересует моя родина, то я расскажу вам о ее красотах несколько позже.

– Мне любопытно узнать о вашей стране, – произнесла Анжела, внезапно ощутив неимоверную усталость, от которой она едва держалась на ногах. Ей удалось выдавить из себя улыбку, когда гигант поинтересовался, не нужно ли приготовить для нее немного успокаивающего снадобья, чтобы лучше заснуть.

– Думаю, что усну, как только голова коснется подушки, – заверила она мужчину. Тот кивнул и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Но Анжела еще долго лежала, погасив лампу и раздевшись. На ней осталась лишь безрукавная сорочка. Опасаясь замерзнуть, девушка придвинулась ближе к Эмили и легонько толкнула ее в бок:

– Ты все еще не спишь?

– К сожалению.

– Эмили, мне помочь тебе раздеться?

– Нет, я слишком устала. К тому же я не уверена, что помятое платье ухудшит наше положение.

Анжела улыбнулась, услышав в голосе компаньонки нотки отчаяния:

– Могло быть хуже.

– Да? Но каким образом?

– Попытайся представить.

Эти слова заставили горничную замолчать, и в каюте повисла тягостная тишина, которую вскоре нарушил тяжелый вздох Эмили:

– Конечно, вы правы. Я позволила своим чувствам возобладать над здравым смыслом. Должны ли мы воздать хвалы Богу, что все еще живы?

Мисс Линделл засмеялась. Ей казалось, что в последнее время она слишком нагрешила, но в таких обстоятельствах Бог наверняка должен простить ее ранние прегрешения.

– Да, давай помолимся, Эмили. После хорошей молитвы, почти целиком состоявшей из просьб о милости, девушки замолчали.

– Эмили, – наконец нарушила молчание Анжела, – ты читала о нем все статьи. Как ты думаешь, этот капитан Сейбр позволит нам уйти, не причинив нам вреда?

– Трудно сказать, – горничная судорожно вздохнула, – если верить всем россказням о нем, то нас давно уже должны были убить или изнасиловать. Но не кажется вам странным, мисс Анжела, что он разговаривает, как настоящий воспитанный англичанин? Я говорю, – поправилась она, – что его речь нисколько не груба, хотя выглядит он испорченным и развратным.

Девушка помолчала, затем осторожно добавила:

– Очень экстравагантно и привлекательно испорченным.

Ее хозяйка думала точно так же, но не решилась в этом признаться:

– Говорят, Люцифер славится красотой, и Сейбр тоже отличается грубой привлекательностью, но я могу совершенно определенно сказать, что он не джентльмен.

– Конечно, нет, – Эмили помолчала. – Но я уверена, что в энергичности, напористости и целеустремленности ему не откажешь.

– Напористость! Горничная поежилась.

– Ну, вы понимаете, о чем я говорю: возбуждающий, отчаянно смелый.

– Эмили, твое воображение тебя когда-нибудь погубит.

– Может быть, – дерзко ответила компаньонка, – но ваша решительность, точнее безрассудство, уже погубила меня.

На это мисс Линделл не могла возразить, и потому ей ничего не осталось делать, как повернуться на другой бок. Честность принуждала ее согласиться с высказыванием Эмили, но ей было стыдно в этом признаться. Анжела подавленно замолчала и вскоре услышала похрапывание горничной.

Вслушиваясь в спокойное дыхание Эмили, Анжела почувствовала благодарность за согласие убежать вместе. Мисс Линделл даже не могла себе представить, что стало бы с ней, если бы она отважилась отправиться в путешествие одна.

Плотно закрыв глаза, чтобы не видеть роскошную незнакомую обстановку чужой каюты, девушка размышляла о том, что все это, должно быть, было украдено с какого-нибудь частного торгового судна и перешло из рук менее удачливого и более достойного в другие, менее честные руки. И как это Сейбр может спокойно спать среди ворованных вещей?

Но это ведь не самое ужасное. Как этот человек, ответственный за разбой и многочисленные убийства, спокойно здесь спит? Еще недавно ей и в страшных снах не приснилось бы, что она окажется в такой ситуации. Если бы она соединилась с Филиппом, ничего бы этого не произошло. Француз смог бы обеспечить ей покой и безопасность, устранить любое препятствие и ликвидировать угрозу. Филипп…

Анжела не смогла сдержать нервный смех и, повернувшись на живот, спрятала лицо в прохладу подушки. Ей нельзя расслабляться, особенно сейчас, когда ситуация требует ясной и холодной головы. Нужно сохранять спокойствие. Мысли о Филиппе – единственное, что поможет ей устоять.

Аристократ Филипп дю Плесси с темными холодными глазами и прекрасной душой. Их переписка, длящаяся вот уже восемь лет, незаметно переросла в любовь, ощущавшуюся между строк и лежащую в сердцах. Никто, ни один человек в мире, не может сравниться с ним, с его великолепными письмами, а его размышления о жизни и о чувствах были сродни ее собственным.

Девушке все еще не было ясно, как мог ее умный отец считать Филиппа охотником за приданым. Она пыталась разубедить его, но напрасно. Вот потому ей и пришлось убежать из дома и отправиться на поиски призрачного счастья.

Серебряный лунный свет проникал в иллюминаторы, освещал каюту, мешая уснуть, и Анжеле казалось, что она никогда не погрузится в волшебный мир грез.


– Право руля! По курсу корабль! Поднять «Веселого Роджера», парни! Взять его, сокрушить его. Ух!

Задохнувшись от неожиданности и изумления, Анжела села в кровати, прижав простыню к груди. Озираясь, щурясь от яркого солнечного света, заливавшего помещение, она услышала протяжные всхлипывания Эмили. Крики повторились. Создавалось впечатление, что они раздавались непосредственно в каюте.

– Проклятый черт! На абордаж, друзья! Мелькнула красная молния, сопровождаемая хлопаньем крыльев, и мисс Линделл инстинктивно пригнула голову. Затем, схватив подушку, она швырнула ее в направлении скрипучего голоса, издававшего такие грязные ругательства, так мерзко сквернословившего, что благовоспитанная девушка не в силах была сдержаться.

Эмили вскрикнула, когда что-то коснулось ее щеки. Ярко-красная стрела, хлопая крыльями, взмыла к потолку, и Анжела заморгала глазами, наконец поняв, кто перед ней. Она с силой сжала руку подруги, уже готовой забиться в истерике.

– Тихо, глупенькая, это всего лишь птица. Эмили закрыла лицо руками и сдавленно, не веря словам компаньонки, спросила;

– Правда? Но что это за птица?

– Ну, не знаю, попугай, наверное. Красная молния вновь мелькнула перед ними, послышалось хлопанье крыльев, но на этот раз мисс Линделл сумела разглядеть говоруна. Она взглянула на Эмили – в черных кудрях запуталось яркое перо. Вынув эту штуку, девушка вручила ее Эмили:

– Видишь перо? Это всего лишь попугай. Горничная, все еще закрывавшая лицо, взглянула сквозь расставленные пальцы и облегченно вздохнула:

– О, вижу…