Леди Хейворд и Шеппард вздохнули.

— Можно нам взглянуть на него? На перстень. Говорят, он великолепен.

Микаэла с улыбкой подняла руку. Дамы вздыхали, ахали, и она подавила желание отдернуть руку. Перстень был интимным, две сплетенные золотые ленты, одна с редкими бледно-голубыми бриллиантами, другая с изумрудами, а от выгравированной надписи у Микаэлы замирало сердце: «Моя свобода в любви к тебе».

— Эй, вы двое. Разве вы не видите, что мы еще здесь?

— Меня это не волнует, — усмехнулся Рейн. Микаэла дернула его за руку и покраснела. Все засмеялись.

— Надеюсь, ты не собираешься опять заснуть у меня на плече? — спросил Рейн, когда они заняли места в отдельной ложе.

— Нет, я хорошо отдохнула. Только немного проголодалась.

— После такого обеда? Заиграл оркестр.

— Да, но… — Микаэла наклонилась и обхватила ладонями его лицо.

Мелодия, поднявшись до высокого крещендо, смолкла, и тут раздался крик Рейна:

— Что?!

Все головы повернулись к ним, а он подхватил жену на руки и поцеловал, вложив в поцелуй любовь, заполнявшую его сердце. Поначалу ему захотелось возвестить о своем счастье всему свету, но потом он решил хранить новость в секрете. Это их тайна. Он снова и снова целовал Микаэлу. Глаза у него горели.

Адам Уитфилд в соседней ложе медленно аплодировал.

— Отличное представление, Рейн! Черт возьми, мне нужна жена.

Отказавшись от приглашений на поздний ужин, они побежали к карете.

— Наверное, было жестоко сообщать тебе эту новость на публике?

— Нисколько. — Он продолжал улыбаться той же глуповатой улыбкой. — Господи, до чего же я люблю тебя!

— Знаю.

— Как ты себя чувствуешь? — Устроившись рядом с ней, Рейн внимательно оглядел жену.

— Не стоит меня баловать.

Он постучал в крышу, затем прижал Микаэлу к себе, укрыл ей ноги пледом.

— Думаешь, он уже знает?

— После того, как выгнал Эрджила? — усмехнулся Рейн. — Мы опозорили его, рассказав, что он даже не пытался заплатить выкуп, но ходатайствовал о твоем наследстве. Никто, с кем мне пришлось говорить, ничего об этом не слышал, а деньги, любовь моя, пропали.

— Это были деньги моей матери. Похоже, тот, кто помог ему, человек более могущественный, чем мы думали.

Таунсенд соскочил с коня и, взбежав по ступенькам театра, окинул взглядом толпу, потом остановил лорда Шеппарда и небрежно поклонился.

— Монтгомери — вы видели их? Леди Шеппард нахмурилась:

— Они ушли, едва опустился занавес. В обнимку. Как трогательно смотреть…

— Давно? — перебил ее сержант.

— С полчаса назад, да, дорогой? — Она посмотрела на мужа. Шеппард кивнул, лицо его приняло озабоченное выражение.

— Что-то случилось?

— Боюсь, да, милорд. С ними была охрана?

— Нет.

Расти с поклоном удалился, вскочил на коня и уехал. Если бы он не стоял у таверны Мэйбл и не видел карету с вооруженной охраной, у него не возникло бы подозрений. Теперь он боялся, что не успеет догнать их.


Когда безмятежную тишину нарушили ружейные выстрелы, Рейн приказал жене лечь на пол, выхватил пистолеты и выглянул в окно. В темноте сверкнули новые вспышки. Кучер с лакеем упали, передок кареты ткнулся в землю, и Рейна швырнуло на сиденье.

— Они застрелили лошадей, — сказал он.

Где же его охрана? Они должны были слышать выстрелы. Значит, он в ловушке, и ему придется иметь дело с превосходящим по численности противником. Рейн пришел в бешенство.

— Оставайся здесь.

Ударом ноги он распахнул дверцу, выстрелом уложил приближающегося солдата и мгновенно сообразил, кто все это устроил. Микаэла подала ему другой пистолет, но тут открылась вторая дверца.

Рейн замер и поднял руки.

— Не стреляйте!

Нельзя рисковать, пока в карете находилась Микаэла. Он вышел и повернулся к жене, которая смотрела куда-то мимо него. В ее взгляде не было страха, одна ярость. Рейн оглянулся и увидел Дентона и Уинтерса, которые в окружении нескольких солдат выходили из-за деревьев, и сразу понял, что его охрана мертва или арестована.

Микаэла тоже вышла из кареты.

— И ты думаешь, что это сойдет тебе с рук? — спросила она.

— Конечно, — улыбнулся Дентон.

— Ты не имеешь права!

— Имею, ты сама знаешь. — Он шагнул вперед, но она лишь презрительно взглянула на него. — Ты обманывала нас. Я вижу перед собой не ту неуклюжую девчонку, которая прислуживала в моем доме.

— Это мой дом! Этим людям известно, что ты украл его у меня? Что у тебя нет ни гроша?

— Теперь есть. — Голос у него стал жестоким и гадким. — Тебе ведь об этом известно?.

Дентон взмахнул пистолетом. Солдаты тут же окружили их, к голове Рейна приставили дула четырех мушкетов. Выражение его лица не изменилось, но в глазах бушевала такая ярость, что Микаэла боялась, как бы он не выплеснул ее на солдат и не поплатился жизнью.

Дентон схватил племянницу за руку, оторвал от мужа.

— Уберите руки, Дентон!

— Ваш брак недействителен. Церковного обряда не было. Я ее опекун, я определяю, за кого ей выходить замуж, и уж, конечно, не за такого ублюдка. — Он поднял пистолет, но Микаэла рванулась, мешая ему прицелиться.

Рейн, сжав кулаки, шагнул вперед.

— Отпустите мою жену — немедленно! — прорычал он.

— Она пойдет туда, где ей место. В мой дом.

— К вашим кулакам?

— Как ты смеешь!

— Я могу рассказать и кое-что еще, помимо тех оскорблений, которые вы нанесли моей жене. Три года вы избивали ее, крали ее деньги.

— Оскорбительные слова, Монтгомери. — Встав между ними, Уинтерс приставил острие шпаги к его груди.

— Ты заслуживаешь смерти за то, что с ней сделал. Майор взглянул на Микаэлу.

— Рассказывала сказки, дорогая?

— Рейн, не надо! — Она чувствовала исходящую от него энергию, почти видела, как темнеет его кожа и трепещет одежда.

Схватив рукой клинок, он вырвал у майора шпагу. Микаэла вскрикнула, а тот уставился на пальцы Рейна, где не было крови. Раздались щелчки взводимых курков.

— Не стреляйте, — со злобной усмешкой приказал Уинтерс.

Подбросив шпагу, Рейн перехватил ее за рукоять.

— Дайте ему другую, — кивнул он солдату.

— Не стоит делать этого ради меня, Рейн. Он не имеет никакой власти над нами.

— Сегодня он заплатит за все, любовь моя. Микаэла поняла, что ее муж не отступит.

Уинтерс протянул руку, нетерпеливо шевеля пальцами, а когда солдат передал ему оружие, выхватил у него шпагу и тут же нанес удар. Рейн парировал, оказавшись лицом к лицу с человеком, который обесчестил его жену.

— Мне доставит удовольствие проткнуть тебя, — с ненавистью прошипел он.

— Такое же, как я получил от твоей жены? Она была девственницей, Монтгомери, и полагаю, она нашла это довольно приятным.

Рейн не ответил на оскорбление, накапливая энергию, которая через эфес шпаги переливалась в клинок, потом оттолкнул противника. Уинтерс отлетел, но с ревом бросился в атаку, и Рейн полоснул его по груди. Майор был искусным фехтовальщиком, однако бой вел Рейн.

Яростно, неумолимо.

Мстя за оскорбление.

Он выглядел невозмутимым, если не считать искаженного ненавистью лица. Круговым движением выбив шпагу из руки Уинтерса, он вонзил клинок ему в сердце.

Майор изумленно посмотрел на свою грудь и рухнул лицом вниз.

Дентон взглянул на торчащий из его спины клинок.

— Самонадеянный болван, — пробормотал он и приказал: — Возьмите его.

Солдаты бросились на Рейна, который ожесточенно сопротивлялся, ломал ногами челюсти, носы, горло противников. Но сильные руки держали его за плечи, еще три пары ухватились за рубашку. Она треснула, и в лунном свете блеснул медальон. Из тени вышел лорд Джермен и остановился перед Рейном.

Тот нахмурился, пристально вглядываясь в его лицо.

— Ну, здравствуй, отец.

Лицо Джермена окаменело от гнева. Он сорвал с него медальон и спрятал в карман.

— Уведите его.

— Нет! Рейн!

Схватив племянницу, Дентон потащил ее к своей карете.

— Микаэла! — закричал Рейн, в его взгляде был страх за ее жизнь. — Я люблю тебя. Я тебя найду!

Кто-то ударил его по голове, и он упал на руки солдат.

— Рейн, очнись! — крикнула она, понимая, что все бесполезно.

Дентон кивнул. Охранники связали ее, заткнули ей рот и втолкнули в карету. Генерал с племянницей уехали, а Джермен схватил пленника за волосы, откинул ему голову и заглянул в лицо.

— Отвезите его в Ньюгейт, — с отвращением сказал он.

Глава 39

Крик, напоминавший звериный вой, эхом отозвался в пустых соседних камерах. Рейн принялся трясти решетку, хотя не надеялся на ответ. Никто не знал, что он здесь, надзиратель два дня игнорировал его. Тяжело дыша, Рейн зажмурился и стал молить богов, чтобы они сохранили жизнь Микаэле, потом оторвался от решетки и принялся ходить по крошечной сырой камере. Где она? Что он с ней сделал? Замучил побоями? Убил и бросил ее тело в Темзу? «Пожалуйста, будь жива», — молил он.

Наконец Рейн остановился, поднял лицо к потолку, с которого стекала вода, и закрыл глаза. Сконцентрировавшись, он пытался ощутить ее, дотянуться до чего-нибудь вне этих стен, но тщетно. Место гибельное, а страх лишил его способности управлять собой.

Бригадный генерал Этвел Дентон стоял на палубе, борясь с позывами к рвоте. Хорошо, что уже темно и никто не видит, как он позеленел. С годами морская болезнь у него не прошла, и это оскорбляло его гордость, ведь Ричард гораздо лучше переносил море, да к тому же видел брата насквозь, даже когда они были детьми.

Заняв место на скамье позади штурвала, генерал ухмыльнулся. «Дорогой мой братец Ричард, что бы ты подумал, если бы узнал, как твоя любимая дочь предала короля? Или что я финансирую это предприятие?»

Девчонка преподнесла им сюрприз, дурача их столько времени, но ее похищение оказалось весьма кстати. Оно избавило его от головной боли, иначе он не смог бы подписать эти счета. Хотя неуклюжая служанка не стоила запрошенной суммы, зато письма с требованием выкупа было достаточно, чтобы прибрать к рукам ее состояние. Только вот обнаружить, что она вышла замуж за этого язычника… просто немыслимо. Девчонка отказала Уинтерсу, а потом залезла в постель к Монтгомери. Конечно, она сумасшедшая. И упрямая.