Хизер Грэм - Мятежница

Элайна хотела сказать, что капитан Льюис не знает ее мужа, но промолчала.

— Вы должны походить на змею, — усмехнулся капитан Льюис.

— На кого?! — Элайна поморщилась от отвращения.

— На змею. В южных штатах водится мокасиновая змея, с виду очень красивая, но смертельно ядовитая…

Прошло еще два дня. И вот вечером Элайна снова услышала, как в стекло бросили камешек. Она выглянула в окно, не сомневаясь, что снова пришел капитана Льюис. Но, вглядевшись в фигуру, стоявшую у дерева, узнала Райзу. Сердце у нее забилось от предчувствия беды, и она быстро спустилась вниз.

— Райза, дорогая, что случилось? — дрожащим от страха голосом спросила она, схватив гостью за руки.

— Вам нужно немедленно уехать отсюда.

— Почему?

— Только что арестовали миссис Гринхау. Они уже перерыли весь дом. Ищут уличающие Роуз бумаги. И конечно, найдут!

— А почему вы думаете, что я…

— Бросьте, Элайна! Не считайте меня дурой. Неужели вы думаете, будто последнее время я не подозревала, что вы работаете вместе?

— И вы донесли на нее? — с презрением спросила Элайна.

— Эх, Элайна! Аллен Пинкертон, нанятый Линкольном сыщик, следил за вами с самого начала. Просто поражаюсь, как глупы мужчины! Ведь Роуз сообщали самую тайную информацию все эти болваны из секретариата самого Линкольна и штаба генерала Скотта. Говорили все, не подозревая, с кем имеют дело. А сейчас Роуз будут судить за шпионаж, несмотря на то что она женщина.

Райза вздохнула и посмотрела в глаза Элайне.

— Не думайте обо мне плохо, дорогая. Я никому не говорила о своих подозрениях. А ведь, сделав это, возможно, спасла бы многих солдат, погибших под Манассасом…

— Не казните себя, Райза! Может, вы и спасли бы жизни некоторых северян, но вместо них погибло бы много южан. Они такие же люди, как и те, кто выступает , за Федерацию. Вся их вина в том, что они хотят независимости своим штатам. Знаю, вы со мной не согласны. Но таково мое мнение, ибо я — южанка. И эта страна теперь стала для меня чужой…

— Элайна, сейчас не время для споров. Вам нужно немедленно покинуть этот дом! Сыщики могут очень скоро установить, что вы действовали заодно с миссис Гринхау. И вас тут же арестуют. Я молю Господа, чтобы женщинам оказывали снисхождение. Пусть дело для них заканчивается лишь заключением, что не позволит им заниматься подрывной деятельностью. Но ведь сейчас обсуждается совершенно бесчеловечная мера. В конгрессе вот-вот примут закон, по которому всех уличенных в шпионаже, независимо от пола и возраста, ждет… виселица! Христом Богом прошу вас, Элайна, поверьте мне! Не мешкайте! Сию же минуту одевайте малыша, одевайтесь сами и спускайтесь вниз. Здесь вас будет ждать мой друг мистер Мэрдок, капитан парохода, сегодня вечером отплывающего из Вашингтона вниз по Потомаку. Вы с малышом отправитесь с ним как его жена и сын.

— Боже мой! А как же Йен?

— Если увижу его раньше, чем вы, скажу, что настояла на вашем отъезде. — Он все правильно поймет! Но спешите, не теряйте времени!

Элайна опустила голову. Конечно, ее тронуло, что Райза согласна все объяснить Йену. Но ведь тогда он узнает и о том, что она шпионила против северян. И подумает, что вовсе не любила его, а соблазнила и вышла замуж только для того, чтобы получать важную информацию. Пусть не от него самого. Но ведь он открыл ей доступ к очень осведомленным людям. И теперь решит, что Элайна пользовалась его именем и положением для того, чтобы втереться к ним в доверие и передавать секретные сведения южанам. То есть врагам Йена! Узнав об этом, муж может не только отдать ее в руки правосудия, но и сам исполнить смертный приговор!

Райза тронула Элайну за руку.

— Я не хотела вам говорить, но, по-моему, это необходимо, поскольку заставит вас поторопиться. Капитан Льюис мертв.

— Что?!

— То, что слышали.

— Он погиб в перестрелке?

— Нет. Его казнили за шпионаж.

— Повесили?

— Нет. Расстреляли. Офицеров не вешают.

— Боже!

— Вот так-то! Бегите наверх, собирайтесь, одевайте сына и спускайтесь. Возьмите с собой Лили. Путешествовать со служанкой разрешено. Прощайте!

Элайна порывисто обняла Райзу, и та крепко прижала ее к себе.

Элайна бросилась в кабинет мужа, взяла листок бумаги и быстро написала:

«Йен!

Мне больно. Очень больно! Но я должна уехать домой. Люблю тебя!

Элайна».

Оставив записку на столе, она в последний раз окинула взглядом кабинет. И, едва сдерживая слезы, выбежала в коридор. Через несколько минут, держа на руках закутанного в плед малыша, она в сопровождении Лили спустилась в холл и вышла из дома.

Элайна покидала Север… И мужа…

В конце сентября Райза получила письмо от Элайны, та сообщала, что благополучно добралась вместе с малышом из Вашингтона в Ричмонд, оттуда железной дорогой — в Чарлстон, где их тепло встретили местные конфедераты, называвшие себя сливками общества. Читая эти строчки, Райза нахмурилась: вышло так, что она оказалась одновременно другом Йена и его жены…

Райза полагала, что Элайна ненадолго задержится в Чарлстоне. Она стремилась домой, во Флориду. И хотела поскорее увидеться с Дженифер в Беламаре. Правда, писала, что, видимо, сделает остановку в Сент-Августине.

В ноябре Йен Маккензи наконец вернулся в Вашингтон. Райза в тот день задержалась у подруги, с которой работала над созданием флага только что сформированной национальной гвардии штата Мэриленд. Отца она видела редко: почти все время полковник Мейджи проводил в армии, расквартированной на берегу Потомака. Ею теперь командовал назначенный Линкольном генерал Маклеллан. Отец Райзы знал его еще по работе в штате Иллинойс и считал военным специалистом не очень высокого класса. По мнению полковника, Маклеллан проявлял нерешительность в наступательных операциях и предпочитал оборону. В создавшейся ситуации для северян подобная тактика совсем не годилась…

Когда Райза вернулась домой, ее встретила взволнованная служанка Нелли.

— Майор Маккензи вернулся! — сообщила она. — Он уже здесь, в вашем кабинете!

Удивленная, Райза поспешила в кабинет. Открыв дверь, она увидела широкую спину Йена. Он стоял у окна и рассеянно смотрел на улицу. Райза окликнула его, но он не сразу повернулся. Райза поняла, что Йен уже почувствовал ее присутствие.

Наконец он посмотрел на Райзу. Та, не выдержав, бросилась ему на шею.

— Йен, я так рада видеть тебя!

— Я тоже, Райза. Ты по-прежнему очаровательна. И очень красива.

Он улыбнулся, но Райза сразу заметила, что глаза у него потемнели, лицо осунулось.

— Спасибо, Йен! — Она вздохнула. — Наверное, ты уже знаешь, что Элайна… — Знаю. Она уехала из Вашингтона. Недавно близ берегов Нового Орлеана мы взяли на абордаж шлюп, направлявшийся во Флориду с грузом оружия и боеприпасов для мятежников. Один из пленных офицеров и рассказал мне об этом. Его очень огорчил арест миссис Гринхау, и он считал отъезд Элайны формой протеста. Но я-то уверен, что дело не в этом. Просто-напросто моя супруга занималась шпионажем вместе с Роуз и сбежала, чтобы ее тоже не схватили. А как ты думаешь?

Райза уклонилась от прямого ответа.

— Ты же понимаешь, что со мной никто бы не делился, ибо все знают меня как убежденную северянку. Хочешь чаю? Или чего-нибудь покрепче? Кофе? Виски?

Райза подошла к буфету. Йен укоризненно посмотрел на нее.

— Ты не все мне говоришь.

— Я знаю только то, что сама Элайна сообщила мне в письме. Она, конечно, понимала, что ее решение уехать на Юг приведет тебя в бешенство… Но думаю, твоей жене просто очень хотелось вернуться домой, в Беламар. Хотя пока она скорее всего еще в Сент-Августине.

— А как малыш? — настороженно спросил Иен.

— Малыш чувствует себя хорошо. Растет, крепнет. Разве Элайна тебе ничего не писала об этом?

— Я не получил от нее ни одного письма. Только нашел у себя на столе записку, написанную перед самым отъездом. — Йен с трудом сдерживал нарастающий гнев.

— Уверена, Элайна непременно связалась бы с тобой, знай она, как это сделать. Ведь она любит тебя.

— Возможно.

— Да и я бы тебе написала, если бы имела представление, где ты находишься.

— Если у тебя вновь возникнет такое желание, обратись к генералу Брайтону. Ему известно все о моих передвижениях.

Райза внимательно посмотрела на Йена.

— Ты не должен злиться на Элайну. Ведь она всего-навсего уехала домой. Надо ее понять!

Йен молчал, но глаза его горели от ярости.

— Йен! Пойми, твоя жена — южанка! — пыталась урезонить его Райза. — И ее дом — это Юг.

Он стоял у камина и молчал, глядя на языки пламени, пляшущие на поленьях. Потом повернулся к Райзе.

— Да, Элайна — южанка. Но значит ли это, что я тоже непременно должен стать южанином?

— Конечно, нет.

— Во всем этом деле две проблемы: необходимость сохранения Федерации и осознание несправедливости и морального уродства рабовладения.

— Уверена, Элайна полностью солидарна с тобой в вопросе рабовладения. Тем более что в войсках южан сравнительно мало рабовладельцев. Они добиваются лишь признания самостоятельности своих штатов. Пойми же. Йен, для всех нас сейчас главное — захотеть договориться. Если конфедераты и федералисты придут к взаимопониманию за столом переговоров, то никакой войны больше не будет. Надо, чтобы обе стороны сели за этот стол!.. Ладно, хватит! Ты не останешься ужинать? Правда, отец вряд ли придет. У него сегодня важная встреча с Маклелланом и другими генералами. Кстати, он получил звание бригадного генерала. Ты слышал об этом?

— Слышал. И хотел бы сам поздравить его. А вот от ужина не откажусь. Спасибо!

— Чудесно. А пока я попрошу, чтобы тебе принесли выпить и немного закусить. Чувствуй себя как дома.

— Об этом мне не надо напоминать. Я всегда чувствую себя с тобой именно так.

У Райзы сжалось сердце. Она потупила взгляд и ушла на кухню…** — Ты надолго в Вашингтон? — спросила Райза, когда они с Йеном сели за стол.