Через минуту к нам заходят еще трое гостей. Я знакомлюсь с ветераном Лукошиком и его женой Эстреллой, которая держит большую емкость с куриными ножками барбекю.

– Поздравляем с помолвкой! – восклицает она. – Это вам! Осталось лишь разогреть!

За ними маячит Эриксон – с галлоном свежевыжатого апельсинового сока и смущенным выражением на лице.

– Здоро́во. – Он пожимает мне руку. – Кэти сказала принести вам еду, но я не умею готовить.

– Да все нормально. – Я замечаю, что он с любопытством оглядывает нашу квартиру, и мне становится интересно, что именно он ожидал здесь увидеть. Если гейское жилье должно выглядеть каким-то определенным образом, то инструкцию нам никто не давал. – Хочешь пива? – Наверное, стоило ради прикола предложить ему «космо». Идея: купить клюквенный сок, чтобы пугать одноклубников Веса.

– Не откажусь.

Я протискиваюсь на нашу переполненную кухню. Вес стоит у меня на пути, и потому, чтобы он отошел, я по-дружески шлепаю его пониже спины. Женщины, глядя на нас, усмехаются, будто я сделал нечто до ужаса умилительное.

Так странно.

Я нахожу Эриксону пиво, потом открываю еще две бутылки для Эстреллы с супругом. Кэти права – после недели отсутствия у нас в холодильнике пустота. Вес, естественно, вместо того, чтобы сходить за продуктами, сбегал только за пивом, но я даже не могу заставить себя рассердиться. Потому что я счастлив. Так хорошо опять стать собой.

Когда я начинаю доставать тарелки и вилки, Кэти немедленно бросается помогать мне с этой простейшей задачей.

– Ты не должен работать, – категорично заявляет она. – Мы затем и принесли тебе ужин! Иди и празднуй!

Я неописуемо тронут. Со стороны товарищей Веса было невероятно мило и чутко прийти и поздравить нас, да еще накормить. Мы оба несколько ошеломлены. Украдкой покосившись на Веса, я вижу, что он украдкой поглядывает на меня. Мы в унисон усмехаемся и отводим глаза. Теперь я хочу не только закончить то, что мы начали на диване, но и узнать, что он думает по поводу этого неожиданного вторжения.

Эстрелла заваривает мне травяной чай, оставшийся после маминого отъезда. Я не люблю чай, но она так отчаянно пытается быть полезной, что я не отказываюсь. Каким-то чудом она наливает его в мою любимую кружку. Одну из тех, что сделала для нас мама.

– Значит, ты из Калифорнии, да? – Она вталкивает кружку мне в руку. – Прости… прочитала в газете.

– Угу. Дико скучаю по тамошнему теплу.

– Представляю. Я сама из Мадрида. Мы с Луко познакомились в год, когда я приехала работать в Нью-Йорк.

– А. – Луко начинал в «Рейнджерс».

– Я думала, что это в Нью-Йорке холодно. Но потом мы попали сюда.

– Да уж. – Иногда я забываю, как непостоянна их жизнь. Когда мужей этих женщин продают в другую команду, им приходится молча упаковывать вещи и переезжать.

Возможно, теперь такая жизнь ждет и меня. Я беру секунду на то, чтобы примерить на себя эту идею. Бросаю на Веса еще один взгляд – он, запрокинув голову, смеется над чем-то. Мне необходим этот смех и этот мужчина. Поэтому, куда бы он ни отправился, я хочу быть рядом с ним. Он того стоит.

– Ты приходишь на игры? – спрашивает Эстрелла. – Не видела тебя в ложе.

– Ну, – хмыкаю я, – у Веса есть пара мест. Но на них сижу только я.

Когда она понимает причину, ее лицо смягчается. Она сжимает мое запястье.

– На следующей игре поднимайся к нам. Мы – WAGs – должны держаться вместе, согласен?

Я внутренне съеживаюсь. WAGs. Я знаю, что это значит. Жены и девушки игроков. Но… черт побери, у меня ведь есть член!

Она хмурится – видимо, прочитав мои мысли, а может, заметив ужас у меня на лице.

– Черт. Надо пристроить куда-нибудь «B» – для бойфрендов.

– И «H». Для мужей. – Я усмехаюсь. – Но WABGHs будет звучать не особенно броско.

– Нет, правда, – настаивает она, – в следующий раз садись вместе с нами. Мы пьем май-тай и заказываем закуски, разоряя наших парней.

Я смеюсь, но она совершенно серьезна.

Из духовки выплывают очень аппетитные ароматы – значит, еда полностью разогрелась. Взяв два полотенца, я открываю дверцу и переставляю обе емкости на плиту. Но горячий воздух вызывает последние следы моего кашля. Так что я набрасываю полотенца на раскаленные ручки и, кашляя в сгиб локтя, быстро отхожу в коридор.

При звуке моего респираторного недомогания Вес ставит пиво на стол и идет было ко мне, но я останавливаю его выразительным взглядом и предупреждаю глазами: похлопаешь меня, как малыша, по спине – и ты труп.

Он сдерживается – умный мужчина – и выуживает из ящика две лопаточки. Первую кладет в емкость с куриными ножками, а вторую втыкает в лазанью, чтобы разрезать ее.

Увидев, что он тянется к ручке сковороды, я отчаянно пытаюсь прокашляться, чтобы сказать – осторожно, горячая…

И не успеваю. Его рука хватается за раскаленную форму.

– Блядь! – орет он, отдергивая ее.

Я за локоть тащу его к раковине, включаю холодную воду и, проверив температуру, сую под струю его руку.

– Бэби, серьезно? Опять? Знаешь, ручка обернута полотенцем не для красоты, а…

– Потому что горячая. Знаю, – сквозь зубы говорит он. – Я забыл.

– Сильно обжегся? – Я поднимаю глаза и вижу, что за нами завороженно наблюдают пятеро человек.

– Э… – Он тоже замечает, что на нас смотрят. Стряхивает меня и смотрит на руку. Она красная, а под пальцем надувается белый волдырь.

Я снова засовываю его руку под воду.

– Хорошо хоть схватился не рабочей рукой.

Я слышу пару нервных смешков. Вес вздыхает. А потом тишину нарушает только журчание струйки воды. Из упрямства я приклеиваюсь к Весу вплотную. Так и хочется заявить: «Да, представляете, иногда мужчины притрагиваются друг к другу!» Мы никогда не вели себя на людях, как настоящая пара. Они еще не привыкли.

Дверь снова распахивается. Это Блейк, и он впустил сам себя, ведь у него остался наш ключ.

– Мужики! – орет он. – Я чую лазанью Кэти! – Его взгляд перемещается на нас с Весом. – Иисусе. Новичок, ты что, снова обжегся?

Мой бойфренд вполголоса чертыхается, и Кэти с Эстреллой, сразу же отмерев, принимаются нарезать лазанью и передавать по кругу тарелки.

У нас не хватает мест, чтобы все могли сесть. Мне, как хозяину, стыдно занимать треть дивана, но Эстрелла все же усаживает меня и вручает тарелку и чай. Мы еще немного болтаем с нею и с Кэти. Они приятные женщины, но я чувствую себя так, будто меня вербуют в их клуб.

– Хьюитт! – кричит Блейк со своего насеста за стойкой. – Ты слышал? Я буду организовывать свадьбу!

Я с тревогой оглядываюсь на Веса, и его взгляд сталкивается с моим.

– И думать забудь, – говорит он своему товарищу по команде. – Единственное, что тебе нужно будет организовать, это свою закрытую варежку.

– Я сделаю все в лучшем виде! – упирается Блейк. – Я знаю цветы!

– Ну назови пять каких-нибудь видов, – командует Вес, и я давлюсь смехом. Если он сам сможет назвать хотя бы четыре, то я съем свой шлем.

– Э-э… Розы. Тюльпаны. Нарциссии…

– Нарциссии? – восклицает Кэти. – Райан, и близко не подпускай его к вашей свадьбе. Я дам тебе телефон организатора, которого приглашали мы с Беном.

– Мне все равно не сможем нанять его, – говорю я. – Планировщиком свадьбы хочет быть моя сестра Джесс, и она точно получит эту работу.

При упоминании Джесс на лице Блейка появляется какое-то непонятное выражение. Хм. Видимо, нянчась со мной, они реально выбесили друг друга.

После еды они уносят посуду на кухню и моют ее. Помочь мне не дают, поэтому я сажусь к Хьюитту и Эриксону на диван, и мы начинаем соревноваться на тему того, кто расскажет самую убойную историю об остановленной шайбе. Формально блокировка ударов – моя основная задача, как вратаря, но их истории тоже вполне увлекательны.

– Кроме шуток, я отбил шайбу своей чертовой задницей, – рассказывает Хьюитт. – У меня потом был синяк размером с грейпфрут.

– Слушай, ну ты же защитник, – хмыкает Эриксон. – Жертвовать любой частью тела ради нашего общего дела – твой долг.

– Ладно, – говорю я. – У меня есть история круче. Дело было на финальной игре в летнем лагере. Третий период, мы ведем на очко и пытаемся сохранить преимущество. По мне пробивает левый вингер соперника. Я ловлю шайбу, но внезапно в меня врезается наш защитник, мы валимся в кучу, и шайба выскальзывает. Тут я понимаю, что умудрился потерять не только клюшку, но и перчатку. Потом вижу, что на меня опять летит шайба, и даже не успеваю подумать – беру и отбиваю эту стерву голой рукой.

Эриксон с Хьюиттом впечатлены.

– Чувак, это безумие. Заработал себе перелом, наверное, да?

Я вздыхаю.

– В двух местах.

– Жесть, – тихо присвистнув, говорит Эриксон.

Из-за дивана выглядывает нисколько не впечатленный Вес.

– Рассказываешь, как попытался изобразить Супермена и сломал себе руку?

– Угу, – отзываюсь я.

– Я женюсь на сумасшедшем, – сообщает своим одноклубникам Вес.

– Ха! – фыркаю я. – Сказал парень, который в четыре утра улизнул понырять без трусов и распорол себе ногу. И давай не забывать уколы от столбняка после твоей неудачной попытки перелезть через забор, и ржавый гвоздь, на который ты наступил, потому что напился и разгуливал босиком, и…

– Ладно, ладно, ты победил. – Сдаваясь, он поднимает ладони. – Мы оба психи. – Он поворачивается назад к Блейку, который уже расписывает свои собственные ночные приключения в прошлом, а я возвращаюсь к разговору с Эриксоном и Хьюиттом.

К моменту, когда Кэти объявляет, что пора уходить, я чувствую себя немного контуженным. Однако стоит признать: я провел время отлично.