— Мы не должны были этого делать. Я не… — начинаю я, но Джей перебивает меня, снова целуя в губы, которые чувствуются искусанными в кровь, после того, как мы вечность целовались.

— Я бы хотел сделать все правильно. Я бы хотел, чтобы ты меня простила за то, что я тогда сделал.

— Джей… — из последних сил я освобождаюсь из его объятий и скрещиваю руки на животе, потому что меня начинает тошнить. — Я не хотела тебя обнадеживать. Я вообще не понимаю, почему я тебя поцеловала. Я люблю Бена. Я замужем. Я хочу с ним завести детей и состариться и… Он — это правильно, Джей. Он делает меня счастливой. Ты должен это понять. Пожалуйста.

— Я понимаю это, — отвечает он, и я застываю.

— Правда?

Он кивает. Он выглядит непривычно искренним.

— Да, Миа. Я знаю, что он делает тебя счастливой. Счастливее, чем я смог бы сделать. Я это понял еще тогда.

— Что ты имеешь в виду? — я наклоняю голову и ловлю его взгляд.

— Я чертовски ревновал тебя к нему, — признается он, и мне становится горячо.

— Ты? Ревновал? — если бы это не звучало так абсурдно, я бы засмеялась. Я никогда до этого не слышала слово «ревность» из уст Джея Штерна. И знает Бог, сколько раз я пыталась вызвать у него это чувство. Флиртовала на вечеринках с другими парнями у него на глазах, чтобы вызвать хоть какую–то реакцию, но он всегда только смеялся и шептал мне на ушко:

— Даже не думай. Я не делюсь.

С другой стороны, я никогда не переживала, что какой–то другой мужчина уведет меня у Джея. Он такой уверенный в себе, даже тогда, когда речь идет обо мне. И в конце это ранило меня даже больше, чем то, что он сделал.

— Я знал с самого начала, что он сможет тебе дать то, что не смогу дать я. Постоянство. Доверие. Уверенность.

— Ты говоришь так, будто тогда ты все сделал против своей воли, — говорю я. Мои зубы стучат от холода, но я удерживаю на расстоянии Джея. — Как будто тебя кто–то принуждал спать с другими.

— Возможно, так и было. — Джей смотрит на меня и поджимает губы.

Я шмыгаю носом.

— Да, ты всегда это хорошо умел — скидывать вину на других. Это, можно сказать, твоя отличительная черта. — Это, и то, что ты никого к себе не подпускаешь.

— Правда, Миа. — Он переступает с ноги на ногу и скрещивает руки на груди. — Мой психолог объяснил мне это. Он сказал, что некоторые люди считают себя неудачниками, поэтому они постоянно бегают в поисках своего счастья. Особенно, люди, которым много не везло в их жизни. Они постоянно тянутся к тому, чтобы все изменить. Подсознательно они думают, что не заслуживают быть счастливыми. Это их пугает. Поэтому они делают все, чтобы прогнать счастье и пустить свою жизнь под откос.

— Ты ходишь к психологу? — мои брови взлетают вверх от удивления. Пар от нашего дыхания соединяется и образует единое облачко. — Это…

— Я подумал, что это не повредит. После всего, что было. — Он пожимает плечами и смотрит на меня взглядом, от которого плавится глазурь на торте. Мое сердцебиение тут же ускоряется, и сжимается желудок. Господи, я не должна была соглашаться на эту поездку. Я не должна была вообще видеться с Джеем.

— И что теперь будет, Джей? — спрашиваю я тихо. Он подходит ближе. Кладет руку мне на плечо и ведет обратно сквозь парк к павильону. Мое тело окоченело и покрылось льдом, уши болят.

— Я не знаю, Миа. Правда, не знаю. Знаю только то, что должен был тебя увидеть. Должен был увидеть, что ты счастлива. Что у тебя все хорошо. Попросить прощения за то, что тогда сделал. За все.

— Я не могу тебе этого простить, Джей, — говорю я и смотрю на землю. На мокрую траву, что прилипает к нашей обуви. — Ты меня… уничтожил.

— Но ты снова цела. В отличие от меня.

— Надеюсь, ты не ожидаешь, что я буду тебя жалеть? — спрашиваю, смотря на него снизу вверх.

Джей кривит лицо.

— Конечно, нет. Но в оправдание скажу, что я тогда был молод и в поисках.

— В поисках чего? Секса? Думаю, его у тебя было предостаточно.

Мы идем медленно, нога в ногу. Так темно, что ничего не видно. Мы прищуриваемся, чтобы хоть немного видеть, куда ступать. Когда я подворачиваю ногу в ямке в земле, Джей ловит меня.

— Только в некоторых ракушках можно найти жемчужину. Но для этого нужно ее во многих искать. — Он улыбается мне, как подросток.

— Господи, — рычу я. — Правда, это…

— Извини, это шутка, — говорит он. — На самом деле, думаю, что я тогда так сильно тебя ранил только из–за того, что боялся.

— Меня? — спрашиваю я растерянно. — Чего ты должен был бояться? Я всегда была безоружна рядом с тобой.

— О, нет, не была. — Он останавливается и разворачивает меня за плечи к себе. Его дыхание обдает мое лицо, я сглатываю. — Ты была полностью вооружена. До зубов. Только ты могла меня уничтожить. Только ты.

— Джей, я бы никогда…

— Я так часто видел тебя с Беном, который был просто твоим другом. Но я уже тогда знал, что ты являешься для него намного большим, чем просто другом. Я не слепой, Миа. Я видел, как он смотрел на тебя. И в то же время понимал, что он будет лучшим для тебя. Что вы созданы друг для друга. Он мне всегда нравился, ты это знаешь. У него есть все, чего нет у меня, а может, даже и больше. Никто тебя не достоин, но Бен очень близок к этому.

Моя нижняя губа дрожит, что он замечает.

— Сокровище… я вижу это.

— Что? — спрашиваю я и крепко сжимаю губы. — Мне просто холодно.

Он поглаживает пальцем по моей щеке, в то время как его лицо приближается к моему. Даже в темноте я могу сосчитать черные волоски, что отросли на его подбородке.

— Это ложь, и ты это знаешь. — Он смеется. — Ты всегда так делала, когда хотела меня поцеловать.

— Джей, прошло десять лет, я уже больше не подросток. Мне двадцать восемь, работаю на любимой работе, у меня есть самый любящий муж в мире, которому я сегодня вечером изменила с тобой. А для тебя нет места в моей жизни. Так же, как и в моем сердце. Я люблю Бена.

— Но меня ты тоже любишь, Миа. До сих пор. Я знаю это. — Его губы поглаживают мою кожу. Уголок моего рта. Мои колени превращаются в желе, я крепко держусь за него. Чувствую его тело под толстой кожаной курткой, запах лосьона после бриться, кожи, его дыхания. Все.

— В наших сердцах много места. Мы любим многих, не одного единственного человека. Как минимум, мы могли бы быть друзьями.

— Я не могу с тобой дружить, Джей, — говорю я, и, наконец, отодвигаю его от себя, перед тем, как снова забудусь.

На его лице появляется гримаса разочарования, но на этот раз игнорирую это.

— Это точно так же, как алкоголика в завязке закрыть в баре.

Он тихо смеется. Этот обаятельный, искренний смех, который вызывает дрожь в моем теле и бабочек в животе.

— Тогда люби меня, если не можешь дружить, Миа.

— Я не могу обманывать Бена, — почти беззвучно шепчу я. — Правда, не могу.

— Я знаю. Я тоже этого не хочу. Мы должны быть откровенны с ним. Он это заслужил.

Мой желудок сводит.

— Брось это дерьмо, Джей. Этого никогда не будет.

— Спорим, что будет?

— Я не спорю с тобой. Особенно на счет такой ерунды. А сейчас я хочу домой. Пожалуйста. Мне чертовски холодно.

Остаток пути мы идем в тишине, потом Джей привозит меня домой. Я отдаю ему шлем, бросаю взгляд на дом и понимаю, что Бен уже дома, в квартире горит свет.

— Спокойной ночи, Джей. Спасибо за… прекрасный вечер.

— Я не сдамся так быстро, Миа, — говорит он, после того, как поднял визор. Шум мотора отдается от стен домов на нашей небольшой улице. — Я позвоню.

Сделай это, — думаю я. — Попытайся. Но я не отвечу. В крайнем случае, сменю номер. В конце концов, я исчезаю за дверью и поднимаюсь по ступенькам.


***


— Ну, как прошло?

Как только я вхожу в гостиную, Бен отставляет свой ноутбук в сторону и улыбается. От его взгляда мой желудок сжимается в узел, и мне становится трудно дышать. Как будто он знает, что я сделала.

— Ах, вполне нормально, — отвечаю я и исчезаю в кухне, после того, как чмокнула его в губы. Наливаю себе бокал вина. Шампанское давно испарилось из моей крови, по крайней мере, мне так кажется.

— Ты же знаешь Джея, — кричу я Бену. — Организовано все было… ну, скажем так, скромно. А фотографии были, честно говоря, мрачные.

Бен смеется.

— Я догадывался.

Я возвращаюсь к нему и дрожащими пальцами держусь за бокал, как за спасательный круг. Потом сажусь в кресло и делаю глоток. Мое лицо горит, будто теплота комнаты вернула кровь к моим щекам. Бен только после душа, как и всегда после тренировки, его светлые волосы еще влажные.

— А как ты провел время?

— Все, как обычно. Немного потренировался, выпил баночку пива с Гэри и приехал домой. Хотел еще… — Он кивает в сторону ноутбука. — Но уже слишком поздно, — он бросает взгляд на часы. — Но все было не так уж плохо?

Я отвожу взгляд от него, мне кажется, что он видит меня насквозь. Как будто ищет подтверждения его страхов на моем лице.

— Было чертовски холодно, — говорю я и потираю щеки руками, чтобы кровь циркулировала немного лучше. — Выставка была в неотапливаемом павильоне в парке Бэттери и поездка на мотоцикле… — я кривлюсь.

Бен смеется.

— А этому я чертовски завидую, — выдает он. — Я бы прокатился на этой штуке. Может, Джей позволит как–нибудь.

— Забудь это, — перебиваю его я и подтягиваю колени к груди. Обхватываю ноги руками и жую нижнюю губу. Эту дурацкую зудящую губу, которая меня вечно выдает. — Я сказала ему, чтобы больше не звонил. Пусть так и будет.

— Почему? — Бен поднимает брови. — Что он натворил?

— Ничего, — вру я, мой голос повышается на несколько октав. Пульс учащается, ладони начинают потеть. Еще никогда я не врала так Бену, ни разу за восемь лет. Это ощущается противно. Даже когда я мысленно себя утешаю, что это все несерьезно и поэтому не должно его ранить. Это просто неправильно, и я знаю это. — Это нехорошо. Он напоминает мне о многом… Я не хочу этого, Бен. Я хочу все забыть.