– Тебе надо будет отложить на время проект “Четырех сторон света”.

– Почему? – вскинулась я, готовая защищаться.

– Потому что другие твои клиенты жалуются, – бесстрастно ответил он, и в его голосе я не услышала упрека. – Некоторые из них звонили мне в твое отсутствие и спрашивали, что происходит, почему ты не отвечаешь, почему не выполняешь свою работу.

Я пристыженно потупилась, мне нечего было возразить, он был прав, я действительно забросила все, кроме Сен-Мало.

– Не отрицаю, договор с Пакомом и отцом Ноэ важен для “Ангара”, и не имеет значения, кто такие эти двое. Но важен не настолько, чтобы забыть обо всех остальных, мы не можем позволить себе терять клиентов.

– Извини.

Движением руки он отмел мои извинения.

– Отойди немного в сторону, неразумно настолько сближаться с ними, ситуация и так достаточно сложная, чтобы не сказать ненормальная. Ты совсем измоталась, сегодня утром на тебя страшно смотреть.

Я грустно пожала плечами.

– В последнее время я плохо сплю.

– Догадываюсь, но… Рен, ты настаиваешь на том, что стоит еще ждать?

Я съежилась, постаралась стать совсем маленькой. Мне было ясно, к чему он клонит, но я отказывалась это принимать. Он недовольно поцокал языком и довел свою мысль до конца:

– Поговори с Ноэ, умоляю тебя. Если ты продолжишь жить всеми этими параллельными жизнями, кончится тем, что ты свалишься.

Я была на грани обморока.

– Нет, не сейчас, я не могу, Поль, – едва слышно прошептала я.

Он был сбит с толку – тяжело, наверное, видеть меня такой.

– Пообещай, что подумаешь над этим.

Нет…

Нужно срочно бежать отсюда, подальше от него, остаться одной.

– Я могу идти? – спросила я, уже поднявшись.

– Тебе не требуется мое разрешение…

– Я предупрежу их, что мы на время притормозим.

– Мы ничего не будем тормозить, просто сейчас к работе подключается фотограф. Ты уступаешь мне место, как в любом другом заказе.

Я уже держалась за ручку двери, как вдруг почувствовала прилив энергии. Скверной энергии, надо сказать.

– Ты будешь им звонить?

– Ну да, мне уже пора о многом договориться, учитывая огромный объем проделанной тобой работы.

Меня охватил иррациональный страх.

– Ты ничего им не скажешь? Обещаешь? Он встал, внезапно побледнев, сжал кулаки.

– Как ты могла заподозрить, даже на мгновение, что я предам тебя?

Я злилась на себя за то, что оскорбила его. Если существовал на свете человек, которому я стопроцентно доверяла, это был Поль. И вот теперь я и ему причинила боль. Я больше ни на что не годна и ничего не стою. – Извини. Не нужно было так говорить, просто я всего боюсь.

Поль тяжело вздохнул, он был удручен. Поля, который всегда находил нужные решения, особенно для меня, обезоружило мое отчаяние, моя трусость. Он наверняка сильно разочаровался во мне.

– Чем дольше ты ждешь, тем хуже все будет. Позволь тебе помочь.

– Нет. Я должна сама со всем справиться. Это мой сын, и это мои ошибки.


Поль не предусмотрел, что, отняв руководство проектом Сен-Мало, может окончательно добить меня. Именно так и получилось. Я лишилась того, что целиком меня поглощало, и все равно не могла сконцентрироваться на других заказах. Скоро я совсем потеряю форму и перестану соответствовать запросам клиентов, потому что переложу работу на ассистентку, не сумею погрузиться заново в то, что забросила в последние недели. Я очутилась в вакууме, где было вольготно только тягостным мыслям, я развернулась лицом к самой себе. Я все равно не отдыхала, а, напротив, была взвинчена и не находила себе места. Сочиняла фантастические сценарии, как выпутаться из этой ситуации, не утонув в ней. Но всякий раз находила один-единственный выход, тот самый, что предлагал Поль, а именно сказать наконец-то правду. Вот уже семнадцать лет он умолял меня это сделать. Ради Ноэ. Ради меня самой. Это был единственный вопрос, по которому мы не могли прийти к согласию, только в разговорах на эту тему мы повышали друг на друга голос. И вот теперь с попытками вы играть время покончено, они потеряли смысл. Не осталось ни крошки счастья, которым я могла бы насладиться. Пора приготовиться к тому, что еще немного – и я все разобью вдребезги.


Нехотя подчинившись требованию Поля, я держалась подальше от телефонных переговоров между “Ангаром” и “Четырьмя сторонами света”. Поль, следуя своей логике, старался не обсуждать их со мной и даже не упоминать. Паком, как и Николя, не удивился, что мой компаньон-фотограф плотнее занялся их заказом, и стал еще чаще звонить мне, чтобы подробно и с воодушевлением отчитаться о взаимодействии с Полем. Ему нравилось, как Поль представляет их компанию и ее деятельность, он повторял, что мы с моим партнером дополняем друг друга, что Поль – очень интересный человек, с которым он может разговаривать часами. Странно, что они прекрасно понимали друг друга, меня это немного удивляло, и я не находила этому объяснения. Чтобы не вызывать подозрений, я, как умела, симулировала увлеченность, даже если притворство отнимало у меня все больше сил. Мне отчаянно не хватало Пакома, телефонное общение держало меня на голодном пайке. Уже прошло семь дней с тех пор, как мы с ним попрощались втайне от всех в его квартире. Мое тело требовало его, он был необходим мне, чтобы дышать, и я измучилась в поисках предлога, чтобы приехать в Сен-Мало и провести с ним хотя бы одну ночь.


Но и последнего источника кислорода я вскоре лишилась и даже не заметила, как это произошло. Паком внезапно исчез, не предупредив. Я узнала о его неожиданном отъезде из мейла насчет одного из направлений проекта. Николя прислал его мне и Полю. Я была в шоке, прочитав: “Не тратьте время на попытки связаться с Пакомом, обращайтесь напрямую ко мне. Он уехал вчера вечером на неопределенный срок”. Меньше чем через пять минут Поль ворвался ко мне в кабинет.

– Тебе было известно, что он уезжает?

Судя по всему, он всерьез разозлился – на меня ли, на Пакома ли, оставалось загадкой. Единственное, что было очевидно: мне стыдно и я не представляю, что сказать. Мое молчание – судя по всему, слишком долгое – как раз и послужило ответом.

– Все в порядке? – Голос стал мягче, но Поль оставался серьезным.

Мне удалось натянуто улыбнуться.

– Более чем! Паком свободен как ветер. Что в данном случае не так уж плохо. Согласен?

Ирония, прозвучавшая в моей реплике, не удостоилась его реакции и удивила меня саму. Он что-то пробурчал и вышел, хлопнув дверью моего кабинета. Неужели я отдаляюсь и от Поля? Почему я не готова довериться ему? Откуда эта скрытность? Почему мне не удается с ним поговорить? И почему мне кажется, что он все больше злится?


Следующие десять дней от Пакома не было ни слуху ни духу, и я получила доказательство того, что он растворяется в пространстве, когда ему заблагорассудится. Он – человек с большими способностями, не признающий никаких обязательств. И нечего удивляться и воспринимать его отсутствие как неожиданность, меня предупреждали. Но такое случилось впервые, и мне было очень горько. Особенно задевало то, что он уехал, не сказав мне ни слова, и все эти дни не давал о себе знать. Я вспоминала его красивые слова и особую манеру дать понять, что я важна для него. По глупости я вообразила, будто со мной он будет более чутким, чем с другими женщинами, появлявшимися в его жизни. Но, несмотря ни на что, я не обижалась на него. По сути, мы не были парой и ситуация не подразумевала моего права на истерику по его возвращении. Любое недовольство с моей стороны было бы неуместно, если учесть, что с первого дня нашего знакомства я только и делала, что врала ему. А он был, по крайней мере, честен, изначально уведомив меня о своем образе жизни. Но все это никак не влияло на мою печаль и тоску по нему.


Тем вечером сразу после ужина я устроилась на диване и разложила вокруг себя папки, притворяясь, что работаю. Ноэ в это время прилежно занимался у себя в комнате, и я не сомневалась, что он гораздо больше сосредоточен на своих тетрадях и учебниках, чем я на своих документах. Тем не менее через какое-то время я услышала, как он сбегает по лестнице, и уткнулась в первый попавшийся листок. Он прошел мимо дивана, упорно отводя глаза.

– Все в порядке, мама?

Я специально пробормотала нечто невнятное, чтобы он решил, будто я поглощена чтением. Он нырнул на кухню порыться в буфете для привычного вечернего перекуса… Вскоре он опять появился в гостиной и принялся расхаживать.

– Чем ты занята? – спросил он с полным ртом.

Он явно не поверил, что я с головой ушла в дела агентства.

– Работаю, – рассеянно ответила я.

– Над чем?

– Тебе будет неинтересно.

Однако, догадавшись, что он не отступится, я сдалась – заглянула ему в лицо и поймала на нем выражение робкого любопытства.

– Ну что, Ноэ?

– Ты больше не ездишь в Сен-Мало?

– Нет. Сейчас нет.

– Почему?

– Потому что у меня другие клиенты. Поль попросил меня вплотную заняться ими.

– Он не прав. Он не знает, что у тебя… – Сын покраснел.

– Подозревает. Кстати, Пакома сейчас нет в городе.

Ноэ скривился и посмотрел в сторону.

– Надо, чтобы ты поехала туда на выходные, когда он вернется.

Я едва не задохнулась. Моя реакция его напугала, и он быстро продолжил:

– Без меня! Что ты, я вовсе не прошу взять меня с собой. Понятное дело, тебе не захочется, чтобы я путался под ногами, да и ему тоже. Но ты спокойно можешь оставить меня на два дня, я не подожгу дом.

– Хочешь избавиться от меня? – через силу пошутила я.

– Нет, мама, я хочу, чтобы ты улыбалась. А ты в последние дни такая грустная. Но теперь я понимаю, это потому, что ты скучаешь по Пакому.

Сын наблюдал за мной, сын тревожился, сын защищал меня, заботился обо мне, а я его предавала…

– Я скучаю по нему, это правда, но я не люблю бросать тебя одного, что тут непонятного?