Есть виды человеческой деятельности, которые не в силах отменить даже война. В их числе — торговля. Во все времена, при любом режиме существовал, и будет, наверное, существовать мелочный торг «с рук». А в лихолетье такая торговля расцветает как никогда, помогая выжить простому обывателю.
Так что, война войной, а городские барахолки функционировали исправно.
Макс сделался завсегдатаем «центральной» толкучки, которая располагалась отнюдь не в центре, а возле одного из городских рынков, на отшибе. По выходным туда стекались со всего города продавцы и покупатели, а так же карманники и прочее ворье, попрошайки, мошенники всех мастей, да и просто зеваки, которым отчего-то не сиделось дома.
Барахолка была стихийной и не имела четких границ, размещаясь частью на пустыре, частью на ближайших тротуарах. Рядами шли импровизированные прилавки — разостланные прямо на земле клеенки и старые газеты с разложенным на них барахлом. Чего здесь только не было: стеклянные банки и разнокалиберная посуда, одежда и обувь самых известных фирм (стопроцентная подделка), книги и видеокассеты, старье и… всего не перечесть. Тут продавали сигареты штучно и вино на разлив, жарили в масле пирожки. Торговали и воровали, выпивали и закусывали, спорили и ругались, иногда доходило до мордобоя, в целом же — вполне мирное, хотя и утомительное, времяпровождение.
Макс уже не так смущался, когда видел знакомое лицо. Тем более, что все относились с пониманием: такое нынче время. Многие знакомые Макса сами тут торговали — и ничего. У него новые знакомые здесь появились, и даже постоянные клиенты: оптовики-перекупщики. Им Макс сплавлял марлю и вельвет. Дома он вместе с мамой произвел ревизию скарба и обнаружил целые залежи вещей, пылящихся без употребления который уже год. Одних полотенец, рассованных вместе с постельным бельем по чемоданам, насчитали дюжину. В основном это были китайские изделия с драконами и рыбами, очень красивые, времен советско-китайской дружбы, о чем свидетельствовали ярлыки с иероглифами и русским названием торговой фирмы «Дружба». Такой же лейбл имелся на роскошной красной с золотом скатерти. Ею может только раз всего и покрывали стол по какому-то особенно торжественному случаю, и то лет пятнадцать назад. Мама, конечно, категорически не хотела расставаться со своим, честно нажитым, добром.
— Таких не найдешь сейчас, — уверяла она.
— Ну и будут валяться, пока не сгниют или моль не сожрет, — урезонивал ее Макс.
Мама сдалась: очень деньги были нужны. Она отобрала половину полотенец, отдала их сыну.
— Вот эти продай.
Остальные «рушнички», вместе со скатеркой она спрятала обратно в чемодан. Неожиданно батя предложил снести на толкучку старый, но в отличном состоянии фотоаппарат «Любитель», вместе с причиндалами для проявки\печати. (Он увлекался фотографией в молодые годы). Макс знал: такие широкопленочные камеры в большом дефиците и ценятся знатоками. Но бате, видно, уже ничего не было мило.
— Продай, все равно зря лежит.
Торговля шла с переменным успехом: то пусто, то густо. Приятно было возвращаться домой с пустыми сумками и оттопыренным карманом. Совсем иное настроение, когда тащишь товар назад.
Раз Макс сидел на барахолке и скучал: покупали вяло, похоже не его был день.
— Привет, Макс, — услышал он знакомый голос.
Татьяна, — это была она, — словно и не удивилась, встретив Макса здесь, торгующего барахлом. Сама она выглядела, как всегда, великолепно: прическа, макияж — все на должном уровне; модный дорогой прикид на ней, кожаная куртка, брючки — картинка. Война — не война, а женщина остается женщиной.
Макс опять смутился, как в первый раз. Татьяна вся из себя такая, а он… торгаш, ядрена вошь, коммерсант грошовый, бизнесмен с помойки. Он кисло улыбнулся, ответив на приветствие. Татьяна не заметила его смущение, или вид сделала, что не замечает.
— Что нового? Не женился еще?
— Никто замуж не берет, — привычно отшутился Макс. — А ты? Нашла себе мужа-миллионера?
Татьяна почему-то не расположена была шутить.
— Сейчас все миллионеры, только толку с этого… А-а, да что там говорить. Кто-то верно заметил: хуже тоталитарного режима может быть только бардак, возникающий после его развала.
Зря поклеп на блондинок взводят, объявляя их всех дурочками. Татьяну глупой назвать — язык не повернется. Максу всегда было интересно с ней разговаривать. И она всегда оставалась для него загадкой. Почему, скажем, она замуж не выходит? Действительно ищет какого-нибудь «супер-пупер»? Не похоже.
— Где работаешь? — поинтересовалась Татьяна.
— Да, вот — вся моя работа.
Макс указал на шмотье у его ног.
— Чего так? Сам не хочешь, или…
— Или. Остался я безработным. Жертва того самого бардака.
Татьяна глянула сочувственно.
— Знаешь, Макс, я могу тебе помочь что-нибудь подыскать. У меня есть знакомые… Ты как, с ЭВМ дружишь?
— Ну, вообще-то учили нас. Я математик, если помнишь.
— Вот и хорошо. Разузнаю — позвоню тебе. Номер прежний?
В дом Шведовых пришло горе: умер отец. Он, казалось, шел на поправку, даже на улицу стал выходить. А тут… Скрутило его — криком кричал. Вызвали скорую. Батю увезли в «экстренную хирургию». Прободная язва. На операционном столе он и скончался. Под ножом хирурга.
Похороны сожрали все деньги, что имелись в семье. Нынче умирать — слишком дорогое «удовольствие», не каждому по карману.
Как нельзя более, кстати, явилось предложение Татьяны. Не обманула она, позвонила.
— Макс, я договорилась. Знаешь такую контору, «Главэнерго»? Нет? Ну, неважно. У них там есть АСУ. Что это такое знаешь? Отлично. Короче, им нужен оператор ЭВМ. Зарплата не бог весть что, конечно, зато платят регулярно. Согласен? Вот и замечательно. Найдешь там Никитину Зою Михайловну, скажешь: от меня. Она в курсе. Ну, пока. Если что — звони.
Так Максим Шведов, выпускник мехмата вновь соприкоснулся с милой его сердцу математикой.
Впрочем, напрямую Макс соприкоснулся с тем, что специалисты именуют «железом» (в отличие от программной начинки ЭВМ). Отдел автоматизированных систем управления (АСУ), куда Макс был зачислен оператором, на тот момент имел машину марки ЕС-1046 и две штатные единицы персонала. Кроме новоиспеченного оператора имелся начальник, точнее начальница — Зоя Михайловна, очень милая, добродушная женщина. Макса она встретила вполне дружелюбно.
— Здравствуйте, Максим. Танечка мне о вас говорила.
В этот же день Макс выполнил все формальности процедуры оформления и был зачислен в штат «Главэнерго» — конторы, ведающей электрическими сетями города. Работа была несложной: с утра подготовить машину, загрузить магнитные диски в блок-стойку, следить, чтобы работали кондиционеры. Вот, собственно, и все. Параллельно Макс осваивал компьютер-персоналку — маленькое чудо с пятнадцатидюймовым монитором, 386-м процессором и винчестером на 10 мегабайт.
Работа Макса устраивала. Зарплата… что ж, бывает и хуже. А кому сейчас легко? Главное: платили регулярно. И тут Татьяна не обманула.
В благодарность Макс купил с первой получки бутылку коньяка и пяток «Сникерсов», созвонился с благодетельницей, напросился в гости.
Татьяна, как оказалось, имела свою(!) однокомнатную квартиру в кооперативном доме — стандартном «курятнике» с открытыми лестницами. Квартирка крохотная, но с остекленной верандой (дополнительная площадь) и вполне уютная — такое теплое гнездышко для незамужней молодой женщины. Макс, с его бутылкой, плохо вписывался, — так ему казалось, — в интерьер «девичьего» жилища. Двусмысленная ситуация, как ни крути. Спасала только привычно-шутливая манера общения.
— Предлагаю выпить на брудершафт, — сказал Макс, разливая коньяк по рюмкам.
На закуску Татьяна порезала дольками лимон, достала из холодильника сыр и кусочек ветчины, поставила на стол салатницу с оливье — шикарный, по тому времени, стол.
— Если мне не изменяет память, сударь, — сказала Татьяна, хихикая, — мы с вами уже один раз прошли эту процедуру.
— Повторение — мать учения, — резонно заметил Макс.
— Что ж, если вы настаиваете…
Они поднялись, переплели руки и выпили коньяк, повторив через десяток, без малого, лет, тот шуточный брудершафт в больничной палате. Затем обменялись таким же символическим, как и в прошлый раз поцелуем. В глубине души Макс рассчитывал, что поцелуй более чувственным получиться, но, увы — Татьяна просто подставила холодные бесчувственные губы, а он не решился на большее, чем столь же холодное прикосновение губами.
Повисла неловкая пауза. У каждого из них этот, в общем-то, несерьезный и ни к чему не обязывающий обряд вызвал свои ассоциации и воспоминания.
Молчание нарушила хозяйка.
— Ну, вот, поскольку мы снова на ты… Расскажи о себе, Макс. Как жил, кого… — Она, очевидно, хотела сказать «любил», но осеклась. — С кем дружил. Ну, и вообще…
— О чем рассказывать… Ты же знаешь: сначала геологом чуть было не стал, потом сторожем, теперь вот — оператор. И то, с твоей помощью. Да, в кино еще снимался, помнишь?
— А то. Мне понравилось. Нет, на самом деле неплохо получилось, я не шучу.
Макс опять потянулся к коньяку.
— За это надо выпить.
Татьяна пила не жеманясь. Держалась она вполне свободно, раскованно, сохраняя, однако, некоторую дистанцию. Ледок отчуждения никак не хотел таять.
— Теперь ты расскажи, как жила эти годы, — попросил Макс.
— Обыкновенно. Жила, как и все живут, — отмахнулась Татьяна. Не удалось Максу вызвать ее на откровенность.
Только ближе к вечеру, когда и коньяк закончился, и поговорили обо всем на свете, Татьяна неожиданно спросила:
— Ты вспоминал меня, Макс, хоть иногда? Только честно.
"Мы искали друг друга" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мы искали друг друга". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мы искали друг друга" друзьям в соцсетях.