Процедуру повторили, поменявшись партнерами.
Рудик был в ударе: сыпал остротами, над которыми первый и хохотал. Макс старался не отставать. Невероятно, но, не употребив и капли спиртного, студент опьянел. Да и вся компания тоже. Молодые люди, которых инфекция загнала в «чумной барак», не поддались, бросили вызов болезни, издевались над заразой. Она перекрасила их, да, но «играть по ее правилам» — вот уж, фиг!
В самый разгар веселья за дверью, выходящей в коридор (у бокса было две двери), послышалось шарканье швабры и недовольное бормотание «технички».
— Сейчас здесь будут полы мыть, — объявила Татьяна, поднимаясь. — Давайте выметаться.
Оказавшись на дворе, Макс не заметил, как исчезли Рудик и Таня.
Они с Сашей стояли под фонарем, и Макс впервые, наверное, внимательно рассмотрел девушку. В его представлении, хотя студент и был убежденным атеистом, именно так должны выглядеть ангелы: хрупкость, эфемерность, какая-то «нездешность» — она была явно чужой в этом грубом, приземленном мире…
Макс начал опять мыслить поэтическими категориями. Определенно от вынужденного безделья у студента стали мозги набекрень.
— Что, страшная я, да? — спросила Саша, невольно поежившись под пристальным взглядом.
— Нет, нет, — забормотал кавалер-неумеха. — Ты такая…
Он чуть было не брякнул, что ей идет едва заметная желтизна; вовремя спохватился и, неожиданно для себя, выдал:
Наконец-то мы вместе, и вечер обрадован,
И тоска расплелась, и печали — на слом.
Саша сразу даже и не поняла, что Макс цитирует «Желтоглазую ночь»; а он продолжил:
Желтоглазая ночь, ты за мной не подглядывай,
Обними и укрой нас мохнатым крылом.
Они смотрели друг на друга, отчего-то растерянные и смущенные, не понимая еще, что прямо сейчас между ними возник тот, особого рода невидимый и неосязаемый контакт, о котором говорят: заставляет сердца стучать в унисон. Замешательство длилось всего мгновение. Девушка вздохнула и улыбнулась печально.
— Наверное, эту песню про нас сочинили, про желтоглазиков.
Максу опять сделалось ужасно неловко: поведал о своих чувствах чужими стихами. Чтобы побороть смущение решил сменить тему.
— Саша, а что у тебя за книга? Кью…
— Макс, ты называй меня Сэнди, или Алекс, хорошо?.. Так меня друзья зовут. А книга Димфны Кьюсак, австралийки. Тоже про нас. Почти. Молодая девушка болеет туберкулезом; ее парень, он только с войны вернулся, пытается ее спасти, но… Я второй раз перечитываю и реву, честное слово. — Она вдруг нахмурилась. — Надоело! Кругом о болезнях. Не хочу! Меня даже родители не смогли заставить в мединститут поступать.
— Родители?
— Да. Они оба геологи у меня. По горам мотаются. Ну, муля в последние годы не ездит, а пэпс — постоянно.
Увидев непонимающий взгляд Макса, она уточнила:
— Это я так маму с папой называю. Они меня отговаривали на геофак поступать. Заявили: должен быть хоть один нормальный человек в семье. Сестра Галка тоже геолог.
— А ты?
— Ни в какую. Вы меня сами приучили, говорю, каждое лето я с вами в горах, так что теперь не жалуйтесь.
Разговорились. Преодолев дурацкую застенчивость, Макс оживленно болтал, в основном о пустяках, рассказал о несчастном молодожене Вове. Саша пожалела новобрачную, оставшуюся без супруга в медовый месяц.
— Ну, ей проще. Она дома, — возразил Макс.
— Ты думаешь? По-моему, ужасно, когда болеет кто-то из близких. Уж лучше самой… Опять мы про эту заразу, проклятую! Не смей напоминать мне о болезнях.
— Хорошо, не буду, — пообещал студент, а про себя подумал: «А куда от них денешься. Здесь, в „Заразке“».
За разговорами время летело незаметно.
— Макс! Ты представляешь, что будет, если нас кто-нибудь из медперсонала хватится? — взглянув на часы, воскликнула девушка. — Мы же злостно режим нарушаем.
Макс пробовал уговорить Сашу не спешить, но тщетно.
— Я совсем замерзла. Не хватает еще простудиться тут.
Пришлось подчиниться.
В окнах бокса горел яркий свет. Это был условный знак, означающий: «можно», темные окна сигнализировали бы просьбу «не мешать».
Прощаясь, Макс обнял, было, Сашу, но та не позволила, отстранилась.
— Не надо.
А затем сама коснулась губами его губ.
Словно перышком провела.
Утром, выйдя из «умывальной», Макс лоб в лоб столкнулся с Татьяной.
— Привет! — похоже, обрадовалась встрече новая знакомая.
— Здравствуй.
Таня, в сравнение с подругой, излучала здоровье. Кожа лица чистая, белая, без признаков желтухи, только в уголках глаз легкая желтизна. Если Александра почти невесомая, субтильная, то Татьяна, напротив, крепкая, цветущая — олицетворение грубой чувственности.
— Куда вы вчера сбежали? — спросила девушка, придвинувшись, будто ненароком, к Максу вплотную, почти прижав его к стене.
— Мы? — Максим сконфузился, оказавшись в опасной близости от ее груди, полноту и упругость которой не смогло скрыть даже убогое больничное одеяние.
— Да, ты и Сэнди.
Ее явно забавляла растерянность студента. Макс увидел идущую в их сторону по коридору Сашу и совсем стушевался. Он постарался отодвинуться от напиравшей девицы и изобразил подобие улыбки. Саша прошла мимо, сделав вид, что не замечает ухажера, оказавшегося почти в объятиях подруги. Татьяна проводила ее глазами и плотоядно ухмыльнулась.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Никуда мы не сбегали, прогуливались по аллее. А вот куда вы делись?
— Ха! Лично я одна в палате сидела. Рудик тоже испарился куда-то. — Таня наконец-то выпустила свою жертву. — Ладно. Хоть это и свинство, с вашей стороны — оставлять бедную девушку одну…
«Чего на нее нашло, — размышлял студент, направляясь в свою палату. — А Рудик? Куда он-то сбежал?». Накануне, вернувшись с прогулки, Макс застал приятеля уже спящим, чему очень удивился. Утром Рудик на все вопросы отвечал в обычной своей манере, и понять шутит он или нет, не было никакой возможности.
После завтрака в «Заразке» врачебный обход. Врач Людмила Яковлевна прощупывает печени у своих подопечных, смотрит склеры глаз, язык и выслушивает один и тот же вопрос:
— Ну, когда уже выпишите?
— Володя, деточка, ты же знаешь, минимальный срок двадцать один день. Потом все будет от анализов зависеть.
Каждого она называет по имени, для каждого найдется доброе слово, но суть одна: три недели минимум, потом — по обстоятельствам. Редко кому удается выйти, отбыв положенный срок, обычно два — три дня, но добавят.
Закончив с медицинской частью, врач перешла к пункту «разное».
— Шведов и Шехтман, на вас опять жаловались! Почему нарушаете режим? Отбой в десять ноль-ноль, потом хождения не допускаются.
— И в туалет? — прикинулся дурачком Макс.
— Максим, — укоризненно покачала головой Людмила Яковлевна, — ты прекрасно знаешь, что я имею в виду: не разрешается выходить на улицу… и по чужим палатам шастать, тоже.
— Людмила Яковлевна, — попытался оправдаться Рудик, — мы просто подышать свежим воздухом выходили. Душно здесь.
— А, с тобой, Рудольф, особый разговор. На тебя уже из соседних корпусов жалуются. Ты зачем во второй заходил? Там с дизентерией лежат. Тебе мало одной болезни? В общем, смотри — будешь у меня еще месяц валяться!
Устроив нарушителям разнос и выслушав заверения «больше не будем», врач ушла.
После обхода Рудик уселся играть в нарды. Он, похоже, и думать забыл о сердечных делах.
— Ты куда слинял вчера? Татьяна пожаловалась, что оставил ее одну.
Максим решил выпытать у приятеля правду.
— Куда, куда… Техничка-кайфоломщица. Только мы зашли в палату — заглядывает! Ну, все, думаю, теперь пасти будет. Взял и ушел, по-английски… А, да ладно. Все равно меня через два дня должны выписать.
В палату заглянул незнакомый парень в очках.
— Шведов, есть такой? Там к тебе пришли.
«Родители, наверное, — подумал Макс. — Странно, мать вчера была». Он накинул теплый халат, вышел во двор и был, неприятно удивлен — это оказалась Ирина.
— Здравствуй. Все собиралась зайти к тебе, да как-то не получалось.
«Долго же ты собиралась», — раздраженно подумал Макс, а вслух сказал:
— Да чего там. Могла бы и не торопиться, меня уже выпишут скоро.
— Не сердись, Макс. У меня, правда, ни минуты свободной не было.
Видя, что просто так от бывшей подруги ему не отделаться, Макс, скрепя сердце, повел ее по аллее, ведущей к больничным воротам. Больше всего ему не хотелось, чтобы Саша увидела их вместе.
Ирина сразу выложила ворох институтских новостей, затем принялась расспрашивать Макса о здоровье. Он отвечал рассеянно, мечтая выпроводить ее поскорее. Но Ирина, остановившись возле свободной скамейки, попросила:
— Давай посидим немного.
Сидел Макс как на тлеющих углях, поглядывая то в сторону ворот, то на больничный корпус.
Ну, так и есть! Она шла сюда! Саша была не одна, а под руку с какой-то женщиной, видимо, «мулей» — нынче был день сюрпризов и визитов, однозначно. Студенту осталось лишь выругаться про себя, сетуя на обычную невезучесть. Поравнявшись с ними, Саша бросила взор на Макса, затем на Ирину и отвернулась. Ирина моментально перехватила ее взгляд.
— Это твоя знакомая? — спросила она с едва уловимым оттенком досады.
Макс не ответил. Ирина взяла его за руку.
— Перестань сердиться…
— Ты не боишься? Моя болезнь заразная.
— Ну и что. Вон, эти тоже не боятся.
Она показала глазами на лавочку, где сидели, обнявшись, Вова и его молодая супруга.
"Мы искали друг друга" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мы искали друг друга". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мы искали друг друга" друзьям в соцсетях.