— Да. В смысле ценностей. И в том, что я — наследница.

— Тогда точно пойдём. Надо оценить твоё приданное.

Я со стула слезла.

— Зачем? Тебе оно всё равно не достанется.

Сделала шаг назад, а Кирилл меня за руку схватил и к себе потянул. Я сопротивляться не стала, даже ради смеха, за шею его обняла и на поцелуй ответила. Потом, неожиданно для самой себя, в него вцепилась.

— Я люблю тебя. Я так тебя люблю.

Кирилл смотрел на меня так, словно ни одному моему слову не верил. Очень внимательно, в глаза заглядывал, потом по щеке погладил.

— Ника…

Тут же стало обидно, я воздух в себя втянула, глаза опустила. Позволила себя обнять.

— Надеюсь, что когда ты решишь это мне сказать, слишком поздно не будет.

Он в мою шею уткнулся, носом потёрся, и я почувствовала, как усмехнулся.

— Это что, угроза?

— Нет. Но второй я не буду, Кирилл. Я не умею.

Он не поверил. Я поняла это по его поведению, по тому, как он держался в этот вечер. Он не просто меня целовал, Кирилл будто доказывал свои права, и спорить с ним было бессмысленно. Он мне хотел доказать, что я без него теперь не смогу. Но я-то знала, что всё наоборот, что он не сможет. А я умру без него, но второй точно не буду. Делить его с женой не буду. Ведь тогда получается, что всё бессмысленно.

Но всё-таки я слишком многого про него не знала. Филин до сих пор сопротивлялся, не рассказывая мне многого о своей жизни. Я знала о его детстве, о том, что для него важно и что, в принципе, его сделало таким, что именно, какие события в прошлом подталкивали его к тому, чтобы лбом стены пробивать, ради своей цели в настоящем. А вот какие-то факты, достаточно значительные, из его теперешней жизни, порой становились для меня сюрпризами. Как например в одно прекрасное утро обнаружить на кухне его дочь. Чего я совсем, признаться, не ожидала. Проснулась пораньше, оставив Кирилла отсыпаться после того, как он домой в третьем часу ночи вернулся (такая уж у него работа, я почти смирилась), отправилась на кухню блины печь, и на пороге остановилась, глядя на незнакомую девушку, которая сидела за кухонным столом, и, судя по пустым коробочкам, третий йогурт уже доедала, с завидным, надо сказать, аппетитом. Худенькая, с милыми ямочками на щеках и румянцем, а вокруг головы целое облако вьющихся тёмных волос. Милое такое создание, лет шестнадцати, которое без спроса на мою кухню забралось и спокойно йогурты ест. Вот только глаза озорные, чертенята так и прыгают, что у малознакомых людей, у меня например, сразу вызывает опасение.

Девушка меня увидела и разулыбалась, как мне показалось, чересчур приветливо.

— Здрасти.

Я осторожно кивнула.

— Здрасти. Ты что здесь делаешь?

— Отсиживаюсь. А вы Ника, да?

Я снова кивнула, на этот раз заинтригованная не на шутку. Если честно, к тому моменту, я уже успела прийти к скорому выводу, что это возможно, домработница. Которая себе слишком много позволяет. Но сейчас, присмотревшись пристальнее, оценила и скромные бриллиантовые серёжки в ушках девушки, и вязанное платье за немалые деньги, да и молода она слишком для домработницы была.

— Ника, — подтвердила я. — А ты кто?

— Вася, — сообщила она и улыбнулась шире. — Василиса. Папка спит ещё?

Вот тут меня слегка замутило. Я руку в бок упёрла и попыталась переварить слово "папка". Затем решила, что Кирилла убью, когда он проснётся.

— По всей видимости, да, — проговорила я в сторону и к столу прошла. — Значит, это ты у нас "котёнок" и "малышка"? — догадалась я.

Девочка ложку облизала и забавно скривилась.

— Он всё ещё думает, что мне семь лет.

— А тебе сколько?

— Шестнадцать. Семнадцать почти. — Фыркнула от смеха. — Я взрослая личность.

Я невольно улыбнулась. Девочка мне определённо нравилась. Другая на её месте не особенно обрадовалась бы, встретив на отцовской кухне незнакомую тётку, а эта ничего, улыбается вполне добродушно. Вот тут я нахмурилась. Или, может, для неё в этом нет ничего удивительного?

Смерть Филина, определённо будет мучительной.

— Папа мне говорил, что не один живёт, я поэтому сюда и не совалась, а вот сегодня… Мне нужно где-то отсидеться.

— Завтракать будешь? — спросила я.

— Буду, — тут же согласилась Вася и со смущённой улыбкой пояснила: — Вы не смотрите, что я такая маленькая. Ем я много. Хотя, совершенно не понимаю, в кого я такая.

Я достала муку, молоко, яйца, на девочку глянула и подсказала:

— В папу?

— О нет. — Она даже фыркнула и руками на меня замахала. — Папочка у меня вообще не от мира сего, мне кажется, что он в магазин только за пивом ходит. У него больше двух яиц в холодильнике никогда ничего не бывает. Это уже пир.

Я поневоле призадумалась, скосила глаза на забитый продуктами холодильник Филина. Стало ясно, что я чего-то не понимаю. Василиса мой взгляд перехватила и рассмеялась.

— Вы не поняли ничего! Значит, папка не рассказал. Просто у меня два папы. И ещё отчим. Его, признаться, я не люблю. Ещё у меня есть родной папа. У нас с ним взгляды на жизнь не совпадают. А вот папка, — она кивнула в сторону комнат, — его я больше всех люблю. Даже больше мамы. У нас с ним полное взаимопонимание.

— Давай ещё раз и помедленнее, — попросила я.

— Хорошо. Папка когда на моей маме женился, у неё уже я была. Мне было семь лет. А вот когда они с мамой развелись, через четыре года, я хотела с папкой остаться жить, ну чтобы маме не мешать замуж выходить, но она не разрешила. Говорит: вот если бы родной был. А если у меня с родным неконтакт полный?

Я улыбнулась, наконец вникнув в суть.

— Понятно. А папка значит, тебя балует?

Вася ложкой по пластиковому дну опустевшей баночки поскребла, и головой покачала.

— Нет, не балует. Он меня любит.

— А отчим?

Она сморщила прелестный носик.

— Болван толстолобый. Но папку он боится и ко мне не вяжется.

Мои руки замерли, я тесто для блинов перестала мешать, правда, быстро успокоилась и глубоко вздохнула.

— Это хорошо.

— Мама так не считает.

— Верю.

— Слушайте, а вы интересная. И красивая.

Я кинула на неё весёлый взгляд.

— Это комплимент или подлизываешься на всякий случай?

Она рассмеялась.

— Подлизываюсь.

— Понятно.

— Но у вас было такое лицо, когда вы меня увидели!

— Я испугалась немного.

— А когда я про папку сказала? — Вася проницательно прищурилась. — Ещё больше испугались, да?

Это я предпочла проигнорировать и вместо ответа предложила:

— Давай на "ты". У нас не такая уж большая разница в возрасте.

— Давай.

Когда Кирилл на кухне появился, спустя полчаса где-то, я уже успела Ваську блинами накормить и выспросить у неё всё про её маму. Она рассказывала охотно, кажется, ей в голову не приходило ничего скрывать, я в ответ рассказала ей про свою работу, и мы немного пообсуждали иностранцев, в том смысле, что мужчин-иностранцев. Видно было, что девочка Вася развита не по годам и интересы у неё вполне взрослые. Но когда Кирилл вошёл, мы обе замолчали, за ним наблюдая. Он выглядел заспанным, всклокоченным, на нас даже не взглянул, сразу прошёл к холодильнику и пакет с соком достал. Свинтил крышку и сделал несколько больших глотков. И всё это практически не открывая глаз, будто спать продолжал на ходу. Вася блин жевала, я чай в чашке помешивала, а Кирилл глубоко вздохнул, сок в холодильник сунул и спокойно поинтересовался:

— Ты здесь чего?

— Блины ем, — тут же отозвалась Василиса и мне улыбнулась. — Вкусные блины. Пап, ты хочешь?

Филин поморгал, взгляд на мне сфокусировал, а мне его жалко стало.

— Шёл бы ты спать, сегодня же воскресенье.

— А который час?

— Полдесятого.

Он за ухом почесал, рукой в стол упёрся, а затем снова на Василису посмотрел. Та, как по команде тут же начала выкручиваться:

— Пап, я у тебя немного побуду, ладно? Я мешать не буду, я тоже спать лягу. А ты, когда мама позвонит, скажи, что я у тебя ночевала, ладно?

Я в чашку взглядом уткнулась, а Кирилл надо мной крякнул.

— А где ты ночевала?

— Ну, пап, неприлично такие вопросы девушке задавать.

— В подоле перед институтом принесёшь, по шее получишь.

Вася вытаращила на него глаза.

— Ты ударишь беременную женщину?

— Легко.

— Папка, это совершенно ужасно.

— Твоей матери я врать не буду. Я вообще с ней разговаривать не буду, с какой стати?

— Папа!

— Мы шесть лет в разводе, я не обязан.

— Но ты должен встать на мою защиту! У меня, может, первая любовь?

— Какая?

— Первая. Настоящая — первая!

— Где-то я это уже слышал, — проворчал он. За стол сел, голову опустил и лбом к моей руке прижался. Он хотел спать, я его жалела и в макушку поцеловала, а сама Васе незаметно рукой махнула, чтобы с кухни уходила.

— Ты должна его на себе женить, — сказала Вася через пару дней нашего с ней плотного общения. — У него, наконец, нормальная жена появится.

Я печально кивнула.

— Да. Вот только он и без меня с этим справиться решил.

— Ты Кристину имеешь в виду? Глупости!

— А ты с ней знакома?

— Папка познакомил. Всё так официально было. — Васька один палец в рот сунула, изображая тошноту. Всё-таки иногда она вела себя совершенно по-детски. Она уже третий день жила у нас (хотя точнее сказать, это я у них жила), к матери не торопилась и по мере возможности своевольничала. Правда, Кирилл отцом оказался не ослеплённым любовью, как мне вначале показалось, и за поведением девочки следил, но надо признать, что она его слушала, не особо сопротивляясь, когда он её воспитывать начинал. Просто у неё характер был очень шабутной, и в первый момент она производила впечатление слегка развязной особы.