— Ха-ха! — не по-настоящему засмеялся ви-джей. — Какую песню поставим

бабушке?

Сашка с энтузиазмом попросила:

— Поставьте бабушке про зонтик песню!

— Киркорова? — поинтересовался ви-джей. Представляю, как Сашку перекосило

второй раз.

— Нет, ту, где парни песню Риханны перепели! — возмущенно попросила Сашка.

— О-о-о! — по-настоящему удивился ви-джей. — Видимо, бабушка молода?

— Еще как молода! — заявила Сашка, бросила трубку и побежала к нам.

Сашка обожала эту песню и любила повторять, что у Риханны получилось

ерундово, а парни спели с душой. Сашкина бабушка сидела у экрана и скрепя сердце

смотрела, как на экране пляшут парни преимущественно в женских одеждах.

— Клевые парни! Правда, ба?! — радовалась Сашка.

Бабушка сдержанно кивала.

Но выключился свет, Федька с остальными третьеклассниками внес

приготовленный бабушкой торт. На торте свечек не было, но каждый третьеклассник

нес в руках по две большие свечи. Федька стал в центр, а дети со свечками

выстроились в круг, как маленькие монахи. Они расступились, давая бабушке

пройти.

Бабушка подула, и все свечки тут же погасли.

Я до сих пор не понимаю, как это получилось.


Мы с Сашкой засыпали на бабушкиной кровати. Рядом на раскладушке сопел

Федька. Вся посуда была вымыта, пол чистый, бабушка, похоже, довольна. Бутылки

из-под спиртного мы тайком вручили мальчишкам, чтобы они их унесли с собой.

Бабушка ушла к себе в спальню.

— Она ведь хотела детский праздник? — шептала мне Сашка. — Вот и получился

настоящий детский праздник. По всем правилам. Так ведь?

Наверное, теперь она оправдывалась перед собой.

— Конечно, так, — успокоила я ее. — Когда еще на таком побываешь?

— Точно, — шепнула Сашка. — Вот бы, когда я состарюсь, мне внуки такое

устроили…

— Обрадовалась бы? — спросила я.

— Уши бы накрутила! — сказала Сашка.

Мы рассмеялись, и уткнулись в подушки, чтобы не разбудить Федьку.

Потом Сашка нерешительно прошептала:

— Илья хотел пригласить тебя на свидание. Пойдешь?

Я задумалась. Илья, конечно, был необычным, но… Наверное, слишком

необычным.

— Почему он сам не спросил? — шепнула я.

— Потому что ты бы ему отказала, — отрезала Сашка.

Я подумала — да, действительно, отказала бы.

— Но ведь Игнат… — начала было я.

— Илья, Игнат… — сонно сказала Сашка. — Все на «и». Какая разница.

— Ладно, — согласилась я. — Пойду. Только попроси его, чтобы безо всяких

анимешных разговоров!

— Конечно, — пообещала Сашка и зевнула. — Он разносторонний.


У Илюши странная мимика. На то, как он реагирует, было сложно смотреть, но в

то же время смотреть хотелось. Но я все время ловила себя на мысли, что он так

может — запросто, а я — нет.

Когда мы встретились, он встал на колено, склонил голову и, не поднимая

головы, протянул вперед правую руку. В ней была роза. Я взяла цветок, а Илюша

все так и стоял. Я похлопала его по голове:

— Поднимайся уже, рыцарь.

Илюша поднялся и протянул мне сверток.

— Тоже тебе, — сказал он.

Я развернула подарок — это был какой-то нелепый ободок для головы.

— Неко-ушки! — расплылся в улыбке Илюша.

Ну начинается! Я грозно спросила:

— Сашка не предупреждала тебя, чтобы никакого аниме?!

Илюша обиделся:

— Неко-ушки — хороший подарок!

Я смотрела на Илюшу, сцепив зубы, и молчала. Илюша тоже молчал. Потом он

скривился, достал из нагрудного кармана курточки две вырезанные картонки с

нарисованными потоками слез и приставил их к глазам.

— Ы-ы-ы-ы-ы!!! — заныл Илюша.

Я вздохнула и сунула подарок в сумку.

Илюша напрягся:

— Ты не будешь примерять?

Свои «потоки слез» он держал наготове. Я поспешила сменить тему:

— Что у тебя там еще в кармане? Покажи.

Илюша с готовностью вытащил картонки.

— Смотри, — сказал он. — Вот это капля. Не Сашка, конечно… Ее надо

приставлять вот сюда, — он приставил нарисованную каплю к моему лбу. — Это

значит, что ты смущена дальше некуда. Или удивилась чему-то. Ясно?

Я кивнула.

— А это, — Илюша достал рисунок, на котором был нарисовано что-то, похожее

на крестик. — Это значит, что ты злишься. Прямо набросишься на меня сейчас.

Илюша держал «крестик» справа от моего лба, а «каплю» — слева.

— Хотя странно, — сказал Илюша и склонил голову на бок. — Как это ты злишься

и смущаешься одновременно? Непонятно.

Я разозлилась и сказала:

— Хватит! — а потом смутилась, подумав, что Илюша обидится.

— А, теперь ясно, — сказал Илюша. — А вот еще смотри…

— На мне не показывай, — попросила его я.

— Не буду на тебе показывать, — пообещал Илюша. — Есть еще волны такие,

вроде как я устал, и еще такое облачко пара, его у рта надо держать и говорить

так — «пха»… Вот, попробуй…

— Илья!

— Все-все-все, — сказал Илюша, сунул руки в карманы и зашагал, посвистывая.

На плече у него болталась сумка, вся усыпанная круглыми значками, будто

боевыми наградами. Илья шел и свистел все громче и громче. Временами он

поглядывал на меня, но тут же гордо отворачивался.

Сплошной курьез, а не человек, подумала я. Вроде не маленький, а ведет себя,

как дошкольник. И с чего Сашка решила, что он мне подойдет? Ну, разве что как

полная противоположность серьезного и… и просто невероятного Игната. Хотя,

если разобраться, Илья тоже был по-своему невероятный. Я даже стала к нему

привыкать.

Илюша забеспокоился, стал оглядываться по сторонам. Мы шли по главной

площади — интересно, что здесь может быть такого волнующего? И Илья сказал:

— Тут неподалеку есть магазин один. Если хочешь, зайдем…

Он сказал это так подозрительно, что я даже перепугалась — куда это он хочет

меня отвести?

— Что за магазин? — осторожно поинтересовалась я.

— Ну, — смутился Илюша. — Аниме-магазин. Фигурки там разные…

Я небольно стукнула его сумкой и засмеялась:

— Ну, Илья! Ты можешь думать о чем-то другом?

Илюша посмотрел на меня, поморгал. Потом сказал:

— Могу. Наверное, — и подпрыгнул. — Я могу думать про мангу!

Я решила, что больше никаких анимешных разговоров, и сказала:

— Сашка разве не предупреждала тебя, чтобы никаких разговоров об аниме?

Илюша закивал, теперь он шел, понуро склонив голову.

— Никаких разговоров об аниме, — как заклинание повторял он. — Никаких

разговоров об аниме. Никаких разговоров об аниме. Кстати, ты в курсе, что Эл

умер?

— Сочувствую! — грозно сказала я.

— Да, такое творится… — сказал Илья и закатил глаза. — Ужас. В магазин

пойдем?

Я снова замахнулась на него сумкой, и Илюша заверещал:

— Ай-ай-ай, не надо, больно! Не бей меня, большая девочка!

Я опустила руки и засмеялась:

— Блин, Илюша…

Илья приблизился ко мне и пискляво спросил:

— Чего?

Под глазами у него были круги.

— Ты не выспался, что ли? — пожалела его я.

— Еще как не выспался, — почти по-человечески вздохнул Илюша. — Все двадцать

шесть серий за ночь посмотрел.

— Двадцать шесть серий чего? — не поняла я.

Илюша замолк и испуганно посмотрел на меня.

— Двадцать шесть серий а… ан… ани… — потом осекся и сказал: — Просто,

понимаешь, двадцать шесть серий. И все. Просто смотрел.

Илюша совершенно не мог говорить не про аниме. Я пробовала расспросить его,

зачем же он тогда ходит в художку. Он сказал, что уедет в Японию и будет там

рисовать мангу. Я спросила его про море. Он сказал, что толковых вещей на

морскую тематику не наснимали, а «Ван Пис» — затянутая ерунда. Не мог он

говорить и про школу, потому что сразу сбивался на рассказ о косплей-вечеринках.

Судя по всему, родители у него были тоже никудышные, потому что они совершенно

не смотрели аниме, даже если им включить педагогический сериал.

Но потом Илюша вдруг сказал:

— Зато я сильный! Хочешь, подниму?

— Нет, нет, не надо!

— Ну дай подниму! — взмолился Илюша, схватил меня за талию и перекинул через

плечо. Я стучала кулаками по его спине и истерично смеялась.

— Ого-го! — выкрикнул Илюша и перекинул меня поудобнее.

Илюшино плечо больно надавило мне на ребра. Я свесилась вниз, и из-за

налезших на лоб волос не видела, что там, впереди. А потом приподнялась,

свободной рукой убрала со лба волосы. И увидела впереди себя Игната.

Он смотрел прямо на меня. Не улыбался. Смотрел.

Как будто не было вокруг людей. Никакой толпы. Только он.

Также, как тогда, развевался по ветру подол серого плаща. Также, как тогда,

трепетал, будто флаг, белый шарф. Но совсем другой взгляд — холодный, пронзающий

насквозь. Игнат был словно человек на обрыве…

Илья еще ничего не понял, что-то кричал там, внизу.

Я молчала. Я смотрела на себя глазами Игната. Вот она, его любимая девушка,

висит на плече какого-то парня, и в руках у нее цветок. И она наверняка уже не

помнит случайную встречу в магазине…

Игнат повернулся и пошел прочь. Я хотела что-то крикнуть, объяснить! Но

Игнат будто почувствовал и лишь поднял вверх правую ладонь. «Не надо, –