Ее слова отозвались в Себастьяне воспоминаниями из его собственной юности, о чем он забыл. Вернее, пытался забыть. Суровость отца, его постоянное недовольство всем, что Себастьян делал и кем был. Конечно, это несравнимо с тем, что претерпела Сара, но его неуверенность в себе имела ту же причину, о которой говорила она. Тем не менее отец был только черствым, не злобным и не жестоким человеком, а любовь матери убедила его в собственной значимости в течение первых четырнадцати лет его жизни. Насколько же уязвимее была Сара, чем избалованный сын графа? И насколько быстро де Лент осознал свою власть?

– Сара, голубка! Бертран де Лент многолик, только самое отвратительное из своих лиц он показывает тем, кто меньше всего способен ему противостоять. Леди Меррил – не первая мать, обманутая улыбкой сына, и де Лент – не первый дурной человек, который благодаря своему внешнему обаянию заставил светское общество влюбиться в него.

Лицо Сары немного просветлело.

– Вы считаете его… дурным?

– Безусловно. – Себастьян придал своему голосу всю несокрушимую уверенность, которую чувствовал.

– Я надеялась узнать… – Она замолчала. – Если бы кто-то еще пострадал от него, кто-то более важный, кто лучше меня, тогда я могла бы знать наверняка, что не я сама виновата в том, что он так относится ко мне. – Она глубоко вздохнула. – Вот почему я хотела узнать, что он сделал вам.

– Я бы не сказал, что я лучше вас. И вы бы тоже, если бы знали историю моей жизни. Но де Лент причинил боль не мне. А кому-то намного более невинному, чем мы с вами.

Себастьян понимал, что Саре этого недостаточно, но он не мог дать ей другое объяснение. Это был не вопрос доверия. Он не хотел посвящать ее в детали преступления, не хотел, чтобы она судила его, как он судил себя, задавала ему вопросы, на которые у него не было ответов.

– Детали вам ни к чему, но могу вас заверить: будь у него меньше очарования, а у меня больше, я не был бы теперь здесь, а он сидел бы в тюрьме.

Сара молчала, словно обдумывая услышанное.

– Это не все, на что я надеялась, хотя достаточно. – Лицо смягчилось от улыбки, но выражение осталось чуть неуверенным. – Благодарю вас.

– Вы желанны всегда.

Себастьян понял, что для нее это означало нечто большее, чем он имел в виду.

Глава 14

– Прошлой ночью вас не было, – почти робко сказала она. – Я подумала, вы изменили решение и не хотите видеть меня здесь.

– Меня задержали дела, а когда я вернулся, вы уже спали. Учитывая вашу бессонную ночь, я решил вас не тревожить, – ответил Себастьян.

– Вы оставили меня одну из внимания… ко мне? – Вопрос прозвучал так, словно эта вероятность крайне удивила ее.

– Не вздумайте привыкать к этому, – поддразнил Себастьян. Потом нахмурился. – Если бы я узнал о попытках де Лента, у меня бы не осталось выбора. Придя к вам, после того как он бы это сделал… – Он умолк, словно такая мысль уже приходила ему в голову. – Вы презирали его, даже отказались от работы, чтобы не позволить ему взять то, чего он хотел, но приняли мое предложение. Почему?

Сара удивленно посмотрела на него.

– Вы – не мистер де Лент. Кроме того, что существенно, вы спросили моего согласия.

Облегчение, вызванное этим сравнением, потрясло Себастьяна, хотя не полностью убедило его.

– Он ведь не причинил вам вреда, не так ли?

– Значит, вы сегодня с ним разговаривали? – неуверенно спросила она.

Себастьян лишь взглянул на нее, и Сара кивнула, приняв его молчание за ответ.

– У меня несколько синяков. Это излечимо. – Она застенчиво подняла руку, и он увидел под слоем пудры бурые пятна. – Но его член не был у меня между ног, и ничего другого в этом роде тоже не было.

Сара мгновенно покраснела от стыда, лицо выражало досаду, граничившую с отвращением. Потом с ужасом взглянула на него, словно он мог выгнать ее за такой промах. Себастьян невольно засмеялся над ее преувеличенной реакцией, что вызвало у нее даже большее удивление, чем его ответ.

– Иногда, – с улыбкой сказал он, – правдивость сродни неделикатности. Что бы сказала на этот счет ваша школа для леди?

– Не хочу и думать об этом, – призналась Сара. – Я научилась заменять большинство бранных слов моего прежнего лексикона, но когда я не знаю равнозначного вежливого слова, трудно не сказать что-то вульгарное.

Себастьян с трудом подавил смех.

– Очень сомневаюсь, что для слова «член» есть что-то равнозначное, подходящее для изысканного общества. Хотя вы могли бы поинтересоваться у своей учительницы по этикету.

Сара хихикнула, невольно представив себе эту сцену.

– Извините, мисс Стаблер, – произнесла она голосом прилежной школьницы, – но есть ли точный синоним слову «член»?

Озорной блеск в ее глазах противоречил невинному выражению лица, смущение исчезло. Засмеявшись, Себастьян притянул ее к себе.

– За внешним приличием и робостью скрывается настоящая распутница.

Глаза у нее весело блеснули, она дерзко взглянула на него.

– Вы даже не представляете какая.

– Прошлой ночью я мог сдержаться, хотя нет уверенности, что я сохраню хладнокровие и сейчас, – предупредил Себастьян. – Особенно если вы будете дразнить меня такими опасными беседами. Вы не представляете, насколько это действует на меня.

– О, я представляю, и очень хорошо. – Сара смотрела вниз. – Вы не возражаете, если я попытаюсь выразить свою благодарность за ваше великодушие?

Но ее напряженное лицо говорило ему, что она не столь беззаботна, как выглядит. От его решения не приближаться к ней давно остались только воспоминания, но ее напряженность снова пробудила у него вину, и он со стоном закрыл глаза.

– Сара, почему вы собираетесь это делать?

Вопрос удивил ее, и Сара посмотрела на него, стараясь прочесть ответ в его лице. Ничего, кроме беспокойства.

– Я этого хочу. Я ваша любовница, в конце концов…

– Пожалуйста, не говорите мне, что вы делаете это по необходимости. – Себастьян открыл глаза и устремил на нее изучающий взгляд.

– Вы больше… не хотите меня? – тихо спросила она, боясь услышать ответ, хотя чувствовала явное опровержение, прижимавшееся к ее телу.

Может, он все-таки изменил решение, может, при дневном свете, когда он видел ее лицо, одного вожделения недостаточно…

– Конечно, я хочу, маленькая глупышка. – Он покачал головой. – Мне что, придется уверять вас ежедневно?

– Попытайтесь, я это переживу. – Она робко улыбнулась. – Я делаю это потому, что хочу. Я хочу вас.

– Распутница, – сказал он, сдаваясь.

– Задира, – отпарировала она и принялась за его сюртук.

Он стоял неподвижно, пока она расстегивала пуговицы, стягивала с его плеч сюртук и жилет. Но когда она занялась рубашкой, взгляд Себастьяна, наблюдавшего за ней, стал таким обжигающим, что она покраснела и опустила голову. Себастьян наклонился и поцеловал открытую часть ее шеи. Хотя Сара издала протестующий звук, по телу разлился восхитительный жар, она забыла обо всем, кроме нежного прикосновения его рта.

– Я хотел это сделать последние десять минут, – пробормотал он ей в шею.

– Черт возьми! – расстроено прошептала она, выпуская полотно его рубашки, которую бессознательно сжимала в кулаках.

Прежде чем он успел опомниться, Сара завладела пряжкой ремня, быстро расстегнула пуговицы ширинки, натянутой возбужденной плотью, и ощутила под ладонью горячую, шелковистую кожу, твердую и мягкую одновременно.

– Сара, вы опасная женщина, – хрипло сказал он и услышал в ответ недоверчивый смех.

– Если бы это было правдой!

Себастьян с чуть заметной улыбкой протянул ей руку и помог встать.

– Но я опасный мужчина.

– И что вы намерены теперь делать, после того как я вас истощила?

Она почувствовала легкую дрожь – неуверенности? ожидания? Он поднял бровь, в глазах был смех.

– Полагаю, вы недооцениваете именно то, что вам еще предстоит.

Он быстрым движением завернул юбки, сунул ей в руки, она бессознательно прижала их к груди, не понимая, что он собирается делать. В следующий момент пояс кринолина скользнул по ее бедрам, и все хитроумное приспособление со звоном упало к ее ногам. Когда Сара открыла рот, чтобы узнать его намерения, он лишь толкнул ее назад и продолжал теснить дальше с таким похотливым выражением, что у нее захватило дух.

Внезапно она уперлась бедрами в письменный стол, руки Себастьяна обхватили ее за талию, посадили на крышку, за этим последовал толчок, и Сара упала навзничь. Бумаги, чернила, подставка для перьев, коробка с наконечниками – все с грохотом рухнуло на пол. Сара попыталась вывернуться.

– Сейчас кто-нибудь войдет!

– Решив, что вы можете изнасиловать меня? – Себастьян хохотнул. – Я так не думаю. Ложитесь, Сара.

После секундного колебания она подчинилась. Ее плечи свисали с края стола, поэтому она не видела, что Себастьян делает. Зато чувствовала его бедра у себя между ног и твердость ожившего члена, прижимавшегося к ней. Гора сбившихся юбок полностью закрывала ей вид, что-то маленькое и твердое впивалось в нее между пластинами корсета.

– Подождите.

Она слегка повернулась на бок, сунула руку под спину и нащупала коробку наконечников. Она уже хотела швырнуть ее на пол, но Себастьян отобрал.

– Что вы делаете? – Она вытянула шею, чтобы посмотреть.

– Лежите, Сара.

Он шагнул к ней, мягко провел костяшками пальцев по ее щеке, затем вниз, до ворота платья. Медленно расстегнул верхнюю пуговицу, наклонился, поцеловал открытый дюйм кожи, перешел к следующей пуговице. Его рот двигался вслед за руками, восхитительно мягкий, влажный, горячий.

Под его ласками ее чувственное удовольствие быстро перешло в страстное желание. Лиф казался ей невыносимо тугим и мешающим, одежда терла кожу, но его рот двигался по ней, покусывая, дразня, и то, что он делал с ее телом, посылало жаркую дрожь в область живота и еще ниже.