– Зачем бы мне его за это осуждать?

– Я думала, такие, как ты… люди, привыкшие к жизни в общине, где все, как один… такие люди могли бы не поддержать решение моего дяди остаться в стороне.

– Твой дядя не был похож на труса, он, скорее, оказался умнее многих мёртвых якобитов.

Вот тут девушка в возмущении вскинула брови.

– Я не хочу осуждать действия твоего отца, пташка. Но у меня на родине говорят: «есть разница, между посаженным и похороненным». Якобиты были дерзкими дикарями с гор, которых подвело отсутствие тактики и логики. Возможно, твой папаша боролся за разумные идеи, но делал это неверно. А результат… ты и сама знаешь.

– А кто тебя обучал? Диомар, верно? – Амелия, не раздумывая, сменила тему; на что пиратка ответила кивком. – Как вы с ним познакомились?

– Он защищал группу пленных на Сардинии. Среди них была и я. Меня хотели повесить, думали, что я помогала революционерам, но на самом деле я была виновна только в грабеже на рынке.

– Ты была одинока?

– Да, одинока. И очень хотела есть. Мои родители уже давно умерли, пришлось взрослеть раньше, чем обычные дети.

– И Диомар тебя спас?

– Да, пташка, меня и остальных, – скучливо ответила женщина, сладко потянувшись. – Он был такой сильный и храбрый, но дело было не в том, как он сражался, нет… когда он заговаривал толпу, они подчинялись. Они его слушали! Всю свою юность я клялась себе, что никогда не пойду ни за одним мужчиной. Я ненавидела их. Они издевались надо мною, били, насмехались, прогоняли с улиц, отбирали еду… Но он был не таким. Когда он сказал мне, что я могу пойти за ним, а от меня требовалась лишь преданность, я ни секунды не раздумывала.

– Это впечатляет. То, как ты говоришь о нём.

– Ну, он отличный моряк, хороший капитан и прекрасный воин…

– И как давно ты его любишь?

Женщина замерла на месте, услышав столь откровенный вопрос. Поражённый взгляд Мегеры был красноречивей любых слов, и, когда пиратка захохотала, едва не соскользнув с валуна на песок, Амелия ощутила себя не в своей тарелке. А Мегера всё смеялась, не позволяя девушке и слова сказать. В конце концов Амелия покраснела и надулась, скрестив руки под грудью.

– Ах, пташка, какая же ты наивная! – сказала пиратка, успокоившись. – Сущий ребёнок!

– Не понимаю, что именно тебя так рассмешило? Разве это не естественно? Ты его правая рука и…

– И посему должна быть его послушной кошечкой, согревающей по ночам постель? Господь Всемогущий, не говори глупостей! Диомар – мой капитан, отец и брат, которых я была лишена в детстве. Мы никогда не были близки, насколько ты можешь вообразить.

Осознав, какую глупость она предположила, и что едва ли не оскорбила столь крепкие узы, которыми Мегера гордилась, Амелия смолка, устыдившись. После недолгой паузы она всё же решилась заговорить:

– Прости, что приняла тебя за его любовницу. Я не хотела…

– Знаю, знаю, пташка! – Мегера лишь отмахнулась. – Не кори себя, ты не виновата. К тому же, ты ведь не знала, что я предпочитаю женщин.

Амелия не издала ни звука, но Мегера, глядя на неё, вновь от души рассмеялась. Девушка не была настолько наивной, к тому же прочла не одну книгу, где герои по-разному проявляли свою страсть. Взять хоть те же греческие пьесы! Внезапно Амелия и сама захихикала. Всё оказалось куда проще, и не так уж страшно. Она мельком взглянула на пиратку: её золотистая матовая кожа была безупречной, как и полные губы, и даже мужская стрижка придавала этой привлекательной женщине больше очарования. И вот же он – каприз судьбы. Ни одному мужчине не достанется это дерзкое создание! Человеческая природа была полна разочарований или же блага. С какой стороны взглянуть.

– Уж не задумалась ли ты о том, как я к тебе отношусь? – прозвучал вдруг на фоне шума волн её голос.

Амелия в смятении медленно покачала головой.

– Не беспокойся об этом! Я бы тебя и пальцем не тронула! В противном случае – не сносить мне головы… К тому же ты не в моём вкусе, дорогая.

– Ничего страшного, я постараюсь пережить эту потерю, – улыбнулась девушка, поразившись собственному настроению.

Ей стало вдруг совершенно легко и спокойно. Так легко и невероятно приятно оказалось осознание той истины, которую открыла ей эта женщина. Словно она и раньше знала об этом, оттого теперь и принимала её так просто. Над их головами прокричали две чайки, а где-то вдали – там, где горизонт заволокли тяжёлые тучи – послышались раскаты грома. Воздух наполнился запахами дождя и влажной травы.

Когда Мегера предложила вернуться к лошади, оставленной на холме, у поваленного дерева, Амелия последовала за ней. Но главный вопрос, который она желала и боялась задать в этот день, неожиданно сорвался с её уст:

– То, что произошло с де Бреваем… скажи мне честно… это из-за меня?

– Тебе станет легче, если я отвечу отрицательно?

Девушка только пожала плечами в ответ. Ветер крепчал и то и дело срывал с её головы капюшон.

– Команда недовольна тем, как Диомар с ним поступил, понимаешь? Большинство обвиняют тебя.

– Я ему смерти не желала! – возмутилась Амелия и остановилась посреди пляжа.

– Я-то знаю, пташка. Но капитан не простил ему вольности. Ах, видит Бог, я не любила этого гада! Однако он был неплохим моряком и силу имел такую, что любой тупоголовый ирландец обзавидуется. Да, он был нам нужен, но сердечные дела нашего капитана вряд ли волнуют кого-то из команды, когда он казнит такого ценного человека…

– Сердечные дела? О чём ты говоришь?

– О Диомаре! – повторила Мегера и взглянула на неё так, словно впервые увидела. – Зачем иначе, ты думаешь, он с ним расправился? В твою честь, пташка!

– Чтобы узнать это наверняка, мне стоит спросить у него напрямую. Отведи меня к капитану, Мегера. Я должна его увидеть.

Пиратка задумчиво взъерошила свои короткие волосы. Ей явно была не по нраву эта идея. Амелия видела всё по её взгляду. Если бы пришлось умолять, она бы сделала это, встала бы на колени перед этой женщиной, поскольку всё решила для себя именно сегодня.

– Боюсь, что вам обоим не нужна эта встреча, – торопливо ответила Мегера, словно оправдываясь. – Нет, я даже не знаю, даже не знаю… – Пожалуйста! Не отказывай мне вот так. Я должна увидеть его.

– Зачем? Тебе есть, что ему сказать?

– Да, именно так! – просто ответила Амелия. – Я хочу попросить его снять

шлем…

– Глупая! Какая же ты глупая! – Мегера вдруг отшатнулась, и девушка словно впервые увидела ужас на её привлекательном лице. – Не нужно этого делать! Не проси его сейчас… Вот уж нет…

– Но он покажет мне… он откроет мне себя… потому что я знаю, кто именно прячется за тем шлемом. Мне стоило догадаться раньше, но осознание пришло лишь теперь! Все мои сны и видения – неспроста! Не смотри так, Мегера, я не сошла с ума… по крайней мере я надеюсь. Да, я знаю, кто он. И понимаю, отчего он прячется и ничего не говорит. И я не осуждаю. Я только хочу, чтобы он выслушал меня!

Начиналась гроза, и на раскаты грома отозвалась взволнованная кобыла. Мегера долго смотрела на девушку, прикидывая все «за» и «против» странной затеи. Амелия выжидала, руки её похолодели, и от волнения она кусала губы. В конце концов Мегера лишь коротко кивнула и велела идти за ней. Уже накрапывал дождь, когда они отправились по береговой линии к оставленной у северозападной бухточки шлюпке.

Амелия обнаружила предводителя пиратов на верхней палубе. Когда она подошла ближе, он даже не шелохнулся, словно вовсе не почувствовал её присутствия. Но она знала, что их с Мегерой возвращение не осталось незамеченным. Дождь усиливался, забарабанив по настилу палубы; Амелия замерзала, её одежда промокла до нитки, но сегодня она не собиралась уходить вот так, не собиралась сдаваться, поэтому лишь крепче сжала рукоять каролингского меча, который прятала под плащом. Девушка стянула с головы капюшон и сделала пару неуверенных шагов вперёд. Тогда-то она и услышала голос Диомара:

– Разве вы не должны греться у камина в своём замке, за безопасными каменными стенами, сударыня?

Один единственный вопрос, что он произнёс, прозвучал настолько властно и пугающе прекрасно, с такими совершенными модуляциями, и у неё возникло непреодолимое желание, чтобы он заговорил снова. Но то были неверные мысли, Амелия хотела ненавидеть их, ведь они пугали её ещё больше, чем незримая сила, с которой он умел подчинять себе людей.

– Зачем вы его убили? – резко спросила Амелия. – Зачем вы так поступили с членом своей команды?

– Он был негодяем, я просто оказал миру услугу.

Её поразило то, как холодно он произнёс эти слова. Может быть, де Бревай и заслуживал наказания, но не казни. О чём девушка незамедлительно поспешила напомнить капитану. На её мысль он ответил с сухой иронией:

– Возможно, я чего-то не понял, и на самом деле вы не пытались защитить свою честь там, у таверны.

– Меня били и раньше, капитан! Но это не значит, что обидчик должен за это умереть!

Он обернулся к ней – чёрная непроницаемая тень, огромная хищная птица с узкими прорезями для глаз – и девушка, поддавшись секундной слабости, отступила на шаг. Пальцы под плащом невольно сжали рукоять кинжала.

– Вы оспариваете мои решения, сударыня? – спросил Диомар после приличной паузы. – Хватит и того, что моя команда высказала своё недовольство мне в лицо, но выслушивать девичьи причитания я не намерен. Господин Паук знал законы нашей большой семьи, и он посмел нарушить один из них. За что и поплатился.

Он как бы между прочим пожал плечами, так равнодушно, что у Амелии этот жест вызвал лишь возмущение:

– А вам не кажется, что вы погорячились? Что перегнули палку?

– Ваша заинтересованность начинает меня раздражать. Уж не ошибся ли я? Вы дали де Бреваю повод, о котором я не догадался?

– Это просто чушь! Я бы никогда… – она едва не задыхалась от негодования.

– Как вы смеете даже предполагать такое?!