– Наконец-то настоящая женщина. Да, теперь я вижу, почему он тебя захотел… От одной мысли, что там у тебя, под этим забавным нарядом, я готов в лепёшку расшибиться…

– Осторожнее, мсье де Бревай, как бы ваше желание не исполнилось!

Паук обернулся на страшный грозный голос Диомара, раздавшийся, словно гром средь ясного неба, и замер. Взгляд Мегеры, стоявшей по левую руку от капитана, метал молнии. Диомар сделал жест рукой, и Амелия, до этой секунды ни жива, ни мертва, пробежала мимо де Бревая, к протянутым рукам пиратки.

– Прошу, убедись, что мадам Стерлинг благополучно доберётся домой, – насмешливо прозвучал приказ капитана. – И поблагодари ещё раз от моего имени за полезные сведения, которые она для нас добыла.

Мегера быстро увела её прочь от таверны, и Амелия уже не узнала, что произошло там позже между Пауком и капитаном. Пиратка молчала, но девушка, ощущая её руку на своей спине, неожиданно осознала: женщина дрожала всем телом.

Они расстались у церкви вблизи дома, и Амелия не успела поблагодарить её, так как Мегера скрылась в темноте, словно одинокая тень. Девушка поняла – нечто страшное произошло этой ночью, и дело было вовсе не в посягательстве на её честь. Всё было куда серьёзнее.

Через подвальную дверь Амелия пробралась в дом, на кухню, оттуда на лестницу, к двери своей спальни. С большой радостью она осознала, что дверь осталась заперта, и лишь оказавшись внутри она сумела выдохнуть и унять бешеный стук сердца. Если бы не Диомар, кто знает, как далеко мог бы зайти де Бревай!

Засыпая, Амелия ненароком думала, как же хорошо было оказаться в постели, в безопасности, в доме, где ей ничто не угрожало. Она размышляла над тем, что при следующей встрече с Диомаром стоит объясниться, так она надеялась, что предводитель пиратов не затаил обиды.

Полусонная и уставшая она всё же ощутила, что кто-то находился рядом с её постелью. Амелия открыла глаза и увидела Магду, которая рассматривала её строгим осуждающим взглядом. Медленно усевшись на кровати, Амелия подтянула одеяло к груди, но ни слова не успела сказать, как вдруг нянька произнесла упавшим голосом:

– Когда вчера поздно вечером я увидела, как лорд Стерлинг в гневе спускается по лестнице, я не хотела вмешиваться. И всё-таки что-то толкнуло меня его расспросить. Когда он трясущимися от злости пальцами начеркал на листке бумаги: «она заперлась от меня в комнате, словно я прокажённый!», во мне возникло лишь одно желание: потребовать от вас ответ, поскольку ваш муж был не в состоянии рассуждать разумно. Я пыталась убедить его, что вы, возможно, крепко спали, однако он и слушать не пожелал. Будто бы знал, что это не так.

Амелия ощутила, как холодный пот покрыл её спину и лоб, руки заледенели от страха. Томас приходил к её спальне перед сном? А если б она не заперла дверь, он обнаружил бы пустую комнату, и всему пришёл конец! Осторожно взглянув на Магдалену, Амелия спросила:

– Так в чём же ты меня обвиняешь?

– Я постучалась к вам, едва лорд Стерлинг ушёл к себе. Разумеется, вы мне не открыли…

– Возможно, я спала так крепко…

– Тогда мне пришлось поискать связку запасных ключей в кабинете для прислуги, – сдержанно заговорила Магда. – Я её нашла. И я пришла к вам в спальню. Каково же было моё удивление, когда я не обнаружила вас в постели! Где вы были, дорогая?

У Амелии сердце словно в пятки ушло. Но она изо всех сил постаралась не запаниковать и держаться гордо и смело. Как и всегда, как и при ночной встрече с мужем в замке, ей оставалось лишь одно. Умело солгать.

– Прошу вас, милая! Расскажите же мне, наконец, что это было? Что с вами происходит? Вы запираетесь в спальне, никого не допускаете, игнорируете мужа. И просыпаетесь к полудню! Это же не вы, моя дорогая! Я ни за что не поверю, будто вы проводили всё это время за чтением. А теперь ещё и ночная прогулка… Зачем вы это сделали?

– Ты уже рассказала кому-либо? – Нет! Я не стала этого делать, пока…

– А Томасу?

Магдалена упрямо покачала головой. Она ждала ответа, и Амелия понимала, что обязана была его дать, пока не стало слишком поздно.

– Ты права, Магдалена. Я уходила. Я сбежала в город, чтобы встретиться там с одним человеком…

Издав возмущённый возглас и перекрестившись, нянька запричитала, но девушка оборвала её на полуслове:

– Есть другой мужчина, Магдалена. И я сбежала к нему. Слышишь меня? Этот мужчина ждал меня… он… мой любовник.


Глава 17. Deus Pater

– Мадам! Мадам, вы меня совсем не слушаете! Мадам!

Магдалена долго взывала к своей воспитаннице, но та словно унеслась в иной мир, она не замечала её. Сильный порыв ветра чуть не сорвал с головы женщины белоснежный чепец, и ей пришлось на ходу поправлять его и причёску. Леди Стерлинг стояла на месте, на обочине широкой дороги, огибавшей рыночную площадь: задрав голову, девушка наблюдала за топчущимся на вершине ближайшей башни белохвостым орланом. То ли он подминал под себя мёртвого зверька, готовясь к обеду, то ли заприметил на горизонте очередную жертву. Амелия машинально подумала о том, до чего же это была прекрасная птица.

Наконец Амелия полуобернулась к своей провожатой, взгляд её некоторое время оставался отрешённым.

– Пора возвращаться, кажется, скоро начнётся гроза, – заметила она.

– Ну уж нет, милая леди! Вы обещали поговорить со мною, и мы поговорим сейчас же!

Девушка в очередной раз издала вымученный вздох, затем направилась через площадь к рынку. Магдалена не отставала и продолжала говорить, попутно желая доброго дня всем знакомым торгашам.

– Вы так и не поведали мне, что это за мужчина, к которому вы бегаете! Боже милосердный, я до сих пор поверить не могу, что вы так поступаете с мужем! Знаю, когда-то давно я была о нём не лучшего мнения, но ведь всё, что есть у него теперь – лорд Стерлинг добился самостоятельно, без помощи отца, который прогнал его. Вы помните?

Амелия молчала, делая вид, будто разглядывает очередной прилавок с разноцветными тканями.

– Хочу заменить шторы в библиотеке, чтобы там не было так мрачно по вечерам. Закажем вот эти, и пусть их доставят в замок через пару дней…

– Не забывайте, девочка моя, что говорил Иисус: не прелюбодействуй! «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог». И нечего фыркать себе под нос, вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Неужто лорд Стерлинг заслужил подобного отношения? Если он узнает, ох и достанется же вам! И тому, кого вы скрываете, к кому убегаете. Чем он так привлёк вас, дорогая моя? Как сумел соблазнить вас этот коварный негодяй?!

Амелия остановилась и резко обернулась к причитавшей няньке; после того, как три богато разодетые матроны прошли мимо них, она с вызовом взглянула Магдалене в глаза и произнесла:

– Права ты в одном, Магда. Томас не заслужил быть обманутым. И как только придёт время, я всё ему расскажу, но не раньше. А если ты задумаешь меня выдать, я убегу навсегда, и на этот раз ты никогда больше меня не увидишь!

Женщина тихо ахнула, дёрнувшись, как от удара, и опустила глаза к земле. Амелия содрогнулась от собственных слов, ей не хотелось этого говорить, но она должна была убедить свою наставницу молчать. Взяв её руку в свою, она сказала уже мягче:

– Я всё равно сделаю это, Магда, я встречусь с ним. Но для себя ты обязана решить: поможешь или уйдёшь с моей дороги. Иных вариантов просто нет. А если я тебе хоть немного дорога… если ты хоть немного любила моего дядю… тебе придётся молчать, как я молчала ради тебя.

При упоминании о Джеймсе Гилли разочарованная женщина и вовсе растерялась. Однажды она сама пошла против принципов и поддалась приятному искушению. Граф Монтро умел убеждать, и тогда Магдалена осознавала, в какую связь вступила, ответив на его ухаживания. Всё это хранилось в тайне, однако не ускользнуло от вездесущей племянницы графа.

– Этот мужчина делает вас счастливым? – спросила женщина отрывисто, поддавшись чувствам.

– Я очень надеюсь, что однажды сделает…

– Ах, девочка моя! Я понимаю свои пороки, и я смирилась с ними уже очень давно, ведь ваш дядя был добр ко мне… Я не стану больше порицать вас этими встречами, лишь Господь будет вам судьёй! Но я до последнего надеялась… я так хотела бы спасти вашу душу и подарить ей благодать и покой!

Неприятно горько стало от этих слов, так что, гордо подняв голову и взглянув куда-то мимо няньки, Амелия мрачно произнесла:

– О, Магда! Знала бы ты, как далека я от благодати! Не спасти тебе мою душу, да и вряд ли кто уже сумеет.

Неожиданный женский крик разорвал дневную рыночную суету. Тут же немногочисленные прохожие и зеваки устремились туда, откуда он донёсся. Через считанные мгновения прозвучал другой визг – на этот раз истошно закричал какой-то ребёнок. Поддавшись всеобщему оживлению, Амелия потянулась за этой толпой, сгустившейся перед поворотом на улицу суконщиков. Магдалена едва поспевала за девушкой, чтобы не отстать и не упустить её из виду.

– Матерь Божья! – воскликнул кто-то в зашумевшей бормотанием толпе.

– Что это за чертовщина? – раздался рядом голос какой-то торговки, прятавшей в складках юбки своего хныкающего ребёнка. – Пропустите нас! Ради Бога, дайте пройти! Это проделки Сатаны… не иначе…

И только когда Амелии удалось протиснуться вперёд, только когда она сумела увидеть улицу, перед которой расступились зеваки, лишь тогда она увидела источник всеобщего ужаса и негодования: толпа немного подалась в стороны, пропуская вперёд небольшого мула, неторопливо шагающего по прямой, и его седока. На животном были плетёные уздечка и шлея, а также шоры и подпруга, к которой был привязан неподвижный наездник. Приглядевшись, Амелия едва сдержала крик, и в наступившей жуткой тишине привязанный к мулу мужчина, в котором девушка узнала де Бревая, свалился на землю. Его отрубленная правая рука волочилась по земле, привязанная к подпруге верёвкой, а голова при падении тела откатилась к обочине, прямиком в сторону ужаснувшейся толпы. Закричали женщины и дети, затем, откуда ни возьмись, появился констебль со своими заместителями, и они тут же принялись разгонять столпившуюся вокруг отрубленной головы публику. Магдалена схватила перепуганную Амелию за руку и потащила прочь, не переставая притом осенять себя святым крестом.