[13] шотландские и ирландские русалки и русалы.


Глава 14. В гавани

Два дня Амелия провела в забытье, почти не просыпаясь, не открывая глаза. Вокруг неё неустанно дежурили женщины, выхаживая, будто крошечного птенчика со сломанным крылом. Магдалена, растерявшая обычное хладнокровие и твёрдость, суетилась рядом со своей любимицей, окружив её такой заботой и вниманием, что позавидовала бы любая профессиональная сиделка. Она руководила приёмом врачей, работой горничных, даже наняла ещё нескольких людей из ближайших поселений, а также постаралась не покидать спальни Амелии надолго.

В конце концов домашние могли больше не беспокоиться о состоянии здоровья молодой хозяйки. Жар заметно спал, дыхание её выровнялось и уже не срывалось с губ с хрипом, и частый кашель не сопровождался мокротой. Лицо более не походило на белое полотно, приобретя хоть какой-то цвет жизни, даже порозовели губы. Глядя, как девушка поправляется, Магдалена возносила хвалу всем святым с ещё большей страстью. Да, волнение и опасения прошли, но шептаться и сплетничать в замке никто не перестал.

Одни говорили, что странная девушка сама сбежала, сойдя с ума от горя после потери сестры и племянника, ведь не зря ходили слухи о том, что она слышала голоса в голове; другие предполагали, будто молодую хозяйку похитили разбойники из Сторновей и хотели увезти её подальше с Гебридов на дикие острова. А некоторые и вовсе умудрились упомянуть о колдовстве, не зря же, мол, девица была найдена в таком плачевном состоянии, но живая. К удивлению Магды, сама экономка пригрозила строго наказать любого, кто осмелится распускать в замке слухи о супруге лорда Стерлинга. Элизабет Дарнли, разумеется, надеялась, что хозяйка вскоре очнётся, почувствует себя лучше, и, дабы пресечь ненужные пересуды, расскажет всё, что с нею приключилось.

В первый день февраля погода сжалилась над Гебридскими островами, тучи рассеялись, и солнце отогревало землю уже с ранних часов. После четырёх суток, что она провела в постели, Амелия проснулась с удивительным ощущением, как после самого долгого и поразительного сна в её жизни. Полежав немного и поглазев бездумно в потолок, она села, потянулась, несмотря на вязкую боль в конечностях, и с улыбкой взглянула на залитую солнцем комнату. Со двора доносились тихий лай собак, кудахтанье домашней птицы и голоса конюха и разнорабочего. Амелия улыбнулась сама себе и снова сладко потянулась.

Ей давно уже не было так хорошо, так тепло и спокойно. Всё ещё ощущая лёгкую мигрень и жар, она между тем чувствовала себя иначе. Как будто бы она была почти счастлива. Припомнив короткие видения, сны, пришедшие к ней во время болезни, Амелия подумала только о том, не взболтнула ли она чего лишнего во время этой лихорадки. Она снова видела человека в чёрных одеждах, и на этот раз он стоял в арочном проёме на палубе квартер-галереи своего корабля, глядя куда-то вдаль. Теперь Амелия знала, что ей незачем было бояться его. Он не был духом или мстительным фантомом из прошлого, нет. Он был мужчиной во плоти, и он сохранил ей жизнь, несмотря на то, что имел возможность распорядиться ею на своё усмотрение. В этом был некий знак, и Амелия начинала жалеть, что они расстались вот так, без каких-либо объяснений.

Странно это, ощущать лёгкое разочарование после встречи с пиратами. Даже сейчас девушке казалось, словно она оставила на «Полярис» нечто важное и дорогое, и мысль о том, что она никогда уж не увидит этот корабль, удручала её.

Когда, предварительно постучав в дверь, Магдалена вошла в спальню, она увидела Амелию, свесившую с постели босые ножки, улыбающуюся и слегка порозовевшую. Солнечные лучи обнимали её тонкий силуэт, она казалась такой воздушной и нежной, что у расчувствовавшейся женщины на глаза навернулись слёзы. Амелия же протянула к ней руки, совсем как в далёком детстве, и Магдалена бросилась к ней, обнимая и целуя в щёки.

– Вы даже не представляете себе, как я перепугалась, девочка моя! – причитала она, едва сдерживая плач. – Что я чувствовала, потеряв вас! С вами погибла бы вся моя семья, и настал бы конец вашему клану, понимаете? Ну как же, как же вы могли исчезнуть на два дня? Вас отыскали пастухи на берегу, в бухте, которая находится на другом конце острова. Вы едва сказали им своё имя, а потом не просыпались ещё двое суток! О, дорогая, ну что же там случилось?

Мягко высвободившись из горячих объятий своей воспитательницы, Амелия совершенно спокойно рассказала о том, как в день исчезновения она вышла на прогулку, поскольку чувствовала себя отвратительно, а затем попросту потерялась в холмистой местности, и всё, что она запомнила – это долгий путь в проливном дожде и песчаный берег, где она пыталась укрыться от непогоды под какой-то скалой.

– Вам очень повезло, что пастухи отыскали вас вовремя, милая! Едва узнав о вашем исчезновении, лорд Стерлинг собрал людей из деревни для поисков, он несколько часов ехал верхом, без передышек. Ох, он ведь действительно о вас беспокоился! Слава Господу, всё обошлось…

Будто бы впервые вспомнив о своём муже, Амелия удивилась и спросила:

– Томас меня искал?

– Ну разумеется! Как же иначе? – живо воскликнула Магда. – Не думаете же вы, будто он совсем бесчувственный? Несмотря на туман, он хотел отправить по береговой линии несколько шлюпок, чтобы поиски были более тщательными, но, как видите, это не понадобилось.

Амелия с пониманием кивнула, сама же подумала о том, что было бы, если б местные заметили пиратский пинас или лодку, на которой её вернули на берег. Она очень надеялась, что никто не увидел ни «Полярис», ни шлюпку с пиратами. Несправедливо, если бы их обнаружили в этих водах после того, как они спасли ей жизнь. Амелия решила, что обязательно помолится за них во время следующей церковной службы.

Резко соскочив с постели, девушка подбежала к окну, распахнула узорчатые створки и вдохнула прохладный утренний воздух. Магдалена тут же запричитала:

– Ну куда же вы бежите, козочка моя? Мы едва вырвали вас из лап смерти, а вы уже спешите на холод?

– Брось, Магда! Здесь душно, и я чувствую себя отлично!

– Не дай-то Бог, снова заболеете…

– Просто позволь мне подышать, я словно из могилы выбралась на свет! – сказала Амелия, затем обернулась к ней, уперев руки в бок. – Что же ты так смотришь на меня? Я, наверное, выгляжу ужасно…

Но выглядела она так, словно ей снова стукнуло тринадцать – такая же резвая, живая и непослушная. Слегка растрёпанная, но совершенно прелестная даже в этой белоснежной батистовой сорочке с кружевами. Взволнованная нянька сдержалась и не высказала свои мысли вслух, лишь с укором покачала головой.

– Для начала, пошли за Дженни и Клодетт. Я хочу одеться, наконец, как подобает, – распорядилась Амелия, и Магда ещё больше узнала в ней ту прежнюю непокорную девчонку. – Ах, ну до чего же хорошая погода сегодня! Ты только взгляни в окно. Там, за стенами, открывается такой вид, что у меня дух захватывает. Словно вся долина охвачена солнцем… Но всё же стоит для начала позавтракать, что скажешь? Распорядись, пожалуйста, а то я умираю с голоду!

Всплеснув руками, Магдалена поднялась с кровати, и, ненадолго задержав взгляд на девушке, подивилась тому, откуда у неё взялось столько энергии и сил. Последние недели она походила на призрака, а теперь её было не узнать. Словно пастухи привезли назад совершенно другую девушку, готовую встретить новый день с улыбкой, а не слезами.

– Поторопись, пожалуйста, Магда! У нас сегодня много дел. Я бы хотела съездить в гавань, на прогулку. Ах, да, кстати… сообщи мне, если лорд Стерлинг пожелает меня видеть.

Пообещав всё исполнить, нянька второпях покинула спальню. Оставшись одна, Амелия сделала глубокий вдох, огляделась, а затем подошла к огромному зеркалу и взглянула на своё отражение. Это была она – живая, тёплая, прежняя Амелия – такая, какой её хотел бы видеть отец. Не рыдающей над собственной горькой судьбой, а сильной и смотрящей только вперёд незатуманенным взором. Вспомнив вдруг слова Диомара, казавшегося ей теперь удивительным сновидением, она взглянула на себя иначе. Он назвал её очаровательным созданием, олицетворением жизни. И он сохранил ей эту самую жизнь. Он, человек, которого опасалось всё королевство, сжалился над дочерью мятежника. Почему? Он так и не объяснил.

А она была жива всё-таки, жива и готова продолжать свой путь, куда бы он её не завёл. Покрутившись немного перед зеркалом, девушка перекинула длинную прядь волос на плечо и улыбнулась, ощутив, как под ладонью гулко забилось сердце.

Пришли служанки, чтобы помочь ей одеться, счастливые оттого, что молодая хозяйка выздоровела; так и началась привычная будничная суматоха замка.

***

Её нисколько не смущали частые отъезды мужа, более того, без Стерлинга она ощущала больше свободы, так было даже удобнее, чем день за днём видеть его угрюмую физиономию рядом. Правда, первые дни он провёл в замке, и Амелии пришлось общаться с ним, насколько это было возможно. Выслушав короткий рассказ о том, как она заблудилась, потеряв замок из виду, мужчина даже не изменился в лице. Амелия испугалась, что он ей не поверил, но в любом случае Стерлинг никогда не сумел бы доказать обратного. К тому же убедившись, что с супругой всё в порядке, и её здоровью ничто не угрожает, он сообщил о скором деловом отъезде на большую землю, заверив при этом, что через пару месяцев король ожидал его на приёме вместе с женой в честь возведения в титул барона. Пожав на это плечами, Амелия едва выдавила из себя улыбку. На её вопрос о герцоге Камберлендском, Томас коротко написал, что сын короля хранит молчание и о ней не вспоминает.

Пока Стерлинг находился дома, Амелия часто сталкивалась с ним в стенах замка. Поднимался он рано, задолго до завтрака, затем занимался делами, время от времени посвящая в них жену. Так Амелия привыкла общаться с Дарнли, которая теперь казалась к ней более расположена, чем при знакомстве, или с управляющим Биттоном, следившем за домашним порядком. Ощутив себя полноправной хозяйкой Финнага, леди Стерлинг скоро отыскала общий язык со всей прислугой, несмотря на то, что большинство из них не были расположены к общению. Впрочем, этим они вполне соответствовали своему хозяину.