– У Чейза там великолепная карьера. Не знаю, смогу ли вписаться. Боюсь снова потерять себя, как это случилось с Биллом. Жизнь Чейза намного значительнее и больше моей.

– Себя вы потеряете только в том случае, если добровольно откажетесь от идентичности. Силой никто ее у вас не отнимет, – напомнила доктор Зеллер. – Сомневаюсь, что вы снова на это согласитесь. К тому же Билл и Чейз кажутся совершенно разными людьми. Муж, судя по всему, вел себя авторитарно и в то же время проявлял крайнее равнодушие. А Чейз постоянно ищет способ включить вас в свою жизнь.

Как всегда, слова доктора Зеллер дали пищу для новых размышлений. И все же вечером состоялась очередная схватка с Шарлоттой – в этот раз по поводу продажи машины Билла. Никто на ней не ездил и ездить не собирался. И все же Шарлотте казалось, что пока машина в гараже, папа может прийти и сесть за руль.

– Хорошо, некоторое время подожду, – сдалась Стефани после двухчасового спора, где вновь прозвучали обвинения относительно пустых шкафов, Чейза и даже ржавых железок в гараже. – Но рано или поздно все равно придется продать, иначе машина просто испортится.

К тому же Билл не вернулся бы домой даже ради любимой машины: с печальной реальностью приходилось мириться. Сама Стефани уже давно это поняла, но дочери упорно отказывались пойти навстречу. В итоге было решено отложить продажу, и Шарлотта одержала маленькую победу: она все еще пыталась сохранить видимость присутствия отца, в то время как Стефани мечтала вырваться на свободу. Противоречие стремлений вызывало постоянные конфликты.

За несколько дней до отъезда в Нью-Йорк Шарлотта все-таки согласилась пообедать с матерью, и Стефани выбрала место по своему вкусу. Три последних вечера девушка провела с друзьями, так что, провожая дочку в аэропорт, Стефани не могла избавиться от ощущения, что совсем ее не видела. Лето выдалось трудным, полным перемен и тяжких ссор. Луиза сердилась всякий раз, когда слышала по телефону мамин голос, а разговаривать отказывалась, предпочитая бомбить обвинительными сообщениями.

Шарлотта решила остаться в общежитии, хотя приятельницы предлагали снять общую квартиру. Лучшие друзья по-прежнему жили в кампусе. Возвращение в университет радовало и волновало девушку, а Стефани, в свою очередь, радовалась за дочку. Огорчало то обстоятельство, что по-настоящему побыть вместе так и не удалось, но иначе пока не получалось: от любого сближения Шарлотта категорически отказывалась.

Стефани обняла дочку на прощание, а перед зоной безопасности Шарлотта обернулась, с улыбкой помахала и неожиданно крикнула:

– Люблю тебя, мам! – единственные добрые слова за целый месяц.

Стефани удивилась и спросила себя, не является ли нынешнее состояние лишь средством борьбы с горем от потери отца? Что, если обида на мать помогает девочкам преодолеть тяжкий период жизни? На мгновение Шарлотта превратилась в ту милую девочку, которой была прежде, и тут же исчезла.

Стефани вернулась в город и с радостью вошла в тихий, спокойный дом. Никто не хлопал дверьми, никто не кричал и не рыдал, никто не смотрел сердито, не называл чудовищем, не обвинял в отсутствии вкуса и не сообщал, что выглядит она ужасно. Вокруг царило блаженное умиротворение, и от этого внезапно стало грустно. Прежде Стефани никогда не радовалась, когда кто-то из детей уезжал, а сейчас благодарила судьбу за избавление. Оказалось, что для двоих – матери и дочери – дом недостаточно просторен.

Вскоре позвонил Чейз:

– Ну что, уехала?

– Да. Я вернулась с час назад. Стыдно сказать, что почувствовала облегчение.

Стефани уже со страхом ждала Дня благодарения и Рождества, когда сразу две дочери начнут ее обвинять и оскорблять.

– Разве кто-то когда-то говорил, что взрослые дети – это просто? – заметила она с печальной улыбкой и присела за стол на кухне, наслаждаясь тишиной и покоем. Чувство одиночества бесследно исчезло и сменилось облегчением после напряжения и трудностей последнего месяца.

– Когда приедешь?

Чейз не мог дождаться встречи, а следующий уикенд предварял День труда. Предстоял концерт в Мемфисе, и он хотел, чтобы любимая разделила творческое волнение и успех.

– Постарайся прожить в Нэшвилле как можно дольше. Совершенно незачем мчаться обратно сломя голову.

Внезапно Стефани обрадовалась, что до сих пор не нашла работу, иначе вообще не смогла бы вырваться из Сан-Франциско. Что, если Джин права и тот из двоих, кто занят меньше, должен следовать за тем, чья карьера диктует строгие условия? Разумное предположение.

– Сможешь прилететь завтра?

Нетерпение вызвало улыбку. Стефани тоже не могла дождаться встречи, но мучительный месяц, полный обвинений и истерик, не прошел даром. Усталость и эмоциональное истощение ощущались очень остро: сейчас она чувствовала себя так, как будто потеряла не только мужа, но и дочерей.

– Дай хотя бы день на сборы. Что, если прилечу послезавтра, во вторник?

– Отлично. Сейчас куплю тебе билет.

Лететь предстояло с пересадкой: сначала в Атланту компанией «Дельта Эйр лайнс», а оттуда в Нэшвилл. Чейз извинился, что первого класса не оказалось, только бизнес-класс.

– Какая разница? Можешь засунуть даже в багажное отделение, самолет все равно довезет, – с улыбкой ответила Стефани. После месяца жестоких обвинений трудно было сохранить радостный настрой в отношениях, однако Чейз ждал со счастливым волнением.

– Я так соскучился, Стиви! Мечтаю о встрече.

– И я тоже, – призналась Стефани. Впервые за целый месяц чувство вины отступило. Осталось стремление любить, обнимать и целовать, и Чейз в полной мере разделял страсть. Стефани понимала, что заслужила счастье.

Она позвонила Джин и сообщила, что через два дня улетает. Оставила на автоответчике доктора Зеллер сообщение, в котором отменила назначенную ранее консультацию и объяснила, что решила отправиться в Нэшвилл. Предупредила руководителей приюта, что на некоторое время покидает город, а о возвращении сообщит дополнительно. Вот только Элисон не позвонила, потому что не желала выслушивать нотации относительно того, чем обязана Биллу и что должна делать. Вместо этого вошла в свою комнату и начала собираться. Решила последовать великой жизненной философии Чейза и воспользоваться моментом, который так великодушно предоставила жизнь.

Carpe diem!

Глава 22

Когда Стефани приземлилась в международном аэропорту города Нэшвилл, Чейз уже ждал, сгорая от нетерпения. Едва она появилась, подхватил на руки и закружил, не обращая внимания на толпу. Люди смотрели на них и улыбались, еще не узнав, кто это. Потом влюбленные долго целовались, и все старательно их обходили.

– Боже, до чего же я счастлив тебя видеть! – признался Чейз, не в силах разомкнуть объятия. Стефани тоже радовалась встрече. Казалось, разлука растянулась на годы, хотя на самом деле продолжалась всего месяц. Даже ожидавшие в машине собаки проявили душевное расположение. Чейз поставил чемоданы в багажник, снова обнял и продолжил поцелуй. Наконец они с трудом оторвались друг от друга, сели и поехали домой. В гостиной Стефани обнаружила две роскошные цветочные композиции, а в холодильнике – бутылку шампанского. Любимый подготовился к встрече.

В студии Чейз включил несколько новых песен, которые написал за это время, и все они оказались чудесными. А когда сидели за столом и пили шампанское, в кухню неожиданно влетела Сэнди и сразу бросилась обнимать. Ее теплое отношение перечеркивало ту бессмысленную ненависть, которую упорно проявляли дочери. Луиза с Шарлоттой только обвиняли и грубили, а Сэнди была искренне рада снова встретиться с милой Стиви. Стефани горячо обняла девушку в ответ, поцеловала в щеку и посмотрела с материнской заботой. За то время, пока они не виделись, произошло много событий.

– Как продвигаются отношения с Майклом? – спросила она. Судя по настроению сына, лучше и быть не могло. Сэнди тоже выглядела счастливой. Прямой вопрос немного смутил.

– Он очень добр, не то что Бобби Джо. По-настоящему заботлив и уважителен. Нам хорошо вместе.

Стефани обрадовалась. Сэнди заслуживала и уважения, и заботы. Несмотря на молодость, она рано повзрослела и успела многое повидать в жизни. Сначала путешествовала с отцом, а потом работала с Чейзом, упорно совершенствуясь в профессии и познавая тонкости музыкального бизнеса. Испытав немало трудностей и лишений, сумела сохранить легкость характера и женственную мягкость. Ничего удивительного, что Майкл влюбился с первого взгляда. Сэнди в полной мере разделяла достоинства своего опекуна, Чейза Тейлора. Оба оказались честными, достойными, трудолюбивыми, талантливыми людьми, наделенными естественным благородством. Стефани искренне радовалась тому, что Майкл и Сэнди нашли друг друга и проявили достаточно мудрости и мужества, чтобы не упустить предложенный судьбой шанс. Вскоре сын приехал в Нэшвилл на выходные, и свет в его глазах подтвердил правоту матери. За лето молодой человек повзрослел и превратился в полного сил мужчину. Их с Сэнди любовь проявлялась в каждом взгляде и жесте – точно так же, как чувства Стефани и Чейза. В воздухе витали только добрые вибрации, а не напряжение и манипуляции, которые неизменно ощущались в присутствии деловитой Аманды. Майкл старался бывать в Нэшвилле при каждом удобном случае, и появление его казалось Стефани приятным подарком судьбы.

Неделя прошла в трудах и заботах, а в субботу Чейз со Стефани сели в зафрахтованный самолет и отправились в Мемфис – точно так же, как тогда, когда летали в Грейсленд. Музыканты поехали на автобусе, но Тейлор стремился сократить время в пути, чтобы решить несколько важных вопросов и побыть наедине с любимой. Он рассказал о делах и попросил дать совет. Несмотря на отсутствие профессионального опыта, Стефани отличалась здравым умом, умела прагматично подходить к любой проблеме, а порою подсказывала неожиданные пути, о которых Чейз не догадывался. Они отлично дополняли друг друга: карьера любимого вдохновляла Стефани. Чейз спешил поделиться каждой новостью, в отличие от Билла, который никогда не упоминал о работе и держался так, словно жена не в состоянии понять ничего, кроме домашней рутины. Поведение его подразумевало, что она способна только ухаживать за детьми, а для умных рассуждений у него есть другие, более подходящие собеседники.