Последнее выступление прошло с особым блеском. Восторженная публика долго не отпускала артистов. Чейз поручил Сэнди петь соло; девушка выступила великолепно, а потом призналась, что надела мокасины с мышками на счастье, хотя обычно появлялась на сцене в туфлях на шпильке.

На ужин снова поехали в знакомую закусочную, где Чейз с аппетитом проглотил огромный бифштекс. После работы он, как всегда, проголодался, а за едой с удовольствием рассказывал о любимом Нэшвилле.

– Вам наверняка понравится, – взволнованно пообещал он, и возбуждение передалось Стефани. Без него она никогда бы не отправилась в подобное путешествие, хотя город всегда казался интересным благодаря своему необыкновенному музыкальному климату. Вот только повода для поездки не представлялось.

После ужина артисты вернулись в зал, чтобы упаковать оборудование. За автобусом должен был следовать грузовой фургон, и Чейз предупредил, что отъезд ровно в девять утра. Стефани пообещала собраться заранее и прийти вовремя.

Она долго не могла уснуть; мешали мысли о предстоящей поездке. А едва начала проваливаться в темноту, пришло сообщение от Шарлотты. Стефани сразу ответила дочке, но не сообщила, где находится и куда собирается. Предстояло изобрести достоверную историю о подруге из колледжа, которую решила навестить, а пока тема оставалась открытой. Впрочем, Шарлотта не спрашивала, как дела у мамы, явно предполагая, что та сидит дома. А написала она, чтобы сообщить, что собирается провести выходные в Венеции. Стефани была рада узнать, что через несколько недель, в конце июня, дочка приедет домой. Набрав и отправив ответ, Стефани еще целый час лежала без сна и пыталась понять, как отнесся бы к ее поступкам Билл. Конечно, возник вопрос, что делал бы муж, если бы умерла она. Основная разница заключалась в том, что его поддерживала бы необходимость продолжать работу, а у нее не осталось ничего, кроме детей и редких появлений в приюте, которые, конечно, ничего не решали.

Утром, когда Чейз позвонил из холла, Стефани уже была готова к выходу. Она встала в семь, упаковала вещи и даже успела позавтракать: съела яичницу и выпила кофе.

– Готовы к большому приключению? – деловито осведомился Чейз. Трудно было поверить, что они встретились и подружились всего три дня назад. Он распахнул двери в новый мир, который ей еще предстояло исследовать и понять.

– Готова, – ответила Стефани. Когда она спустилась, музыканты как раз садились в автобус. Сэнди энергично замахала новой подруге. Мокасины с мышками снова оказались у нее на ногах.

– Так ты их скоро износишь, – ехидно заметил Чейз, а девушка скорчила забавную рожицу и скрылась в автобусе. Грузовой фургон с оборудованием выехал раньше. Чейз не поднялся в автобус, а сел за руль машины. Стефани устроилась на переднем сиденье, и они тронулись вслед за автобусом. День обещал быть жарким, а путь предстоял долгий. Стефани надела шорты, футболку и босоножки без каблуков, а Чейз снова явился в потертых джинсах и безрукавке, не скрывавшей татуировок.

Он включил радио и начал подпевать своим чистым сильным голосом. Стефани с улыбкой слушала уникальный концерт, посвященный ей одной, и с трудом верила собственному счастью. А на трассе, когда автобус уже следовал за машиной, поддалась искушению и тоже запела – поначалу негромко и осторожно. Чтобы не смущать, Чейз притворился, что не замечает, и заговорил только после нескольких песен.

– У вас замечательный голос, – произнес он, внимательно глядя на дорогу.

– Ничего особенного. Просто мне нравится петь.

Чейз на миг повернулся и улыбнулся:

– Слух прекрасный: ни одной фальшивой ноты. Надо бы принять вас в вокалистки; будете работать вместе с девочками.

– Да уж, конечно.

Он покрутил ручку настройки, нашел музыку кантри и снова запел. Набравшись храбрости, Стефани начала тихо подпевать тем мелодиям, которые знала. Время летело незаметно.

– А вам никогда не приходило в голову сочинять тексты для песен? – поинтересовался Чейз, и Стефани покачала головой.

– Вряд ли получится что-нибудь дельное.

– Но вы сказали, что любите писать. Попробуйте когда-нибудь, может выйти забавно. Объясню, как это делается. Требуется только несколько куплетов и припев. Надо рассказать трогательную историю: кто кого бросил, кто кому разбил сердце и сколько они после этого плакали. Ничего нового, совсем как в жизни.

Стефани засмеялась.

– У вас все так просто.

– Конечно, просто. Вслушайтесь в слова и поймете, что я прав.

Она знала, что он сам сочиняет и музыку, и тексты. Его песни действительно рассказывали трогательные истории и были по-настоящему хороши. Мелодии легко запоминались.

– Готов поспорить, что, если попробуете, обязательно получится. Когда приедем в Нэшвилл, сразу займемся. Черт возьми, сделаю вас певицей кантри!

– Ой, как страшно! Через неделю прогорите.

– А может быть, и не прогорю. – Чейз снова улыбнулся. Ехать вдвоем было легко и приятно, и они надолго замолчали, глядя на пролетающую мимо пустыню Невады. Чейз радовался возвращению в родной город. Он уже успел рассказать о том, что несколько лет назад отремонтировал дом и устроил там профессиональную студию, где теперь записывал песни. Упомянул и о двух собаках, которых считал верными друзьями. Чейз Тейлор любил свою жизнь, и, казалось, одиночество нисколько его не тяготило.

– После Тамры мне потребовалось время, чтобы прийти в себя, – объяснил он, когда разговор зашел на эту тему. – Краски сгустились непомерно, но с ней всегда так. Однажды она вообразила, что я изменяю, и подожгла всю мою одежду. – Сейчас инцидент вызывал улыбку, но в то время было не до веселья.

– А вы и в самом деле изменяли? – с интересом уточнила Стефани. Чейз выглядел чертовски привлекательным, так что искушений, должно быть, хватало.

– Тогда нет, – ответил он со смехом. – В молодости отличался буйным нравом, но после нескольких лет жизни с Тамрой успокоился. Решил, что история не стоит хлопот и головной боли. А до нее не пропускал ни одной красотки. Когда мы сошлись, мне было тридцать два, а после тридцати пяти остепенился. Но Тамра никогда не доверяла; всегда подозревала в изменах. Вспыльчивая женщина. Впрочем, она и сама мне изменяла. Даже несколько раз бросала, но через некоторое время возвращалась. Инициатором окончательного разрыва стал я: хотелось жить спокойно, а с ней это невозможно.

– Зачем же принимали ее обратно? – спросила Стефани. История бурной жизни казалась интересной, а рассказывал Чейз охотно и искренне.

– Красивой, яркой женщине трудно противостоять. Но в конце концов стало ясно, что одной красоты мало. Нужен человек, с которым можно поговорить. Тамра была слишком эгоистичной, чтобы слушать, и никогда не заботилась ни о ком, кроме самой себя. Но дуэтом мы пели замечательно. Когда перестали записываться вместе, я решил, что все кончено, а получилось наоборот: мои сольные альбомы стали продаваться еще лучше. Мне всегда казалось, что слушатели любят ее, но выяснилось, что я один тоже чего-то стою. – Несколько раз на открытой дороге автобус обгонял машину; парни высовывались из окон, махали руками и что-то весело кричали. Чейз знал, что музыканты уже успели подкрепиться, но и Стефани взяла с собой сэндвичи, чтобы не останавливаться на ланч. Чейз проглотил свой, держа руль одной рукой. Стефани предложила сесть на водительское место, но он ответил, что совсем не устал. Она долго жевала громоздкий сэндвич; наконец справилась, начала смотреть в окно и незаметно задремала. Чейз взглянул на нее и улыбнулся, а когда два часа спустя Стефани проснулась, уже проезжали Гэллап. Чейз сказал, что намерен вести машину до темноты и проехать как можно больше. В штате Оклахома, в Элк-Сити, музыканты всегда останавливались на ночлег в простом, но чистом отеле. К тому же рядом находилась стоянка грузовиков с закусочной, где ребята любили ужинать.

– Когда соберетесь домой, помогу спланировать маршрут в Калифорнию. Останавливаться надо только в приличных местах. Вам нельзя заезжать в те берлоги, где порою ночуем мы. Могу составить путеводитель по самым плохим мотелям мира, – заметил Чейз с улыбкой, но Стефани по достоинству оценила заботу. – Если поедете по федеральным дорогам с хорошими отелями и мотелями, вернетесь домой в отличном настроении, – заверил он. В это время они подъезжали к городу Альбукерке, штат Нью-Мексико; в пути Стефани на практике постигала географию родной страны. Было бы интересно остановиться и подробно осмотреть новые места, но времени на экскурсии катастрофически не хватало. Чейз заранее предупредил, что в каждый из двух дней пути придется проводить на колесах по четырнадцать часов. Ехать в автобусе было бы значительно удобнее, ведь там можно вытянуться на диване, перекусить в кухне, зайти в ванную и просто размяться. Но Стефани нравилось ехать вдвоем и разговаривать. В автобусе пришлось бы общаться с членами группы, а в машине Чейз принадлежал ей одной.

На обед остановились в городе Амарилло, штат Техас, и встретились с остальными. Сэнди сразу села рядом со Стефани, ведь весь день она мечтала поговорить с новой подругой. К этому времени все изрядно устали и выглядели помятыми. Музыканты смотрели фильмы на большом экране в гостиной, а Сэнди спала в комнате Чейза – ей одной разрешалось проводить там время, а всем остальным вход был запрещен. Выходя из ресторана, Чейз дружески обнял девушку за плечи. Стефани с удовольствием смотрела, как певец разговаривает с подопечной: по-отечески заботливо и в то же время серьезно. Он велел Сэнди лечь спать пораньше, потому что в Нэшвилле ждала серьезная работа; не мешало как следует отдохнуть и набраться сил.

Несколько минут Чейз разговаривал с водителем автобуса, уточняя, сколько еще ехать до мотеля. В это время позвонила Элисон – впервые за неделю.

– Ах, господи! Извини, Стеф. Это был настоящий кошмар: дети окончательно замучили. Двое старших слегли с ветрянкой, а теперь того и гляди заболеет малыш. За всю неделю ни разу не вышла из дома. Понятия не имею, когда наконец смогу вырваться из замкнутого круга, – грустно вздохнула Элисон. – А как дела у тебя?