— Нет, спасибо, — он с ненавистью взглянул на жену. Никогда он не думал, что она станет изменять ему, да еще сделает это так ловко, что и подкопаться не к чему.

— Мне тоже надо на работу, — он направился к двери, но на пороге обернулся, чтоб убедиться, что Маша, как ведьма, тут же не выпорхнет в открытую форточку. Нет, она сидела на своем месте, откусывая булку, и слушала, как Таня что-то шепчет ей на ухо, взглядом показывая в его сторону.

Костя хлопнул дверью и вышел. На работу он не спешил. Там не могло произойти ничего серьезнее того, что творилось с ним сейчас.

Сопоставив факты, умом он понимал, что Маша не могла находиться в машине. К тому же, он достаточно хорошо знал артистические таланты своей жены. Так безукоризненно сыграть роль оскорбленной невинности ей было явно не под силу. Она никогда не умела ни лгать, ни скрывать своих эмоций.

С другой стороны, нельзя так правдоподобно загримировать человека, если ты не профессионал, которых в городе, раз-два, и обчелся. Да и зачем?.. А может, это машина-призрак, возникшая из какого-нибудь четвертого измерения? Ведь сейчас уже даже официальная наука согласилась с существованием инопланетян, потусторонних сил и остальной ересью. Значит, за всем этим, действительно, что-то кроется…

Ясно, что от Машки он не сможет добиться больше ничего, не отыскав новых улик. Но где их искать, эти улики?

«Серьги. Все-таки их не должно быть дома. Конечно, этот сутенер на „Ягуаре“ домчал ее до работы быстрее, чем я притащился на своей колымаге. Тут все продумано. И вот она, паинька-недотрога, со своими булочками топает из ларька. Шлюшка чертова… Но завести домой сережки ты не могла успеть. Это ты брякнула не подумавши.

И, вообще, зачем их прятать? Она же прекрасно знает, как они ей идут, и мне в них она очень нравится… Хотя, все тоже логично. Она всегда боялась ходить одна с такими кусками золота в ушах, и надевала только в своей компании. Если б она просто одела их на работу, было бы странно… Значит, со своим Ягуаром ты ничего не боишься? Значит, для тебя это праздник? — Костя стиснул баранку в бессильной злобе. — Дрянь! А сколько времени прикидывалась порядочной. Потому ей и безразлично, где я пропадаю вечерами. У нее есть свое утреннее дерби.

Она думает, что я поеду на работу? Фиг вам. Я поеду за сережками. И если их там не окажется, пусть пеняет на себя», — мстительно подумал Костя, заводя двигатель.

Он вдруг почувствовал, что рушится один из тех краеугольных камней, на которых держалась его спокойная жизнь. Все мелкие интрижки и посторонние связи представляли интерес только в одном случае — если дома его ждет жена, к которой всегда можно вернуться из водоворота событий. Если этого нет, то интрижки перестают быть таковыми, превращаясь в основную жизнь. Костя не хотел такой бессмысленной жизни.

«Но как она посмела поступить со мной так подло?!..»

Костя влетел в квартиру и, не разуваясь, бросился к черной шкатулке, стоявшей на полочке в спальне.

Сережки лежали на месте, запутавшись в нитке дешевых бус чешского стекла. Он оторопело взял их и поднес к глазам, словно стараясь распознать подделку. Но они не могли быть подделкой и преспокойно лежали дома.

Что это могло означать? То, что в машине все-таки находилась не она, а кто-то искусно под нее подделывающийся? Зачем? Или она все-таки могла каким-то образом успеть вернуть серьги на место? Нет, не могла. Никак не могла…

Костя заметил, что усиленно ищет ей оправдание. Он безумно хотел, чтоб все вернулось на круги своя, чтоб Маша оказалась по-прежнему любящей его, милой и славной девочкой. Но для этого тоже нужны доказательства, как и улики для обвинения.

Если раньше все выглядело, пусть не слишком приятно, но более или менее правдоподобно, то теперь сережки разрушили всю схему. Что у него осталось, чтоб заполнить образовавшуюся пустоту? Конечно, «Ягуар». Его номерной знак стоял перед глазами также четко, как и Машино лицо в салоне. Однако ГАИ вряд ли предоставляет справки о владельцах шикарных лимузинов. Как жаль, что у него там нет знакомых.

Вдруг он вспомнил, как однажды потерял права, и восстановить их без пересдачи экзаменов вызвался Витя, один из «рабов», работавших на флексографе. Тогда все проблемы разрешились буквально за пару дней.

Костя вернулся в машину и повел ее к офису. Теперь он не спешил. Наоборот, требовалось собраться с мыслями и попытаться извлечь из всего этого бреда рациональное зерно. Если оно там есть…

Косте не повезло. По семейным обстоятельствам Витя поменялся сменами с другим флексографистом.

Нет, в полном бездействии до завтра он не выдержит, ведь вечером Маша вернется домой, и надо будет что-то решать. А вдруг не вернется? Вдруг теперь, когда все открылось, она «в наглую» заночует у Ягуара?..

Когда Костя вошел, Юля оторвала взгляд от экрана.

— Константин Андреевич, вам опять звонил тот же голос, — сказала она спокойно.

— И что? — Костя уже успел забыть о странном звонке, как, впрочем, и про все то, что происходило до обеда. Жизнь его будто разделилась на две части, совершенно не соотносящиеся друг с другом.

— Он смеялся, — сказала Юля.

— Как смеялся?

— Также неестественно, словно из бочки. А потом спросил, не к жене ли вы поехали. Я ответила, что не знаю, и он положил трубку.

— Дьявол… — Костя сдавил виски и прикрыл глаза. Это была какая-то новая цепочка, начинавшаяся ниоткуда и ведущая в никуда.

«К черту все эти голоса и прочую мистику, — подумал Костя, — мы реальные люди и должны заниматься реальными вещами. Например, поисками автомобиля».

— Спасибо, Юль. Пусть смеется дальше, — сухо сказал Костя и зашел в кабинет. Он даже не спросил, где Лена, настолько все это стало от него далеко.

Он нашел телефон Вити. Оказалось, что тот дома занимается ремонтом. А в ГАИ работает его двоюродный брат. Конечно, он не самый большой начальник, но вполне способен войти в главный компьютер.

— Завтра утром все будет, Константин Андреевич, — заверил Витя, — раньше я вряд ли с братом свяжусь, а вечером позвоню ему домой. Вы извините, что я без вас о подмене договорился. Кроме Бориса Алексеевича никого не было. Ничего?

— Ради бога, ремонтируй, сколько надо, — отмахнулся Костя. Его настолько перестали интересовать все эти мелочные проблемы. Одно плохо, информация придет только завтра, а чем заниматься сегодня?

В дверь просунулась голова Лены.

— Константин Андреевич, вы меня не искали, а то я в подвал спускалась.

Костя не видел ее в подвале, но не стал заострять на этом внимание. Что может значить такое маленькое вранье по сравнению с лавиной лжи, внезапно обрушившейся на него?

— Иди. Все нормально, — он уставился в окно и задумался, пытаясь в очередной раз связать звенья двух логических цепочек, шедших параллельно друг другу, и, казалось, вовсе не имеющих точек соприкосновения.

«Стоп. Поменьше эмоций, — Костя остановил самого себя, — исходим из реального. Из того, что параллельных миров все-таки не существует. Тогда, как ни крути, Машка должна быть всего одна, и все, что я видел, и в машине, и в магазине, происходит именно с ней. Как же я должен вести себя, к примеру, сегодня вечером, пока не нашел этот чертов „Ягуар“? С одной стороны, не пойман — не вор, но с другой, я знаю… Или не знаю? Почти по Шекспиру: „быть или не быть?“ Проклятие…

А интересно, как она поддерживает связь со своим Ягуаром? Конечно, у него имеется сотовый, но телефон-то в ее торговом зале параллельный со складом. Я сам пару раз нарывался на этих мальчиков. В таких условиях не расскажешь, что я их сегодня вычислил и, тем более, не выработаешь план дальнейших действий…»

Костя посмотрел на часы.

«Дьявол… Машка уже почти три часа находится без присмотра. Хотя логичнее всего, если Ягуар подъезжает к концу дня. Покупателей уже немного. Кому охота по темноте грузить стройматериалы? Танька может и одна обслужить их, а наши „голубки“ свалят на какую-нибудь хату, и после он отвезет ее домой. Все шито-крыто».

Костя пожалел, что из-за собственных поздних приходов ни разу не видел, во сколько возвращается домой жена, и какой транспорт ее подвозит.

«Ничего, теперь я буду отвозить тебя на работу, забирать с работы и еще пару раз в течение дня могу нагрянуть. Будешь под колпаком, похлеще, чем у Мюллера…»

Костя вышел из кабинета.

— Девочки, я сегодня пораньше уеду. Закроете офис сами. До завтра, — он вышел, не обернувшись, и так зная, с каким удивлением смотрит ему вслед Ленка.

«Все мы ангелы только до поры до времени…» — вспомнил он ее слова. Стиснул зубы и не нашел, что возразить.

Чтоб машина не бросалась в глаза, Костя припарковался за кустами, с которых еще не успели облететь маленькие побуревшие листочки. Оттуда прекрасно просматривался вход в магазин, часть улицы и стоянка, на которой одиноко маячили «Жигули». Костя поудобнее устроился в кресле и стал ждать. До закрытия оставалось около двух часов.

Солнце ушло за горизонт, превратив окружающий мир в одно огромное серое нечто. Лишь фары редких автомобилей, не имевших никакого отношения ни к Ягуару, ни к магазину иногда выхватывали из него золотые пятна опавших листьев.

«Как она тут ходит зимой, когда темнеет уже в четыре? — подумал Костя. — Здесь и на помощь-то позвать некого. Дадут по голове и бросят где-нибудь во дворе…»

На мгновение возникло чувство вины за то, что подобная мысль пришла только сейчас, а не год назад, когда она устраивалась на работу.

«Хотя не ходит она тут одна, а ездит в шикарной „тачке“. И уж в этом однозначно виноват не я…»

К магазину подкатил бордовый «Пассат», из которого вышел крепыш «братковского» вида и уверенно взбежал по ступенькам.

«Дорогу знает, значит, не первый раз идет, — отметил Костя, на всякий случай записав номер „Пассата“, — а, может, у них здесь, вообще, бордель? Машка сама рассказывала, что за день иногда бывает по три-четыре покупателя. И что они делают остальное время?»