– Мне следовало бы подождать жену у озера – поговорить с ней. Возможно, тогда она осталась бы в живых.

Поблагодарив Энтони, коронер вызвал для дачи показаний Бриджит О'Доннелл и принялся расспрашивать ее о том, что она делала в день трагедии.

– Нет, сэр, в тот день я не видела машину леди Дунвейл, точно так же, как я не знала, что его светлость ушел из дому, – заявила Бриджит. – Я готовила обед на кухне. Позже я накрыла стол для его светлости и графини Дунвейл, а после обеда с полчаса курсировала между кухней и столовой, убирая посуду. – Затем она рассказала о том, как около одиннадцати проходила мимо библиотеки по пути наверх за таблетками и увидела его светлость за рабочим столом, а во второй раз заметила его около полуночи, когда шла спать. – В воскресенье утром я встала очень рано, сэр, – продолжала Бриджит О'Доннелл. – Выпив чашку чаю на кухне, я поехала на машине в Уотерфорд, чтобы вместе со своей сестрой поприсутствовать на первой мессе. Я осталась в Уотерфорде на ленч, а в середине дня вернулась в деревню Клонлуглин и зашла в гости к матери. Только тогда я узнала о смерти ее светлости и, естественно, поспешила в поместье, где меня опросил сержант Макнамара.

Следующим перед судом предстал управляющий поместьем. Майкл Ламон также подтвердил, что не видел леди Дунвейл в субботу днем, и описал свои действия на следующее утро:

– В прошлое воскресенье я поднялся пораньше и поехал в свою контору в Клонлуглине, чтобы забрать кое-какие бумаги. На берегу озера я заметил «Лендровер» его светлости и остановился, чтобы посмотреть, в чем дело. – Ламон сделал глотательное движение. – Я подумал, что лорд Дунвейл где-нибудь поблизости. Когда я его не нашел, то пошел назад к своему джипу. Именно тогда на дальнем конце озера я увидел машину ее светлости. Еще не добравшись до ее «Остина», я заметил тело, плавающее в воде. – Ламон вдруг смешался и закусил губу, борясь с охватившими его эмоциями. Быстро справившись с собой, он продолжил:

– Я выскочил из джипа, намереваясь разглядеть его поближе. Тело или, вернее, подол платья, зацепилось за большое бревно у берега. Я сразу узнал леди Дунвейл и поспешил в Клонлуглин сообщить о случившемся его светлости.

– Очевидно, переговорив с лордом Дунвейлом, вы позвонили в полицию?

– Совершенно верно, сэр, сержант Макнамара прибыл незамедлительно, и мы, то есть лорд Дунвейл и я, проводили сержанта до озера.

Следующим коронер пригласил сержанта Макнамару огласить собранные им факты.

– Мы с мистером Ламоном извлекли тело на сушу. Его светлость испытал слишком большое потрясение и не мог нам помочь. Затем я перевез погибшую в деревню, в клинику доктора Бреннана для обследования и определения возможной причины смерти. Оттуда я позвонил в Корк, в отдел судебной медицины, зная, что предстоит делать вскрытие, и вызвал машину для доставки тела в лабораторию. Потом вернулся в поместье Клонлуглин и снял показания у его светлости, у его матери, графини Дунвейл, и мистера Ламона. Далее – осмотрел местность вокруг озера и машину покойной, где в отделении для перчаток обнаружил серебряную фляжку, пустую, но с отчетливым запахом виски. Ее сумочка лежала на сиденье, и, судя по содержимому, в ней никто не рылся. В кошельке лежала значительная сумма денег. Днем я решил еще раз наведаться в поместье. Видите ли, ваша честь, дело в том… я пребывал в растерянности… относительно некоторых обстоятельств. Доктор Бреннан сообщил мне, что, по его мнению, смерть наступила в районе двадцати трех часов тридцати минут. Я никак не мог понять, что делала ее светлость одна у озера на протяжении пяти с лишним часов. И еще кое-что странное. Я не мог себе представить, как можно случайно упасть в озеро. Там нет обрыва, напротив, берег очень пологий, и чтобы оказаться в воде, надо в нее войти. Именно во время повторного осмотра местности я нашел пустую бутылку из-под виски, заброшенную в кусты. Тогда я начал размышлять, сэр. Я спросил себя, действительно ли тут несчастный случай, как все считали. И чем больше я думал, тем больше склонялся к мысли, что имею дело с самоубийством, если не с убийством. – Сержант Макнамара кивнул в подтверждение собственных слов. – Да, должен признать, я начал допускать, что ее светлость стала жертвой преступления.

– И кого же вы считаете преступником, сержант Макнамара? – Коронер с еще более мрачным видом внимательно смотрел на полицейского.

– Неизвестное лицо, ваша честь. Бродягу, цыгана, возможно, какого-нибудь беспутного чужака, которого леди Дунвейл спугнула в том пустынном, безлюдном месте. На месте трагедии не оказалось никаких признаков борьбы – ни примятых кустов, никаких следов на траве около озера, вроде тех, которые остаются, когда, например, по земле тащат тело. Нет, ничего подобного. Малолитражка аккуратно припаркована, и, как я уже говорил, сумочка лежала внутри на сиденье. – Макнамара потер свой большой красный нос. – Я вовсе не предполагаю, будто лорд Дунвейл имеет какое-то отношение к смерти своей супруги. Показания мисс О'Доннелл о том, что в момент гибели потерпевшей он находился у себя в библиотеке, полностью снимают с его светлости все подозрения. – Макнамара бросил в сторону Энтони осторожный взгляд, словно желая оправдаться в его глазах. – Но тем не менее остается вопрос о тех пяти или шести часах. Что делала на озере ее светлость на протяжении такого долгого времени, остается для меня большой загадкой.

После некоторого раздумья коронер протянул:

– Но, сержант Макнамара, леди Дунвейл в тот вечер ведь могла покинуть Клонлуглин, поехать в Уотерфорд и вернуться в поместье позже, возможно, в надежде все-таки переговорить с мужем.

– О да, вы абсолютно правы. Но она никуда не уезжала. Не думайте, я навел справки в деревне, и ни одна живая душа не видела ее в течение тех таинственных пяти часов. А ведь по пути в Уотерфорд она не могла бы миновать деревню.

Дэзи, сидевшая тихо как мышка, едва осмеливалась дышать. В волнении она посмотрела на Джона Кроуфорда. Он ободряюще улыбнулся в ответ. Но Дэзи почувствовала, что он обеспокоен ничуть не меньше ее. «Черт бы побрал этого Макнамару», – подумала она.

– Спасибо, сержант. – Коронер кивком отпустил его и вызвал следующего свидетеля, деревенского доктора Патрика Бреннана.

Показания доктора Бреннана оказались краткими:

– Я осмотрел тело усопшей поздним утром в воскресенье, после телефонного звонка сержанта Макнамары и доставки указанного тела в мой кабинет. Я сразу отметил, что трупное окоченение распространилось на все тело. Время смерти я определил в районе от двадцати трех тридцати до полуночи.

– Имелись ли на теле умершей какие-нибудь отметины или следы борьбы? – спросил коронер.

– Только диагональная ссадина на левой щеке, которую могло вызвать столкновение с бревном, упомянутым мистером Ламоном.

Коронер поблагодарил доктора и вызвал патологоанатома из Корка, доктора Стефена Кенмарра.

Дэзи едва сидела на краешке стула, не отводя взгляда от патологоанатома. И она, и все остальные члены семьи отлично понимали: его показания станут решающими. Ей казалось, что она чувствовала, как волнение обоих Дунвейлов и Джима словно туманом обволакивает ее. В зале суда вновь воцарилась гробовая тишина, такая звенящая, что Дэзи услышала стук своего сердца.

Доктор Стефен Кенмарр свидетельствовал столь же четко и исчерпывающе, как Бриджит О'Доннелл. Он сразу перешел к сути дела:

– Я склонен согласиться с теорией доктора Бреннана относительно происхождения ссадины на левой щеке покойной. Она могла образоваться в результате столкновения с находившимся в озере предметом, когда умершая попала в воду. Скорее всего таковым объектом является вышеупомянутое бревно. На левой щеке леди Дунвейл обнаружена гематома, то есть темный след от удара сине-красного цвета. По цвету я установил, что гематома недавнего происхождения. На черепе и голове я не обнаружил никаких травм, равно как и на теле – ни следов борьбы, ни признаков того, что покойная подверглась нападению или была убита прежде, чем попасть в воду. После внешнего осмотра я произвел вскрытие. – Кенмарр сделал паузу и заглянул в свои записи. – Мне удалось выявить содержание большого количества алкоголя и барбитуратов в крови умершей. В легких – много воды. Следовательно, я пришел к заключению, что ее смерть последовала от длительного нахождения в воде и проникновения воды в легкие. Смерть наступила примерно в двадцать три часа сорок пять минут.

– Благодарю, доктор Кенмарр, – сказал коронер. Он нацепил очки и углубился в лежавшие перед ним бумаги. Через несколько минут он откинулся на спинку стула и обратился к присяжным:

– Выслушанные нами сегодня показания отчетливо рисуют грустную картину несчастной женщины, пребывавшей в состоянии стресса, чей обычно уравновешенный характер сильно изменился из-за острой депрессии, вызванной неудачей в семейной жизни и невозможностью иметь детей. – Он подался вперед. – Я безоговорочно верю показаниям мисс Бриджит О'Доннелл, являющейся свидетельницей трезвой, умной и не подверженной эмоциям. Полагаю, она имела возможность составить о покойной гораздо более объективное представление, чем ее муж. Мисс О'Доннелл говорила очень убедительно, и я верю ее словам, будто умершая незадолго до смерти пребывала в таком состоянии, в котором могла нанести себе вред. Мы также выслушали показания патологоанатома, доктора Кенмарра. Он не обнаружил ни следов борьбы, ни отметин на теле, только ссадину недавнего происхождения, скорее всего образовавшуюся в результате столкновения с бревном. Мы ознакомились с результатами вскрытия – алкоголь и барбитураты в крови, избыток воды в легких – что привело доктора Кенмарра к определенному выводу, что леди Дунвейл утонула.

Пристальный взгляд коронера задержался на лице каждого из заседателей.

– Сержант Макнамара, – продолжил он, – привлек наше внимание к таинственному промежутку времени, прошедшему между прибытием умершей на берег озера и последовавшей пять часов спустя ее смертью. Сержант Макнамара назвал их таинственными часами – но так ли это? Попробуем восстановить события тех роковых часов, когда покойная была одна у озера, и нам приходится предположить, что она оставалась там все время, поскольку никто не видел, чтобы она покидала поместье Клонлуглин или проезжала через деревню. Учтем также состояние леди Дунвейл – ее депрессию и горе, усиленные потреблением алкоголя. Вполне возможно, она пила перед приездом в Клонлуглин, но совершенно определенно, что она вылила большое количество спиртного по прибытии туда. Алкоголь найден в ее крови, а сержант Макнамара показал, что нашел не только пустую фляжку, пахнущую виски, но и заброшенную в кусты пустую бутылку из-под виски. Итак, мы видим покойную, как она сидит на берегу, пьет и надеется, возможно, даже ждет, что ее муж скоро вернется к озеру. Обращаю ваше внимание на то, что его «Лендровер» стоит на противоположном берегу и хорошо ей виден. Так не кажется ли вам логичным, что она никуда оттуда не уходила? Что она надеялась обсудить с ним свои проблемы, найти облегчение своей боли? Позвольте предложить вам такое развитие событий: проходят часы… темнеет… она остается на месте. Алкоголь мог притупить в ней чувство времени, или даже она могла лишиться чувств. Опять же под влиянием спиртного разве не могла она прийти к твердому убеждению, что ее муж обязательно вернется за своим «Лендровером»? Но, наконец осознав, что ее надежды не оправдались, разве не могла она прийти к самому ужасному и трагическому из всех решений? Решению положить конец своей жизни? Мы узнали, что она пребывала в отчаянии, ее переполняло чувство безнадежности и неверия в свое будущее. Причем в этом сходятся сразу два свидетеля. Совершенно очевидно, именно тогда, в тот страшный момент, умершая и приняла барбитураты, либо в безнадежной попытке снять мучивший ее стресс, либо для того, чтобы притупить свои чувства перед тем, как войти в воду. Да, я полагаю, что события того вечера происходили именно так, как я вам вкратце сейчас их описал. Другого логичного объяснения просто нет. Медицинское освидетельствование исключило возможность убийства. Сержант Макнамара отметил, что упасть в озеро Клонлуглин трудно, даже в состоянии алкогольного опьянения, из-за характера местности. Вокруг упомянутого водоема нет высоких берегов. – После короткой паузы коронер закончил: