– Знаю, знаю, лапочка, – вздохнула Лиони, села на кровать и погладила свою строптивую собаку. – Я ненадолго. Какие-то восемь дней. Мамочка скоро вернется. А тебе, дорогая, Египет наверняка бы не понравился. Там слишком жарко.
Однако Пенни, которую семь лет безумно обожали и безудержно баловали, отказалась мириться. Она выдернула голову из-под руки Лиони и фыркнула, давая понять, что простым поглаживанием не обойтись и что неплохо бы было отведать собачьего печенья для поднятия духа.
И Лиони – та самая Лиони, работавшая в ветеринарной клинике, которая всего лишь накануне объясняла владелице китайского мопса, что собаки жуткие шантажисты и ни в коем случае нельзя давать им человеческую еду, сколько бы они ни клянчили за столом, – поспешила на кухню и принесла оттуда печенье.
Пенни приняла подношение подобно персидской царевне, засыпала крошками все покрывало и тут же снова начала дуться.
– Наверное, мне не следует ехать! – в отчаянии воскликнула Лиони, думая о том, что не сможет оставить Пенни, Кловер и Германа на целых восемь дней.
Она собиралась отправить животных к своей матери, которая души в них не чаяла, позволяла Пенни спать на постели и кормила ее тщательно приготовленной телячьей печенкой. Но Кловер, любимая кошка Лиони, не уживалась с кошками Клер, поэтому наверняка просидит все время ее отсутствия, забившись в угол, устроит голодную забастовку и совсем, отощает к ее приезду. Даже Герман, хомячок детей, приуныл, когда его роскошную клетку перевезли в дом Клер. И все же… нельзя было сказать, что она их всех бросала.
Трое детей Лиони отправились на три недели к отцу в США, и она поклялась, что позволит себе отдохнуть, чтобы хоть немного взбодриться. Нельзя поддаваться шантажу избалованных животных. Тем не менее Лиони чувствовала себя виноватой, оставляя своих питомцев на время круиза по Нилу в роскошных условиях отдельной каюты на «Королеве Трие».
– Не надо мне ехать, – повторила она.
Пенни тут же почувствовала слабинку, завиляла хвостом и широко улыбнулась. Для пущего эффекта она попрыгала на медвежонке и игриво покусала его. «Как можно оставить такую милую, забавную собаку?» – говорил весь ее вид.
«И вообще, зачем я еду?» – все больше сомневалась Лиони. Она могла провести эти свободные восемь дней дома и заняться заросшим садом у реки. Нет смысла владеть большим участком в графстве Уиклоу в очень живописном месте и позволить своему саду зарости сорняками.
Еще надо буфет в кухне перекрасить. Она уже семь лет собирается это сделать, как только сюда въехала. Всегда ненавидела темное дерево. И неплохо было бы убраться в комнате Дэнни. Он с девочками в Бостоне уже десять дней, а она еще не прикоснулась к его логову. Можно не сомневаться, под кроватью полно обычного подросткового мусора: грязные носки, от которых несет за милю, старые футболки, на которых скопилось достаточно ДНК, чтобы начать клонирование. Зато в комнате девочек – идеальный порядок, потому что с Эбби перед отъездом случился приступ любви к чистоте и она заставила Мел помочь ей убраться. Дружными усилиями они заполнили помойный бак журналами «Мизз», старыми плюшевыми игрушками, которые даже Пенни отказывалась жевать, ручками без колпачков и тетрадями с вырванными наполовину страницами. В результате их комната перестала напоминать спальню двух четырнадцатилетних фанаток – если не считать слегка ободранного плаката с изображением Робби Уильямса на стене, с которым Мел решительно отказалась расстаться.
– Не расстраивайся, мам, – утешила ее Эбби, когда Лиони заглянула в комнату и пробормотала, что у нее такой вид, будто девочки не собираются возвращаться. – Мы ведь едем к отцу всего на три недели. А ты прекрасно проведешь время в Египте, будешь флиртовать с красивыми мужчинами и не заметишь, как пройдет время.
– Я знаю, – соврала Лиони.
Она злилась на себя за то, что нарушила собственное правило и позволила детям понять, как ужасно переживает каждый их отъезд к отцу. Дело не в том, что она не хотела, чтобы дети виделись с отцом, совсем нет. Просто она по ним страшно скучала, а Бостон находился так далеко. По крайней мере, когда он жил в Белфасте, туда из Дублина можно было добраться за два часа. Конечно, Лиони и в голову не пришло бы ворваться в дом к мужу, когда там гостили дети, но ее всегда утешала мысль, что, если ей вздумается навестить детей во время этого длинного летнего месяца, она всегда может это сделать.
Здесь на самом деле крылась одна из истинных причин ее поездки в Египет, которая была ей явно не по карману: заглушить муки одиночества во время отсутствия детей. Еще ей хотелось как-то нарушить монотонность своего существования. Отпуск в экзотическом месте всегда казался ей удачным началом для новой жизни.
Рядом громко зазвонил телефон. Лиони сняла трубку, мимоходом поправив на столе фотографию, где она была запечатлена с Дэнни у роллер-костера в «Евро-Диснейленде». «Девятнадцатилетние парни не ездят отдыхать со своими мамочками», – напомнила она себе, прекрасно зная, что ей уже никогда не собрать на отдых всех троих детей.
– Надеюсь, ты не передумала? – раздался громкий голос в трубке. Это была Анита – ее старая подруга, шумная мать-командирша, умевшая разговаривать только двумя способами – кричать так, что в ушах звенит, или переходить на театральный шепот, причем в обоих случаях ее было слышно за квартал.
– Тебе надо отвлечься, а раз ты отказываешься ехать в Уэст-Крик вместе со всей нашей бандой, Египет – самый подходящий вариант. И не позволяй этой проклятой собаке себя отговорить!
Лиони улыбнулась.
– Пенни очень расстроена, – призналась она, – и я действительно подумываю, не остаться ли дома.
– И потерять все эти деньги?! – возмутилась Анита, мать четверых детей, которая не брезговала сбором купонов и иногда пользовалась пакетиком с чаем дважды, если никто не видел.
Лиони знала, что просто не выдержит еще одного отпуска в снятом бунгало вместе с «бандой», как Анита называла их компанию, сдружившуюся двадцать лет назад, когда все они еще были молодоженами. Она ничего против «банды» не имела, но надо было быть ее частью в качестве пары; если же ты разведена и одинока, а все остальные состоят в счастливом браке, это совсем другое дело – не с кем даже поплакаться друг другу в жилетку, жалуясь на горести одиночества и трудности в поисках приличного мужчины. После последней поездки, во время которой один из мужей, изрядно набравшись, удивил ее весьма непристойным лапаньем в кухне со словами: «Я всегда думал, что ты не против», Лиони дала себе клятву: никогда больше.
Десять лет назад, когда они с Реем разводились, она была полна надежд на будущее. Но Рей удовольствовался вереницей подружек, а Лиони все еще ждала настоящей любви. Она уже шесть лет не ходила на свидания, да и то последнее организовала для нее Анита – с лектором из колледжа, который напомнил ей (во всех отношениях) Энтони Перкинса из «Психа». Ясно, что из этого ничего не вышло.
– Лиони, в Уэст-Крике для тебя всегда есть место, – заверила Анита. – Мы все будем рады, так что если ты передумаешь…
– Я пошутила, – поспешно перебила Лиони. – Мне очень хочется в Египет, честно. Побрякушек накуплю целую кучу! – добавила она с настоящим энтузиазмом.
Лиони коллекционировала экзотическую бижутерию, которая уже переполнила все ящики ее и без того захламленного туалетного столика. Филигранные сережки цеплялись за металлические тайские ожерелья, большинство из которых были приобретены в этнических лавках в Дублине и Лондоне, а не на их далекой исторической родине.
– Ты там поосторожнее с торговцами на рынках, – предупредила Анита, не любившая путешествия и свято верящая, что все, что лежит за проливом Ла-Манш, – жуткая даль. – Ты ведь знаешь, как они любят крупных женщин.
– Да будет тебе, – протянула Лиони, машинально переходя на привычные интонации Лиони Делани – взбалмошной и страшно сексуальной роковой женщины, каковую она усиленно изображала уже несколько лет. Если Анита и догадывалась, что все это притворство, а страстные свидания на самом деле состоятся на дому с коробкой клубничного мороженого и пультом дистанционного управления в руке, она вида не подавала.
Они поболтали еще несколько минут, и Лиони положила трубку, про себя подумав, что любому торговцу белым товаром потребуется немалая сила, чтобы умыкнуть ее. При весе в девяносто пять килограммов она ничем не напоминала стройную танцовщицу из гарема и обладала к тому же достаточной силой, чтобы превратить в лепешку любого, вздумавшего ущипнуть ее за задницу.
«А все-таки мило со стороны Аниты так сказать», – подумала она позже, рассматривая себя в зеркале и оценивая эффект индийской юбки и своей любимой черной шелковой блузки, украшенной ниткой янтаря. Черный цвет не слишком подходил для путешествия в жаркую страну, она это понимала, но в таком наряде чувствовала себя значительно уютнее. Конечно, ничто не могло скрыть ее размеры, но черный цвет хотя бы слегка скрадывал впечатление. Вообще-то Лиони шли яркие цвета. Она обожала носить развевающиеся алые туники, накидки с капюшонами из пурпурного бархата и юбки до щиколоток, украшенные индийскими зеркалами и яркой вышивкой. И все же черный был ее любимым цветом.
Удовлетворившись своим отражением, Лиони принялась за лицо, накладывая толстый слой косметики. Не будь она ветеринаром, с радостью стала бы художником по макияжу. Бог обделил ее красотой, но ей казалось, что с помощью своих чудесных карандашей и кисточек она делает свое лицо таинственным и экзотическим. Она напоминала себе девицу с турецких рекламных плакатов, которая ждет своего шейха, и уж никак не слишком толстую, старую и напуганную одиноким будущим женщину.
У Лиони был хорошенький ротик, как у Купидона, который бы великолепно смотрелся на миниатюрной женщине, но не слишком годился для высокой и увесистой дамы. Лицо у нее было круглое, с выделяющимися скулами, которые Лиони обожала, потому что, как она ни толстела, скулы все равно выделялись и лицо не казалось жирным. Волосы, естественный цвет которых, по ее собственным словам, был крысиным, она красила в золотистый цвет.
"Мужчины свои и чужие" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мужчины свои и чужие". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мужчины свои и чужие" друзьям в соцсетях.