– Разве тебе не интересно познакомиться с ее очарова­тельными одинокими подругами? – капризно спросила Ханна.

Дэвид поднял голову от сандвича.

– Они мне не интересны, – сказал он, сделав ударение на слове «они». Их взгляды встретились, и Ханна неожидан­но почувствовала в его глазах теплоту, которой не замечала раньше.

Тут до нее наконец дошло. Она по-настоящему нравится Дэвиду! Как вышло, что она этого не замечала? Ведь Дот ей об этом говорила, но она тогда не восприняла ее слова всерьез…

Чтобы скрыть свое смятение, она принялась за суп. Увы, суп попал не в то горло, и она закашлялась.

Дэвид вскочил и начал шлепать ее по спине ладонью. – Ты в порядке? – с беспокойством спросил он.

– Да, – с трудом выговорила Ханна, кашляя в салфетку. Из глаз текли слезы. Она вытерла их и пожалела, что не может придумать, что сказать, чтобы как-то разрядить обста­новку. Но оказалось, что в этом нет нужды. Будто поняв, что привел ее в смятение своим неожиданным заявлением, Дэ­вид сел и принялся доедать сандвич.

– Дом у Роберты был замечательный. Настоящий заго­родный особняк. Они вложили в него уйму денег, – заметил он спокойно, как будто они только что обсуждали деловые, а не романтические вопросы.

Ханна уже давно стала экспертом в искусстве избегать неудобных тем. Опыта у нее было предостаточно – сначала, когда все спрашивали ее о Гарри, а потом о Феликсе.

– В самом деле? – спросила она с энтузиазмом, как будто ей было не все равно, в каком доме жила эта тошно­творная Роберта. – И за сколько же он ушел?

Минут пятнадцать они говорили о делах, потом Ханна оказала, что ей пора возвращаться в контору.

– Мне тоже, – поддержал ее Дэвид.

Когда они подошли в конторе, он легонько коснулся ее руки.

– Давай когда-нибудь по-настоящему пообедаем, – предложил он. – По полной программе, не просто бутер­брод.

– Давай, – согласилась Ханна. Через неделю-другую она окончательно придет в себя и сможет пообедать с мужчиной, которому нравится. А пока ей хочется оплакивать мужчину, которому она не нравится.

Подъехав к дому, Ханна почувствовала, что страшно ус­тала. Сказывалось утреннее похмелье, большой объем рабо­ты и присутствие рядом Джиллиан с мрачной физиономией. Кроме того, весь день она заставляла себя не думать о Фе­никсе, что было нелегко.

Ей удалось найти место для парковки рядом с домом, так что на этот раз не пришлось идти несколько кварталов. Было холодно даже для января, она поплотнее запахнула свое красное шерстяное пальто, входя в калитку, – и останови­лась. Казалось, кто-то перенес в их садик целую цветочную лавку. По меньшей мере, пятнадцать букетов: огромные ли­лии, розы разных оттенков, другие цветы… А посреди всего этого великолепия сидел Феликс, притулившись на крылечке и дрожа от холода в своей кожаной куртке и джинсах.

– Не хотел вваливаться в. контору, вот и ждал тебя здесь, – сказал он, стуча зубами.

– Бедняжка ты мой, – машинально воскликнула Ханна, кидаясь к нему. – Ты совсем замерз. Неужели ты принес все эти цветы?

Он кивнул.

– Хотел показать, как сильно тебя люблю. Я ведь знаю, что ты обожаешь цветы. Не знал, какие выбрать, вот и купил псе подряд.

– Ты здесь давно?

– Всего с полчаса. Я же знал, что ты скоро придешь домой. Я могу войти?

Пока он сидел с чашкой кофе, сдобренным виски, и ото­гревался, Ханна внесла цветы в квартиру, смущенно погля­дывая на изумленных соседей. Когда букеты (их оказалось двадцать) были водворены в квартиру (большая часть оказа­лась в ванной комнате, так как у Ханны не имелось такого количества ваз), она села рядом с Феликсом на диван.

– Не ожидала снова тебя увидеть, – мягко сказала она. Было трудно сердиться на человека, который только что подарил тебе двадцать букетов цветов и о котором к тому же целый день думала.

– Я хотел доказать тебе; что я вполне серьезен, Ханна, – сказал Феликс, беря ее за руки и обращая на нее всю притя­гательную мощь своих красивых глаз. – Я так по тебе ску­чал… Ты мне нужна, ты должна это понять!

– Я знаю, – ответила она, закусив губу, чтобы не запла­кать. – Я тоже скучала Феликс. Просто я не могу тебе по­зволить еще раз меня обидеть…

Он поцеловал ее, и ей показалось, будто она вернулась домой после долгих лет на чужбине. Поцелуй был нежным, ласковым и любящим, совсем непохожим на те страстные поцелуи, которыми они обменивались в постели. Ханна за­крыла глаза, испытывая великолепное чувство умиротворе­ния.

Затем к ее пальцу прикоснулось что-то холодное. Она от­крыла глаза и увидела, что Феликс надевает ей на безымян­ный палец золотое кольцо с бриллиантом.

– Ты ведь выйдешь за меня замуж, Ханна? – спросил он. – Скажи, что выйдешь!

Этого Ханна ожидала меньше всего. Она не могла отвес­ти глаз от обручального кольца. У нее никогда не было ниче­го подобного.

– Какое красивое… – прошептала она. И действительно, кольцо великолепно смотрелось на ее изящной руке.

– Так как? – спросил Феликс.

Лицо Ханны просияло, карие глаза засверкали, как будто господь посыпал их звездной пылью, и она произнесла:

– Да!

На этот раз поцелуй был страстным, но Ханна прервала его, чтобы предупредить Феликса насчет того, что она сдела­ет с ним, если он снова оставит ее.

– Я не собираюсь проходить через это еще раз! Ты меня слышишь? – громко спросила она.

– Конечно, дорогая, – пробормотал он, расстегивая пу­говицы на ее блузке.

– Я серьезно, Феликс. Если ты еще раз позволишь себе сбежать – все, конец! Как бы я тебя ни любила, я не позволю тебе испортить мне жизнь.

Ни за что, дорогая! – торжественно провозгласил он. – Никогда. Я обещаю, что никогда больше не причиню тебе Поль. Я слишком тебя люблю. Давай покажу, как сильно.

Через несколько часов, насытившись сексом и плотно поужинав, Ханна лежала, тесно прижавшись к Феликсу, и наслаждалась ощущением .его тела рядом с собой. Только вчера квартира казалась ей голой и сиротливой. Теперь это был дом – теплый, радостный и уютный. Она подвинулась еще ближе к спящему Феликсу. Подумать только, они по­молвлены!

Ей не терпелось поскорее все рассказать девочкам. Лиони и Эмма будут в восторге. Конечно, кое-какие вопросы еще предстоит решить. Например, где они будут жить. Она знала, что Феликс в основном работает в Англии, но послед­нее время все чаще его приглашают в сериалы в Ирландию. А это означало, что они могут жить здесь. Если необходимо, он всегда сможет куда-то ездить. Ирландия – настоящая Мекка для иностранных актеров и музыкантов, он будет чувствовать себя здесь, как дома. Ему понравится.

На мгновение она с сожалением вспомнила Дэвида Джеймса. Приятный человек и даже сексуальный, если поду­мать. В него легко влюбиться, и он явно неравнодушен к ней. Но разве его можно сравнить со страстным красавцем Фе­ликсом? Феликса Андретти вообще ни с кем нельзя срав­нить. И он принадлежит ей.

«Цветы такие красивые… – сонно подумала Ханна, умудрившись забыть, как мечтала хотя бы об одном букете в свой день рождения неделю назад. – Но ведь Феликс не знал, – тут же оправдала она его. – На будущий год все будет иначе…»

Лиони положила трубку. Ханна не отвечала, хотя она звонила уже пятый раз с семи часов, и Лиони начала беспо­коиться. Обычно самая большая оптимистка среди них, Ханна показалась ей раздавленной своей неудачной любо­вью – вернее, отсутствием оной. «Такая же раба любви, как и мы все!» – мрачно подумала Лиони. Интересно, а мужчины так же мучаются из-за любви, как и женщины? Наверное нет. Они не станут тратить драгоценное время на терзания по поводу отсутствия партнерши или беспокоиться, что боль­шой размер ноги может отпугнуть кого-то.

Последний вопрос стал с некоторых пор камнем пре­ткновения для Лиони. Ей хотелось купить модные выходные туфли, но в процессе беготни по магазинам выяснилось, что таковых девятого размера не существует.

Раньше ее этот вопрос не волновал. Она вообще была крупной женщиной, а это означало большие ноги. Но рань­ше она покупала туфли только на низком каблуке, и никаких проблем не возникало. Однако общение с роскошной публи­кой в Вайле все изменило. Там все женщины, независимо от роста и габаритов, старались одеваться модно. Вот и Лиони решила, что ей тоже не стоит прятать свои размеры за бала­хонистыми одежками и сапогами на низком каблуке. Отныне она будет одеваться элегантно, ходить в парикмахерскую, а не красить волосы самостоятельно, надев резиновые пер­чатки, чтобы окончательно не загубить руки, и носить туфли на высоких каблуках! Хотя такие туфли больше седьмого раз­мера ей не попадались. Дальше шла лишь старушечья обувка.

– Не желает мадам посмотреть вот эту модель? – спро­сил продавец в последнем магазине, держа в руке пару сандалий, в которых только на Гималаи взбираться.

«Он будет очень рад, если мадам еще к тому же купит теплые панталоны, утепленные рейтузы и цветастый перед­ник, – проворчала про себя Лиони. – Черт побери, мне же сорок три, а не восемьдесят!»

Она вышла из магазина с парой уличных туфель, которые выглядели как любая другая пара уличных туфель в ее гарде­робе – простые, черные, не способные возбудить ни одного мужика. К тому же они были слегка тесноваты, но она соби­ралась их растянуть.

Лиони вздохнула и в очередной раз набрала номер Хан­ны. Никакого ответа.

– Мам, ты уже слезла с телефона? Я хочу позвонить Сюзи! – прокричала Мел.

– Да, – ответила Лиони и отправилась на кухню гото­вить ужин.

Она нарезала уже почти всю курицу, когда из колледжа явился Дэнни, явно в плохом настроении. Лиони пришла к такому выводу, потому что обычно они с Мел начинали ругаться минут через десять, сегодня же скандал начался сразу, как только он появился в дверях.

– Ты не можешь одновременно говорить по телефону и смотреть телевизор! – орал Дэнни. – Я хочу смотреть «Звездный путь», а не это дерьмовое мыло!

– Пошел к черту, свинья! – прошипела Мел.