Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

Ханна вытянула вверх загорелую ногу, умело ухватила пальцами кран и с наслаждением ощутила, как горячая вода наполняет ванну.

– Здорово наловчилась! – удивился Джефф, когда она снова прислонилась мокрой спиной к его груди.

– Обожаю читать в ванне, а зимой ужасно не хочется вы­лезать из воды и тянуться к кранам. Вот я и научилась проде­лывать это ногой, – пробормотала Ханна. Вода медленно подползала к краям облупленной ванны, принося блаженное тепло. Она чувствовала себя счастливой, хотя этой ночью ей практически не удалось поспать. Это они славно придума­ли – принять вместе ванну после ночи любовного марафо­на. Горячая вода смывала усталость, вызванную усиленны­ми ночными стараниями Джеффа. Был момент, когда она взвизгнула и чуть не свалилась с кровати: острая боль прон­зила ее спину. Это явно свидетельствовало о том, что в ин­трижке с молодым мужчиной есть свои недостатки. Он-то наверняка не думает о проблемах со спиной, когда занимает­ся любовной акробатикой, используя все подручные средства вроде зеркал, кресел и пояса от халата. Вот бедняга Гарри единственное, что мог делать с поясом от халата, это позво­лить ему волочиться за ним по полу в кухню, собирая мусор и пыль.

Кстати, с чего это он вдруг стал у нее «беднягой Гарри»? Ничего себе бедняга! Правильнее будет сказать – паразит и врун. Вспомнив паразитов, она мрачно понадеялась, что в своем длительном путешествии по Латинской Америке он таки повстречает этого ужасного паразита, живущего в тро­пических реках, который умеет по струе мочи добираться до пениса любого дурака, кому придет в голову помочиться в реку. Ханна знала, что потом избавиться от этого паразита можно только с помощью серьезной операции. Так что Гарри неделю не сможет сесть, чтобы не поморщиться.

– А еще что-нибудь ты можешь делать ногой? – усмех­нувшись, поинтересовался Джефф, слегка покусывая ей мочку уха и вынуждая забыть про Амазонку и неприятные медицинские процедуры.

– Нет, – твердо ответила Ханна: у нее все ныло правое бедро.

Она закрыла глаза и начала вспоминать, что ей нужно сделать в ближайший час. Ее большой чемодан стоял в стен­ном шкафу, одежда, которую она собиралась взять с собой в Египет, лежала на кровати. На укладывание уйдет как мини­мум полчаса, ведь надо не забыть туалетные принадлежности и косметику. Еще следует выбросить все из холодильника. Не стоит возвращаться в вонючую кухню из-за того, что по­ленилась все заранее убрать. Особенно если учесть, что кухню отделяют от гостиной плохо пригнанные двери, так что чем меньше пахнет на кухне, тем лучше. «Итак, – поду­мала Ханна, вспоминая все, что нужно еще сделать, – поне­житься в ванне я могу еще не больше двух минут».

Но Джефф явно думал иначе. Его губы с ее шеи перемес­тились на плечо, а руки под водой соблазнительно поглажи­вали бедра. Она спиной чувствовала его желание.

Ханна резко села и завернула кран. Мокрые темные воло­сы прилипли к коже, как водоросли.

– Нет времени, Джефф, – решительно сказала она. – Уже половина девятого. Мне через два часа необходимо быть в аэропорту, а еще надо кое-куда позвонить, не говоря уже о том, что я еще не собрала вещи.

Джефф без всяких усилий втянул ее назад ванну. Еще бы, его руки привыкли отжимать вес, вдвое превышающий ее собственный.

– Если бы я поехал с тобой, тебе не пришлось бы долго собираться, – сказал он, теребя губами ее ухо. – Парочка бикини да то сексуальное платье, в котором ты была вчера.

Ханна невольно улыбнулась. Платье аметистового цвета было на редкость смелым и совершенно непохожим на все остальное в ее небольшом и довольно консервативном гарде­робе. Два прозрачных куска ткани на узких бретельках, куп­ленные по случаю в магазине у модного дизайнера, провисе­ли в шкафу целый год. Но вчера она рискнула надеть это платье на открытие ночного клуба в их отеле.

– Там будет тьма всяких знаменитостей. Список гостей читаешь, все равно что «Алло!» листаешь, – возбужденно го­ворила об этом вечере еще несколько недель назад одна из сотрудниц отеля, коллега Ханны. – Мы должны отпустить тормоза, девочки. Нельзя подвести отель.

Вот Ханна и «отпустила тормоза», завив длинные темные волосы и распустив их широкой шелковой волной по спине. Она даже заставила себя надеть безумно дорогое платье, ко­торое много раз собиралась вернуть в магазин, поскольку считала эту покупку пустой тратой денег. Все остальные ре­гистраторши в гостинице «Триумф» дружно ахнули, увидев сдержанную мисс Кэмпбелл в таком фривольном одеянии. Обычно она предпочитала белую накрахмаленную блузку, синие джинсы, блейзер и мокасины. Все в один голос заяви­ли, что она выглядит потрясающе сексуально. Кто бы мог по­думать, что Ханна Кэмпбелл способна превратиться из хо­лодно вежливой служащей отеля в настоящую сирену всего лишь с помощью платья.

Джефф Уильямс, заведовавший новым спортивным за­лом, работал в гостинице недавно и не знал, что Ханна имеет репутацию недотроги. Но даже он рот открыл от удивления при виде ее стройной фигуры с весьма соблазнительными формами, обтянутыми прозрачным шифоном.

В отличие от других работников отеля, которые всю ночь таращились на знаменитостей, надиравшихся шампанским, Ханна и Джефф провели вечер вместе, обнаружив, что оба обожают танцевать. Пили они больше минеральную воду, а не крепкие напитки, и почти не покидали танцплощадку, танцуя все подряд, даже вальс, когда заиграла медленная му­зыка. В таком хорошем настроении Ханне хватило двух бока­лов вина, чтобы зашумело в голове, и когда Джефф поцело­вал ее, это показалась ей вполне естественным.

– Я тебя на десять лет старше, – сообщила она, когда они втиснулись в его маленькую спортивную машину и он обхватил ее своими сильными руками. Смешно, но она чув­ствовала себя девчонкой на первом свидании, хотя и забавля­лась от души.

– Тридцать шесть еще не старость, – пробормотал Джефф, целуя пряди ее темных волос.

Поскольку его холостяцкое пристанище находилось на другом конце города, да и делил он его с тремя приятелями, им обоим показалось более резонным выпить по чашечке кофе в вылизанной до блеска квартире Ханны, тем более что располагалась она практически рядом с гостиницей.

Джефф уселся на жесткий диван, выразив восторг по по­воду необычных парчовых подушек, которые Ханна вручную разрисовала специальной краской для ткани, а затем сам за­нялся рукоделием, проводя пальцами вниз и вверх по руке Ханны, что было весьма эротично. Джефф не лез напролом. Впрочем, Ханна и не сомневалась, что так и будет: ведь в его распоряжении всегда имелось множество очаровательных женщин, не способных устоять перед его великолепной спортивной фигурой. У Джеффа было правило: он сначала убеждался, что женщина знает, на что идет, и лишь потом приступал к делу.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он, и по его блестящим глазам она поняла, что уж он-то точно хочет.

Ханна уже решила, что после года воздержания заслужи­ла хорошую встряску в постели, и поэтому ответила утверди­тельно. Все получилось замечательно – вроде как найти ста­рую ракетку, которой не пользовалась лет шестнадцать, и об­наружить, что ты еще вполне способна перебросить мяч через сетку и не опозориться.

Джеффу незачем было знать, что такой интенсивной ак­робатикой она занималась в последний раз в классе аэробики под крики похожей на супермодель инструкторши. Не соби­ралась она также сообщать ему, что он будет первым, кроме нее самой, человеком, кому доведется спать на королевских размеров кровати, спинку которой Ханна собственноручно обтянула парчой, потому что ненавидела прежнюю ткань персикового цвета. Она всегда считала, что мужчины, осо­бенно молодые, с подозрением относятся к понятию воздер­жания и к женщинам, которые осознанно принимают реше­ние заняться сексом, предпочитая тех, кого просто заносит после выпивки и пары удачных комплиментов. Осознанные решения часто влекут за собой обязательства. Наверное, если бы Джефф знал, что она выбрала его, чтобы прервать этот год воздержания, он опрометью сбежал бы из квартиры, ре­шив, что связался с психопаткой.

Жизнь научила Ханну, что мужчины годятся только для одного дела, причем это вовсе не добывание денег. Она полу­чила эти уроки в ранней молодости от своего бесшабашного отца. Ханне повезло родиться в глуши Коннемары, где вы­живает только самый неприхотливый скот, а такие фермеры, как ее отец, или работают, пока их руки не скрючит артри­том, или присасываются к бутылке, бросая на жену заботу о детях и оплате счетов за электричество. Папаша Ханны пред­почел второй вариант.

Мать ее постарела раньше времени. Лицо с крупными чертами было испещрено морщинами уже в сорок лет. Ханна, наблюдая, как мать возвращается после мытья кухни в ближайшей гостинице белая от усталости и садится вязать свитер, за который ей заплатят гроши, дала себе клятву, что сделает все, чтобы не повторить ее судьбу. Ни одному мужчи­не не удастся уговорить ее на такой брак, и она никому не позволит приходить домой пьяным в хлам и орать, требуя ужина, на который не заработал ни цента. Ни за что!

Она научится зарабатывать деньги, станет независимой и никогда не будет напрягать глаза над вязаньем при свете тусклой лампы, чтобы детям было что надеть к воскресной мессе.

Однако провал на выпускных экзаменах и появление Гарри внесли в этот замечательный план свои коррективы. «Но сейчас, – подумала Ханна, сжав зубы, – я снова на вер­ном пути!» Новая работа, интересное путешествие, чтобы по­полнить образование, которого ей явно недостает, – и новая жизнь. Как бы ни был хорош Джефф, он в ее новую жизнь не вписывается. Он будет болтаться под ногами и заставит ее ду­мать о любви и других подобных глупостях. А ей этой черто­вой любви хватит на всю оставшуюся жизнь, так что большое спасибо!

Вода начала остывать. Если она немедленно не вылезет, то опоздает на самолет. Ханна решительно поднялась из ванны.