А если это так, то что общего у них с Жаном?

– Кто эти люди? – неожиданно для себя спросила она Матиаса, который до сих пор сидел к ней спиной, а теперь повернулся к тарелке с сыром, и их руки едва не соприкоснулись.

Матиас быстро взглянул на мужчин, а затем, хмуря лоб, на нее.

– Если я ничего не путаю, один из этих парней разыскивается немецким правосудием через Интерпол за отмывание денег, а другой – магнат. Прочих я не знаю. – Он засунул в рот кусок сыра и ухмыльнулся. – Несколько десятков миллионов и несколько лет тюрьмы. А в остальном, вполне симпатичные ребята!

Катрин не была до конца уверена, правильно ли она его поняла. Трудно сообразить, когда Матиас говорит серьезно, а когда дурачится. По мнению Катрин, он был шутником, мог ляпнуть что-то, не задумываясь о последствиях для себя.

– А рядом со мной? – спросила она, чтобы его проверить.

Он бросил быстрый взгляд на куколку.

– Цоккола, – лаконично произнес он. – Элитная проститутка. К тому же весьма ограниченная!

Было очевидно, что он ее поддразнивает. Девица никак не могла быть проституткой. Проститутки выглядят совершенно иначе. Значит, и мужчины далеко не заправилы теневой экономики. Катрин успокоено откинулась на спинку своего стула.

Из-под прикрытых век она наблюдала, как опустевшую бутылку вина заменили на новую. Ее бокал тоже уже опустел, так что все было ко времени. Катрин заметно расслабилась. Ясно, что Жан выдумал историю про короля Иордании, потому что у него не было ни желания, ни настроения отрывать свой зад от стула и идти еще куда-то. Она хотела получить сегодня приглашение в «Зеннхютте» и помахать там своим чеком. Ну что ж, это можно пока отсрочить. Катрин подали наполненный бокал, и она сделала глоток. Вино показалось теплым и мягким на вкус, приятно потекло по горлу, нельзя было не признать его качество. Она почувствовала, как начинают расслабляться мышцы по всему телу, вплоть до кончиков пальцев и лица. Она позволила себе стать легкомысленной. В конце концов, Жан был бы легкой добычей на одну ночь, подумала она. Пятизвездочный мальчик на десерт.


Еще только смеркалось, когда они начали собираться. Матиас неожиданно заторопился, ему стало скучно, хотелось каких-то перемен.

Катрин ничего не имела против: часами сидеть на стуле, есть и пить, не имея рядом ни одного интересного собеседника, было не в ее привычках.

– Куда же? – спросила она, потому что выражение лица Матиаса было таким, словно ему давно все ясно и никаких слов не требуется.

– К Диди Дизель, – вместо него ответил Альфонс, казалось больше всех обрадовавшийся уходу. – Кроме того, не так уж рано, скоро подъемники остановят.

Жан насторожился.

– Вы еще вернетесь? – Он бросил короткий взгляд на часы. – Столик пока зарезервирован. Я не отказался!

– Тем лучше! – Матиас кивнул ему. – Что с тобой?

Жан помедлил, затем наклонился к соседу по столику и обменялся несколькими словами. Тот хохотнул и легонько толкнул его в плечо. Катрин еще раз внимательно всмотрелась. Выглядел незнакомец как швабский крестьянин, добропорядочный и надежный трудяга. Ее, впрочем, не покидало ощущение, что это только самое поверхностное впечатление.

Жан спросил у сидевших за столом, кто хотел бы составить им компанию, но все отказались. Жан быстро облачился в лыжную куртку и последовал за Катрин, Альфонсом и Матиасом. Те уже ждали возле входной двери.

– Не может быть, – сказал Матиас, когда они оказались за дверью. – Куда все подевалось?

На улице начался снег, небо стало серым. Все вокруг было уже покрыто слоем снега в несколько сантиметров.

– Ну, тогда наступает времечко, – произнес Альфонс и направился к лыжам, оставленным неподалеку.

– Невероятно!

Катрин топала следом за ним.

Снег был глубокий и мягкий, ветер с такой силой бросал новые хлопья, что Катрин никак не удавалось разлепить глаза. У нее не было с собой очков от снега, потому что на такую погоду она не рассчитывала.

– Какие большие снежинки, – сказала она и подставила руку.

Тотчас эти маленькие творения природы насыпались в ее ладонь, легли на черные рукавицы, постепенно образуя целые комки. Альфонс подал ей лыжи, Катрин захлопнула замки креплений. Невероятно, как изменилась погода за столь короткое время, подумала она и посмотрела на остальных. Жан стоял уже готовый, он действительно был невероятно быстр. Матиас был занят тем, что пытался сбить со своего ботинка огромный ком снега, мешавший вставить ногу в крепление. Он пытался помочь себе лыжной палкой. Происходящее напомнило Катрин рождественскую сказку: сумерки, снегопад, белый ландшафт – невероятно и очень красиво.

– Тогда вперед!

Альфонс направился к большой четырехместной кабинке фуникулера.

Даже короткий промежуток пути на лыжах показался адски сложным. Будто маленькие иголки, снежинки впивались в незащищенные глаза Катрин. Было непростительной глупостью не взять с собой утром очки от снега, ругала она себя. А солнцезащитные, без которых до обеда было не обойтись, отнимали у нее остатки света.

Жан со своим неизменным рюкзаком остановился рядом с подъемником и дожидался ее.

– Ну, ты оптимистка или фаталистка?

– Ни то ни другое, я просто забыла очки!

Он ухмыльнулся, снял рюкзак и уселся рядом с ней в правую половину кабины, в то время как Матиас и Альфонс разместились слева.

– Что ж, посмотрим, что у нас имеется в котомке дяди Жана на крайний случай, – произнес он и в тот же миг извлек защитные очки.

В его мешке, похоже, царил изумительный порядок, все было аккуратно разложено.

– Подойдут? – спросил он.

– Красивые! – Катрин натянула на голову ремень. – В самый раз, большое спасибо!

Альфонс, наблюдавший со своего места за происходившим, кивнул им.

– Жан – мужчина на все случаи жизни!

– Тю, Альфонс, только без зависти. Или ты смог бы оставить леди без помощи?

Инструктор ухмыльнулся и развязал свой рюкзак.

– У меня – дюжина! Я всегда вожу с собой достаточный запас, потому что без них я слеп, как крот, и вы все будете ехать за мной засыпанные снегом по уши!

– Вот тебе и объяснение, почему никто не ездит позади него, – вступил в разговор Матиас. – Смекаешь?

Альфонс засмеялся и скрестил на груди руки, Катрин была рада, что села посредине, – становилось холодно, а так она была хоть как-то защищена от снега и ветра.

– Джентльмены, наша принцесса замерзает, надо оказать ей любезность и подарить свое тепло, – произнес Жан и опустил защитный козырек кабинки вниз.

Теперь ветер остался снаружи, и снег собирался, залепляя щиток.

– Этот Диди может себе черт знает что вообразить! – произнес Матиас. – Кроме нас, похоже, ни одна свинья не высунет в такую погоду свое рыло на улицу!

– Откуда ты можешь знать, ты же ни черта не видишь?! – бросил со своего места Жан. – Может, там уже собралась целая процессия, факельное шествие, только чтобы один-единственный раз провести рукой по лысине Диди!

Альфонс постучал по козырьку, чтобы стряхнуть снег, и попытался разглядеть хоть что-нибудь, но безрезультатно.

– Как бы не проскочить мимо цели, – сказал он и слегка приподнял козырек.

Снежные хлопья тотчас влетели в кабину и, жаля, словно дикие пчелы, закружились вокруг.

– Да закрой ты! – пробурчал Матиас, стараясь перекричать завывание ветра. – Выйдем внизу и вызовем такси. В такую погоду ни один нормальный человек не встанет на лыжи!

Но Альфонс уже открыл дверцу и отстегивал широкий предохранительный ремень.

– Все, выходим, мои дорогие, приехали!

– Пойми его, – прошипел Матиас, но никто его уже не слушал.

Они стояли на склоне и изо всех сил боролись с порывами ветра. Плотный снегопад поглотил остатки дневного света. Ничего нельзя было разобрать в двух шагах.

– Им придется немедленно остановить подъемник, если так пойдет дальше, – пробормотал Жан.

– Мы, так или иначе, скорее всего, были последними, – констатировал Альфонс.

– В такую погоду… – начал было Матиас, но Альфонс прервал его на полуслове.

– Всем сосредоточиться! – скомандовал он. – Держаться рядом и не спускать глаз с Катрин, она здесь вообще ничего не знает.

– Мы поставим ее посередине! – Жан сделал знак Матиасу и Катрин, чтобы встали за инструктором. – Я включу сигнальный фонарь!

– Да, Ётци!

Однако Матиас все же посторонился, пропуская Катрин вперед.

Для нее это была грандиозная авантюра, впрочем, она совсем недавно желала испытать себя. В оглушительную бурю – подобной ей до сих пор не доводилось переживать, – на лыжах, в горах, но рядом с такими профессионалами, как Альфонс и Жан. Ветер налетал то слева, то снова справа, Катрин ничего не могла разглядеть даже в защитных очках, кроме того, ветер становился леденяще холодным. Все вокруг принимало призрачные очертания, она не имела понятия, что впереди – спуск или подъем, поскольку едва различала ориентиры. Это было грандиозно. Когда сквозь снежную пелену начали проступать огни какого-то домика, Катрин стало даже грустно. Она была готова двигаться в таком же режиме еще несколько часов.

– Ну, наконец-то, – произнес Матиас, когда они достигли террасы, рядом с которой было воткнуто в снег огромное количество лыж и лыжных палок. – Это был смертельный номер!

Катрин воткнула свои лыжи в снег рядом с его лыжами:

– По-моему, предел мечтаний!

Он поднял очки на лоб и провел обеими руками по мокрым волосам.

– Ты, похоже, экстремалка, – произнес он и стряхнул с куртки снег.

– Ничего такого не замечала…

Жан был уже у двери. Звуки, доносившиеся изнутри и до сих пор казавшиеся лишь монотонным гулом на фоне завываний ветра, превратились в многоголосый гомон, стоило ему лишь приоткрыть створку.

– Happy birthday! – донеслось до ушей Катрин. – Happy birthday to you, happy birthday, King![9]