Габи Хауптманн - Мужчины «пять звезд» – включены

Катрин – счастливая обладательница главного приза лотереи одной из туристических фирм Штутгарта – отпуска в пятизвездочном отеле в Австрийских Альпах.

Ронни – бойфренд Катрин из Штутгарта.

Тетя Рут – тетка Катрин, у которой наша героиня живет в Штутгарте.

Фреди – владелец отеля «Резиденция».

Тони – администратор отеля.

Жан – представляется прокурором, превосходный лыжник, женат на Роксане.

Роксана – жена Жана.

Эли – подруга Роксаны.

Оливер – зубной врач, вместе с Катрин катается на второй день.

Матиас – странный малый, всегда за все платит.

Альфонс – инструктор Матиаса по горным лыжам.

Герхард – нравится Катрин, ломает себе ребра.

Руди – прожигатель жизни, живет на средства своей жены.

Бенита – его свояченица, словоохотливая дама, присматривает за фамильным наследством Руди.

Изабелла – жена Элко, веганерка (веганка).[1]

Элко – муж Изабеллы, человек со специфическими наклонностями.

Лили – куколка двадцати трех лет.

Микки – тратит много денег на Лили.

Письмо лежало в стопке других и ничем особым не выделялось. Катрин просматривала почту всегда со смешанным чувством любопытства и тревоги. В каждом следующем конверте она надеялась увидеть любовное послание таинственного незнакомца и одновременно опасалась обнаружить какой-нибудь счет. Впрочем, надежда получить любовное послание была призрачной. Катрин это понимала и вскрывала все конверты подряд.

Ситуация с сегодняшней почтой была ясна с первого взгляда. Парочка рекламных посланий, открытка от одной из ее коллег, которая может себе позволить беситься с жиру и ездить отдыхать зимой на Карибы (благодаря родителям), счет из автосервиса – этот конверт можно было не открывать и до завтра, а еще лучше до конца недели, потому что от суммы, указанной в нем, настроение Катрин упало ниже некуда, и, наконец, плотный голубоватый конверт, адрес отправителя, на котором не говорил ровным счетом ни о чем. Катрин повертела этот конверт в руках так и эдак, затем решилась-таки открыть.

«С искренними пожеланиями счастья», – было напечатано жирным шрифтом в самом верху листа.

А дальше сообщалось, что она выиграла ни много, ни мало – семидневный отпуск на горнолыжном курорте в Австрии. Отель пять звезд. Катрин на мгновение опешила, затем, не выпуская конверта из рук, задумалась. Она останавливалась в пятизвездочном отеле лишь однажды, и это не показалось ей чем-то из ряда вон выходящим. Тем не менее, письмо не было очередным счетом, и это уже было приятно. Она решила достать из холодильника бутылку колы и спокойно перечитать текст.

За двадцать три года жизни Катрин никогда и ничего не выигрывала. Даже в детстве, когда во время рождественских праздников упрашивала родителей купить ей лотерейные билетики, продававшиеся на каждом углу. Ее сестре всегда везло больше. В билетиках, достававшихся ей, то и дело обнаруживались призы – плюшевые мишки или куклы. Она и в жизни сумела вытянуть счастливый, как казалось Катрин, билетик. Окончив с горем пополам среднюю школу, выскочила замуж за начинающего врача. Катрин не очень любила сестру. Та всегда вела себя так, словно была сделана из другого теста. При этом обе они выросли в обычном доме рядовой застройки на окраине спального района маленького провинциального городка. Только Катрин была старше и скромнее, а Беата – младше и более избалованна.

Катрин жила в Штутгарте у тетки; в маленьком двух этажном домике имелась пристройка для жильцов. Квартира эта первоначально предназначалась сыну тети Рут, Михаэлю. Решившись перебраться в Штутгарт, Катрин почти полгода жила мечтами, что большой город сделает из нее что-то особенное, преобразит ее. Прежде всего, просмотрела в газетах предложения о работе. Но пользы от этого было не много. Плата за наем квартиры в районе центра повергла девушку в шок: за такие деньги в Шварцвальде, откуда она была родом, можно было снять целый дом. В это время она узнала, что Михаэлю Штутгарт показался слишком провинциальным и молодой человек направил свои стопы в Берлин.

Катрин же Штутгарт вполне устраивал, и она была счастлива, что тетка предложила перебраться в ее квартиру. Сразу нашлась и работа – кассиром в кондитерском магазинчике. Конечно, зарплата оказалась далеко не заработком ее мечты, но девушка верила в свою судьбу. Новая жизнь казалась не такой плохой. А еще она познакомилась с Ронни. Теперь у нее был дом, была работа и молодой человек. Чего еще желать на первых порах?

Новая квартира Катрин оказалась совсем маленькой, зато у нее появился свой собственный мирок. Михаэль оставил всю мебель: перевозка, как он заявил, требовала затрат силы и нервов. К тому же тащить с собой из провинции шкафы и стулья казалось ему слишком обывательским. Словом, все осталось так, как было еще в те времена, когда Рут покупала эту мебель и обставляла ею дом. Все было старомодным, тяжеловесным, но Катрин была рада и этому. К тому же она сэкономила приличную сумму. Квартира имела лишь один недостаток – слышимость во всех ее углах оказалась превосходная. Когда Рут оставалась дома, – то есть почти всегда, – можно было слышать каждый ее шаг. Каждый шорох превращался в шум водопада, разом заполнявший все сорок квадратных метров жилой площади.

Катрин присела с письмом в одной руке и стаканом колы в другой на столик у окна. Она все еще не принимала известие всерьез. Ей никак не удавалось вспомнить, в каком таком конкурсе она принимала участие. Ей представлялось, что все это вроде лотерейного купона, вложенного в кофейную банку. Соберите таких купонов столько-то штук, и вы – счастливый участник лотереи с умопомрачительными призами. Но при более детальном изучении содержимого конверта там обнаружились рекламный проспект отеля, где предполагался ее отпуск, и несколько купонов. Катрин раскрыла прайс-лист и принялась изучать цены. Номер в предлагаемом отеле стоил от двухсот пяти десяти евро за сутки. Увидев эти цифры, Катрин вообще отказалась чему-либо верить. Скорее всего, очередной рекламный трюк, причем весьма бестолковый.

В этот момент раздался скрип садовых ворот. Катрин выглянула в окно и отложила письмо в сторону. Вернулась Рут. Каждый раз процесс возвращения тети проходил одинаково. Забор, окружавший маленький земельный участок перед домом, был старый и во многих местах сгнил. Как, впрочем, и ворота. Рут приходилось приподнимать их створки, чтобы открыть. Затем она загоняла машину, стараясь, чтобы колеса попадали на садовые плитки, а не между ними, открывала скрипящие ворота гаража, закрывала ворота в сад. Наблюдая за теткой, Катрин в который раз удивилась ее причудам. Рут не позволяла себе оставить машину перед домом даже на полчаса. Катрин в самом начале жизни у родственницы попыталась пошутить на эту тему, но в ответ получила лишь недовольное бурчание. Мол, в городе может произойти все, что угодно.

Улица, на которой они жили, состояла из целой вереницы домов, подобных дому Рут. Это был квартал после военной застройки. Все домики примерно одинаковые: маленькие, типовые, четырехугольные, однотонные. Поселение должно было символизировать гордость за возрождение города. Оно несло в себе следы времени. Пока в таком домике росли дети, менять ничего не хотелось, да и возможности особой не было, люди жили здесь небогатые. Правда, то там, то здесь время от времени затевалась небольшая перестройка, менялась окраска, возникали пристройки. Но те, у кого деньги действительно водились, предпочитали переезжать, вкладывая средства в более оригинальные проекты.

Рут осталась, потому что здесь ее существование имело какой-то смысл: сначала замужество с Манфредом, затем родился сын. Когда Манфред ушел к другой женщине, Рут, чтобы избежать психологического срыва, сконцентрировалась на воспитании сына. У нее все-таки остался мужчина в доме. Ей вполне хватало его. Они регулярно обедали или ужинали вместе с Михаэлем, вместе ездили в отпуск, он рассказывал матери все о своей молодой жизни. Рут помогала ему по хозяйству, а он давал ей ощущение, что она кому-то нужна. Рут не приходило в голову, что когда-нибудь сын покинет ее. Когда это случилось, не осталось больше ничего, что заставляло заботиться о доме. Не для кого было убирать квартиру, ходить по магазинам, готовить еду. Рут впала в глубокую депрессию, замкнулась в себе. В этот момент ей позвонила сестра и попросила пустить пожить свою дочь Катрин. Едва ли девушка могла заменить Михаэля, но в доме появился живой человек и достаточно оснований для того, чтобы снова захотелось жить и что-то делать.

Катрин дождалась, когда закроются ворота гаража. Тетка неспешно направлялась к дому. Похоже, за последние несколько часов на улице еще больше похолодало, – изо рта старушки шел пар. На дворе был январь, и после довольно теплого межсезонья наступила настоящая зима. Катрин в какой-то момент вспомнила о своей подруге, отдыхавшей сейчас на Карибах, затем отвернула регулятор на батарее до предела. Рут не очень одобряла такие вещи, предпочитая экономить на отоплении и ходить по дому в толстой вязаной кофте. Но Катрин сейчас почему-то было все равно, что скажет тетка. Жизнь довольно несправедлива, подумала девушка и положила ладони на теплые ребра радиатора. Рукам стало теплее. Затем она снова вспомнила о письме. Может, она что-то упустила из виду? Это была старая дурная привычка – не вчитываться в текст, а лишь пробегать его глазами. Поэтому она всегда понимала от силы половину того, что прочитала. Это, увы, стоило ей школьного аттестата. Чтобы пойти сдавать экзамен второй раз, у Катрин недостало честолюбия.