Михаил Колосов - Мужчины Микки

– Возможно.

– Выяснить?

– Не стоит, надеюсь, это он сам мне расскажет. Тебе задание посложнее. Постарайся узнать у своих людей в полиции, не проходит ли он у них по уголовному делу. И существует ли вообще какое-то дело, или разбирательство в связи с кончиной, или исчезновением некоего Дмитрия Ростовцева. Про этого товарища чем больше информации достанешь, тем лучше. Он приехал три года назад из какого-то Ставрополя. На каких правах здесь находился, где жил, с кем общался, не был ли, часом, связан с мафией?

– Даже так?

– Или не с мафией, может, с бандой помельче. Короче, разузнай, что сможешь. И главное где он сейчас. Хотя бы жив, или нет?

– Понятно.

– Пожалуй, всё пока. А там посмотрим. В зависимости от того, какие планы у полиции.

– Наш подопечный попал в беду?

– Пока не ясно. История, которую он рассказал, другого кого, может, и навела бы на подозрения, но я ему верю.

– Настолько же, насколько не доверял ему раньше?

– Вот именно.

– А твоя жажда искупления злую шутку с тобой не сыграет? Что у него за дела с этим русским?

Финчли поведал в общих чертах о Миккиной неудачной интрижке.

– Так. И что тебя в его истории смущает?

– Я же говорю, меня ничего.

– Хорошо, а что бы смутило кого-то другого?

– А самого тебя ничего не настораживает?

– Нет, не очень. Я как-то к нему заранее проникся и тоже склонен верить, но если придираться, то конечно, можно подумать, укокошил он своего любовника и даже знает слабые места, на которых люди прокалываются, вроде ДНК. И свидетели в клинике какие-никакие отыщутся. Глупо думать, что они прямо там развлекались, а ни одна живая душа ничего не заметила.

– Что ж они, такие скромные все?

– Подумай получше, он врач. Неужто санитарки, там всякие уборщики ему в глаза намеки будут делать? Если в его кругу не знают, это не значит, что не знает никто. И он должен это понимать. Вот ты говоришь, ему три года помощи не предлагал, но он-то тоже только теперь возник. Может, рыльце-то в пушку?

– Да, кое-что сомнительно.

– Угу. Но мы же на его стороне.

– Точно. Вот поэтому для начала постарайся найти Ростовцева.

– Ясно, шеф. Не беспокойся.

Нежность. Несказанная нежность буквально пропитала комнату, её полумрак и сладковатый, чуть удушливый воздух. Старая, давно осточертевшая мебель, тоже пропитанная нежностью, казалась теперь очень милой, и набивший оскомину узор на обоях таким свежим сделался, оригинальным. Эта нежность и самого Тедди размягчила, расслабила, не давая возможности двинуться лишний раз, приятно щекотала суставы, шевелила волосы на затылке, пуская по спине мелкие иголочки дрожи.

– Мы с тобой похожи, – полушепотом сказал Тедди, поглаживая пальцем влажный висок Микки.

Микки улыбнулся и сделал озорные глаза:

– Неужели?

– Да. Я тоже не коллекционер. Среди геев это редкость, такая склонность к моногамии. Если бы Дерек не умер, я до сих пор был бы с ним.

Они лежали, обнявшись, обнаженные, между сплетенными ногами и слепленными животами еще не успело просохнуть. Микки нехотя высвободился из объятий. Умилительно шлепая босыми пятками, почапал в сторону душа. А переполнявшая Тедди нежность, всё еще не выпускала его.

– Ты не обиделся?

Микки остановился, обернулся. Изящный, ладненький, красивый, как Адонис.

– На что?

Совершенно юное тело, мельком подумалось Тедди, действительно, какая-то магия.

– Что я заговорил о Дереке сразу после… извини меня. Клянусь, это было прекрасно, и я теперь с тобой, но…

– Да всё понятно. Расслабься. У нас сегодня вроде ностальгический вечер. Я тоже с три короба наговорил о Джо. Ты просто развил тему.

«Расслабься, – думал Тедди, под шум воды, – хорошо тебе говорить. Тут как бы расслабленность эту сбросить с себя. Совсем обессилел от нежности. Это было восхитительно. Никогда. Ни с кем. Ничего подобного! Теперь только он. Никого не желаю больше». Тревожное сомнение кольнуло сердце: «А он захочет ли? Продолжится всё, или уже окончено? Он так спокоен, почти равнодушен. Всё бы отдал теперь, чтобы узнать его мысли».

Микки вышел из душа, завернутый в полотенце. И стал, не спеша, натягивать свою одежду.

– Ты что? Уходишь?! – встрепенулся Тедди.

– У меня через два часа операция.

– Ночью?

– А что поделаешь? Такой у нас график.

– Как же? Не спавши?

– Ничего, там дел-то часа на два. Резекция желудка, еще успею выспаться.

– Подожди минутку. – Тедди наконец-то спрыгнул с кровати, поспешно стал одеваться. – Я отвезу тебя. – Краем сознания он отметил, как хорошо, что из-за этой спешки не нужно идти в душ. Не хотелось смывать с себя поцелуи и прикосновения Микки. – Да! Может, сделать тебе кофе?

– Не надо. В клинике напьюсь.

– А ты не голоден? Перекусить успеешь? Я мигом что-нибудь сварганю!

– Нет, Тедди, спасибо. Ехать нужно.

Тедди подогнал машину, вышел из неё и перед тем, как открыть Микки дверцу, крепко обнял его.

– Я подожду тебя? И опять ко мне. Выспишься, поешь, как следует.

Микки уютно прижался щекой к его груди, погладил по спине.

– Не стоит. Туда-сюда мотаться – только время терять. В семь утра уже дежурство начинается. Увидимся вечером.

Поцеловались. Поехали.

– А на счет ночных операций ты верно заметил. Дебилизм полный. Врачей не жалко, у некоторых ночью самая активность. Но больному-то человеку покой нужен, режим нормальный. Экстренный случай понятно, но плановые операции можно на вменяемое время ставить? Да что там, говори, не говори – у них всё налажено. С системой бороться бесполезно.

– Это везде так, или только у вас?

– В крупных стационарах, наверное, везде.

– А в другое место перейти не хочешь?

– Нет. Пока и здесь неплохо.

– Вы здесь вместе работали с Джо?

– Угу.

– О вас знали?

– Немногие. Два-три верных человека. Женщина, которая сейчас моим отделением заведует, тоже его ученица.

– А почему он тебя заведовать не назначил?

– Я не захотел. Мне больше нравится оперировать, чем администрировать. А она со мной считается, вообще у нас хорошая команда. Так что, Джо всех верно по местам расставил. Он умница. – Микки вздохнул.

– Тебе его очень не хватает?

– Очень. У него было больное сердце. Он это знал. Я тоже знал. Нелепо вышло. Следил, чтоб он лекарства вовремя принимал, чтоб не переутомлялся, а всё равно в серьез не думал, что могу его потерять. Смешными хлопоты его казались. Он хлопотал всё время обо мне. Жизнь мою устраивал. Хотел, чтобы я без него ни в чём не нуждался. Чтобы мог спокойно работать. Почему, думаешь, он Керри заведующей сделал? Знал, что будет нянчиться со мной, если что – всегда прикроет. Если бы не он, я бы…– Микки замолчал внезапно, и побледнел слегка.

Тедди испугался, свернул к обочине, затормозил.

– Микки! Что с тобой?

– Нет, нет, ничего страшного, поезжай. Так. Неприятная мысль посетила. Подумал, что если бы он был жив, я бы не сделал одной ошибки.

Тедди не тронулся с места, он положил ладонь на голову Микки, гладил его мягкие густые волосы, зарывался в них пальцами. Он уже почувствовал легкое напряжение в районе ширинки, абсолютно никуда не хотелось ехать, а только быть вдвоем, говорить задушевно и ласкаться.

– Что ты имеешь в виду?

– Да ничего особенного. Надеюсь, обойдется без страшных последствий. Случайная глупая связь.

– Дмитрий?

Микки вздрогнул, отшатнулся. Его глаза смотрели теперь напряженно, тревожно и холодно.

– Откуда ты знаешь?

«Боже, какой дурак! Неужели всё испорчено? Непоправимо? Нет, нет, не может быть. Еще возможно всё наладить…»

– Микки! Микки! Выслушай меня, прошу! Клянусь, ты можешь мне доверять! Честное слово, всё вышло случайно. Я частный детектив, работаю на Финчли, твоего адвоката. Припомни, ты видел меня в его кабинете, я заходил за папкой.

– И он тебя ко мне приставил?

– Ну, что ты, Микки, нет! Чистая случайность, череда совпадений, не больше. Понимаешь, Финчли велел разузнать о Ростовцеве, я приходил в больницу и просто захотел выпить кофе, а там этот припадочный. Подумай сам, припадочного ведь я не мог подговорить?

– Я теперь уж и не знаю, кому и чему можно верить. И так уже по уши с этим Ростовцевым, пропади он пропадом. В любом случае я должен идти, операция скоро.

– Мне, Микки, умоляю, верь мне! Я никому тебя не дам в обиду, честное слово! Позволь, я тебя подожду. Ты освободишься, и мы поговорим, окей? Я буду здесь, в машине, ты придешь?

– Посмотрим.

Микки ушел, а Тедди Левин остался в совершенном отчаянии, почти в панике. Он влюбился без памяти, с ума сходил от нежности к Микки. Ни слова он ему не солгал. Всё вышло случайно. Ведь Левин настоящий профессионал, никогда бы не пошел на отношения с клиентом… но ведь пошел? Да. Только от его воли и разума уже ничего не зависело. В больничном кафе, куда он забежал на минутку, с каким-то человеком случился приступ эпилепсии. Маленький изящный доктор пулей подлетел к нему, так среагировал, будто заранее знал, что случится. Медиков было много, но сориентировались не все и не сразу. Возникла, не то чтобы паника, так, некоторая сумятица. А Микки спокойно сидел на полу и голову несчастного держал у себя на коленях, и давал распоряжения, куда и кому звонить и бежать.

– Помочь? – спросил его Левин.

– Да, держите ему ноги.

Тедди, не заботясь о чистоте штанов, тоже плюхнулся на пол и крепко обхватил трясущиеся лодыжки. Когда подоспели спецы с носилками, припадок почти закончился. Бедняга стал приходить в себя, хоть явно ничего не соображал. А Микки гладил его по небритой щеке. Так ласково гладил, что у Левина всё внутри перевернулось. До того ему под эти пальцы свою щеку подставить захотелось, что чуть не застонал в голос, аж язык прикусил. Больного подняли, увезли. А Левин поспешил вскочить на ноги, чтобы доктору помочь подняться. Микки принял его руку, улыбнулся, поблагодарил. Он не вспомнил, что они уже виделись у адвоката. А Левин не догадался сразу сказать. Так они стояли, держась за руки, болтали. Потом сидели и пили кофе. И Левину было ясно как день, что это тот самый случай, когда встречаешь того самого человека, твоего единственного и всё остальное становится неважно. Дела и люди отступают в сторону и исчезают в туманной дымке. Смотришь, как движутся его губы, наблюдаешь за трепетом ресниц и понимаешь, что вы теперь одни во вселенной. Ты и он. Потом вообще не до разъяснений стало. На втором свидании они поцеловались и немного потрогали друг друга. И Майк предложил называть его Микки. У Левина прямо башню снесло от счастья. А сегодня, то есть вчера уже, вечером они увиделись в третий, то есть четвертый раз, и Левин пригласил его к себе. В свой домик в тридцати километрах от города, куда после смерти Дерека гостей почти не звал. «Так просто кончиться не может. Нет. Я не отступлюсь. – Лихорадочно думал Тедди. – Я тебя теперь никому не отдам». Зазвонил телефон, один из его нанимателей-адвокатов просил подъехать в центр города, проследить за мужем клиентки. Левин был как раз в центре, но отказался. Он решил, что глупо ждать Микки в машине и продумывал стратегию проникновения в отделение хирургии. Вдруг еще одна дерзкая мысль пришла ему в голову. Он набрал номер старика Финчли.