– У вас не работает Микки Эванс? Нет? А жаль. Я так хотел бы повидать его. Почему бы вашему начальству не принять его на работу? А что? Он классный хирург. Очень хороший специалист. У вас, небось, и нет таких.

Уж очень веселило Тедди, что его не понимают. Сам он тоже не понимал, что обсуждают его покровительница и её коллеги. А если бы понял… но нет, всё равно бы ничего не понял.

– Слушай, – остановила юная практикантка очередного своего знакомого, – кто у нас по-английски хорошо говорит? Тут иностранец, я ничего не поняла, но, кажется ему к хирургу надо.

– Ну и отведи его к хирургу. Кто здесь есть в консультативном? А! Вот как раз из третьего отделения Кашин здорово по-английски шпарит. По-моему сейчас его и есть прием. В 12-й кабинет загляни.

– Спасибо. Ком, ком, – замахала девушка рукой, – пойдемте.

Ну, вроде бы разобрались, решил Левин.

– Ой! А как его зовут? – закричала она вдогонку своему советчику.

– Антон! … Петрович, кажется.

Девица взяла Тедди за руку и мимо сидящих в огромной очереди пациентов повела прямо к 12-му кабинету. Открыла дверь. Тедди подумал, было, воспротивиться, но не стал.

– Антон Петрович, извините, вы понимаете по-английски? Вот тут пациент…

Она подтолкнула Левина вперед, и доктор поднял на него глаза. И глаза их встретились. И ни слов, ни объяснений происшедшего чуда у Тедди не нашлось. Да объяснения и не нужны. Они теперь вместе. Это главное.

– Послушай, дорогой, не пожениться ли нам? – Весело предложил Микки, отглаживая Левину рубашку. – В каких у нас штатах однополые браки регистрируют?

– Во многих, только, если мне не изменяет память, ты как-то обмолвился, что это процедура нелепая и ненужная, вроде так.

– Возможно, я и говорил нечто подобное. Когда нашей тихой мирной семейной жизни ничто не угрожало, но теперь… Что если тебе оформить брак с Антоном Кашиным? Ему и гражданство тогда дадут.

– И чего это, мистер Левин, ваш новый супруг так походит на старичка Микки Эванса? Нет, так мы их не одурачим. Если бы я не вляпался…

– Перестань казниться. Подумай сам, что они мне могут сделать? Ничего ужасного. Ну, заставят пройти обследование в какой-нибудь секретной лаборатории. Ну, допустим, не одно, а раза два в год придется терпеть их хитрые тесты. Ну и что? Не зверь же Дядюшка Сэм. Зачем американскому народу моя погибель? Я хочу домой. Тебе же тоже здесь не нравится. А ФБР зато меня от прочих покушений защитит. Что ты морщишься?

– Хватит уже, загорится.

– Ладно, можешь надевать. Но ты мне не ответил, мы вообще собираемся в Штаты?

– Я не хочу, чтобы из тебя сделали лабораторную крысу. Вообще я им не доверяю. Защитники из них сомнительные.

– Ой, тут на рукаве еще складки остались.

– Не беспокойся, дорогой, всё замечательно.

– И что мы будем делать?

– Прости, зайка, но сейчас я не знаю. Дай мне немного времени.

– Тот, кто нанимал похитителей, еще не успокоился? Они же взяли биоматериал, может удовлетворятся?

– Знаешь, вполне возможно. Федеральные агенты теперь наша главная проблема. Это я виноват.

– Снова здорово. Говорят тебе, хватит самобичевания. Допустим, мы боимся ФБР, но где от них можно скрыться? Судя по фильмам, они вездесущи. О! Как тебе идея податься в Австралию? Там хоть тепло и по-английски говорят. Или двинем в Лондон? Как русские олигархи.

– Кстати об олигархах, удалось нам всё-таки выяснить, кто платит за лечение Ростовцева. Русский миллиардер Колчин.

– Так это он затеял со мной играться?

– У меня есть основания думать, что играется не он, а его жена.

– Стесняюсь вообразить, зачем ей моя сперма.

– Угу. Я тоже нечто в этом роде предположил.

– А остальное тогда на кой? Соскобы кожи, волосы, кровь.

– Значит так, всё это не точно, собрано по крупицам, но на данный момент картинка сложилась следующая: В Советском Союзе делались генетические опыты, судя по всему, успешные. Человек, отославший тебя в Америку, вероятно, был куратором такого проекта, ну или одним из главных исследователей. Твоя способность привлекать мужчин, феномен конечно любопытный, но, скорее всего, это побочный эффект. Всех заинтересованных волнует другое: в твоем организме как-то зациклена программа старения. Тело изнашивается приблизительно до двадцати пяти биологических лет, потом «отскакивает» лет на пять-шесть назад и снова «старится», но заданную верхнюю границу, лет двадцать пять, никогда не переступает.

– Тедди-и! Ты даешь! Поразительная осведомленность. Откуда ты…

– Побегай с мое. Подожди, еще не кончено. Так вот, кроме папаши твоего научного были и другие посвященные в эксперимент, те, кто знал, что ты где-то есть. Они и просветили мадам Колчину. А та уж задействовала доступные методы.

– А почему можно было судить, что их эксперимент удался? Ведь я уехал в таком возрасте, что…

– Вот это я не знаю. Но, видимо, были основания. Не понятно и то, как тебя разыскали. Спрятался ты идеально – из приемной семьи ушел, фамилию переменил. Подозреваю, осведомленные эти случайно на тебя наткнулись, сопоставили, вычислили как-то. Теперь уж неважно. Значит, какие перед ними открываются перспективы в связи с твоим обнаружением? Первое, это то, о чём ты подумал, попробовать получить подобное тебе потомство. Только это не единственное и не главное, что с тебя можно поиметь.

– Да? Что ж еще?

– Ключ к тайне. Решение проблемы. Это же величайшее открытие, перспектива в корне изменить человечество. Оно уже было сделано, а секрет утрачен. Перестройка, 90-е годы и всё такое. Представляешь, что окажется в руках тех, кто разберется, как ты устроен?

– Да-а. Как минимум возможность широко спекулировать этим знанием.

– А теперь вот еще и правительство на нашу голову. Эти парни так просто не отцепятся. Не удовлетворятся пробирочкой крови и клочком волос. Самое страшное для меня, что ты опять идеально спрятался, а я их выведу на тебя. Или уже вывел. Да еще и других притянуть недолго, кто здесь в России интерес имеет. Умом вот понимаю, что нельзя мне рядом с тобой маячить, но, хоть убей, не могу без тебя.

– Стоп, Тедди. Я, как-никак, не просто объект для интересных исследований, а пока еще самостоятельно мыслящая единица, и я не собираюсь больше тебя терять. Если интересно мое мнение, то вот: Лично для меня, «счастливого» обладателя всех этих «замечательных» опций, тот самый побочный эффект важнее основного. На мой взгляд, нестарение организма всего лишь приятное дополнение. Конечно, я и чувствую себя и выгляжу хорошо, на двадцать с копейками, кто ж откажется, но это нисколько почти влияния на личность мою, на образ жизни не оказывает. А вот способность привлекать мужчин – штука сильная. Мы со Светой решили так: способность эта здорово мне портит жизнь, и потому я имею моральное право использовать её в своих интересах. А когда я её использую, поверь мне, Тедди, это может быть таким оружием, с которым никакие агенты не страшны.

– Если они не бабы.

– А они в основном не бабы. К сожалению, или к счастью, уж не знаю, это мужской мир, Тедди. Всё еще мужской. Доверься мне. Сдадимся федералам. Если действовать с умом, они не причинят нам вреда. Наоборот, под нашу дудку запляшут.

– Что я могу сказать? Кому-кому, а мне-то хорошо известно, как может крышу от тебя снести. Трудновато представить, что я такой не один. Разумеется, специально сдаваться федералам я не намерен, есть еще порох в пороховницах, еще попартизаним. Однако, сдается мне, особенность твоя проклятая не только тебе, а и мне еще изрядно попортит нервы. Поэтому согласен, грех будет хоть какой-то пользы из неё не извлечь. Значит, будем разрабатывать планы с учетом нашего основного стратегического оружия.

– Умница моя! – Микки наградил любимого глубоким долгим поцелуем.



Глава 8


– О мальчиках я и не заикаюсь. С мальчиками всё ясно. А что если девочку? Маленькую, хорошенькую, как ангел, девочку, похожую на тебя. Я бы её обожал.

Микки не сразу уловил – ирония в голосе Левина не добродушно-веселая, как всегда, а близка скорее к раздражению. Поэтому ответил полушутя:

– Бедная девочка. В пятнадцать лет она полюбит мальчика, приведет его домой, познакомить с родителями, а он тут же втюрится в одного из её папаш. Чудесная перспектива. К тому же, будем реалистами, милый, мы оба слишком заняты работой. Нам кошку и то не хватит времени воспитывать, а ты говоришь, девочку.

– Ради ребенка я бы ушел в отставку.

– Очень мило. Через столько лет возвратиться в полицию, чтобы тут же выйти в отставку?

– Почему бы и нет?

– Тедди, дорогой, у тебя неприятности на службе?

– Ничего из ряда вон выходящего.

– Ты устал?

– Всё в порядке, Микки. И верно ты рассуждаешь, не нужен нам ребенок. Это я так. – Тедди усмехнулся. – Считается, бывают женщины, желающие ребенком привязать к себе мужчину. Думаю, бывают семьи, где муж заставляет жену родить, только бы она покрепче к нему привязалась.

– Ход мысли понятен. Почему бы двум старым педикам не связать друг друга по рукам и ногам за счет кого-то третьего. Не понимаю только, какое это к нам имеет отношение? Я ли к тебе не привязан? На шаг отойти боюсь. Больница и ты. Ничего больше нет в моей жизни.

– А долго ли ты так протянешь, Микки?! На каком году тебе осточертеет такая жизнь? Я, в отличие от тебя, не молодею. К тому же столько соблазна вокруг. Все тебя обожают. Каждый счастлив всё на свете отдать за один твой поцелуй. Да, чёрт возьми, мне хотелось бы иметь гарантии. В конце концов, это естественные человеческие чувства – ревность, сомнение, страх лишиться самого дорогого.

– Тедди, я…